бы, а так – рвануло в нашем большом просторном дворе – и стекла в домах целы, и соседи живы, и никто мне претензий не предъявлял.
– Да это я так, – стушевалась Верка. – Сама сюда не поеду. Просто этот выпендреж надоел до чертиков! А Наташка всегда была выпендрежницей.
И Верка ласково погладила гранату, лежавшую в кармане.
– Через два дома, – сообщил Николай Иванович.
Не успел он произнести эту фразу, как из-под арки как раз указанного нашим водителем здания вылетела новенькая «Вольво».
– Это она! – воскликнул Николай Иванович, во двор, естественно, заезжать не стал и, не спрашивая нас с Веркой, рванул в погоню.
Мы, конечно, не возражали, так как сами заинтересовались – куда это Наталья Игоревна намылилась на ночь глядя? Верка пожалела вслух, что мы не взяли с собой ни одного пистолета, как обычно, обвинила меня, я рявкнула, что она могла брать, что ей хочется, и заметила, что в городе я лично не стала бы палить по чужим колесам и Верке бы не дала. И вообще, с какой стати нам палить по колесам Натальи Игоревны? Может, она к любимому мужчине едет? Почему Верка решила, что нас ждет очередная пальба?
Подружка пожала плечами и заткнулась. Мы с Николаем Ивановичем внимательно следили за дорогой, спокойно обсуждая – куда же все-таки направляется Наталья Игоревна?
Покружив по городу (вернее, она не кружила, четко зная, куда едет), «Вольво» оказалась на пригородной трассе, где значительно увеличила скорость.
Мы двигались в лужском направлении.
– Куда это она? – теперь уже спокойно спросила Верка, ни к кому конкретно не обращаясь.
К нашей радости, на трассе было достаточно машин, чтобы «шестерка» Николая Ивановича не привлекла внимания. Да, пожалуй, Натэлла и не предполагала, что за ней пристроится «хвост». Николай Иванович, конечно, не летел прямо за «Вольво», а держался на некотором удалении, то сокращая, то снова увеличивая расстояние между двумя машинами. Я в очередной раз уверилась, что его нужно использовать в роли частного детектива.
Примерно через час пятнадцать пути Наталья Игоревна завернула направо, на узкую грунтовую дорогу, ведущую в направлении какого-то скопления домиков. В некоторых горел свет. Домики от шоссе отделяло поле.
– Деревня какая-то, – заметил Николай Иванович.
Мы с Веркой молчали, оглядываясь по сторонам.
– Смотри, венок! – вдруг крикнула подружка с заднего сиденья, показывая пальцем в окно.
Я посмотрела вправо и в самом деле заметила на столбе похоронный венок.
– Наверное, разбился кто-то, – спокойным рассудительным голосом заметил Николай Иванович, заворачивая на проселочную дорогу вслед за Натальей Игоревной и выключая фары: тут она вполне могла заметить нашу машину.
У меня же в голове мысли пролетали с огромной скоростью. Да, венки на наших пригородных дорогах – не редкость, висят на одних и тех же местах по многу лет. Но в эти минуты я вспоминала две недавние смерти – ребят из службы безопасности «Невы-металл», чью машину забросали гранатами где-то на лужском направлении. Тут? Точного места я не знала, да и кто бы мне о нем сообщил? Конечно, я не могла быть уверена, что все случилось именно здесь, но такой вариант исключать было нельзя. Слишком уж много совпадений, в особенности раз Наталья Игоревна тут куда-то завернула.
Я оглянулась на освещенное шоссе, оставшееся позади. Пожалуй, там проходит канава. Поскольку мы от шоссе уже удалились, теперь я ее разглядеть не могла. На всякий случай уточнила у Верки. Она подтвердила, что канава была. Значит, кто-то послал парней сюда и ждал их там, затаившись? Ребята работали на Наталью Игоревну и, скорее всего, на главного инженера, тоже состоящего в доле, а потом от них по каким-то причинам решили отделаться? Может, ребята потребовали больший процент, может, стали свидетелями того, что видеть им не следовало… И ведь парням вполне могли поручить убийство секретарши Вики Тарнапольской, а потом приказать ехать сюда… Они и поехали – к своей смерти. Другого варианта я предложить не могла.
Тем временем мы приближались к деревне. Справа от грунтовой дороги шло поле, слегка припорошенное снежком, слева – довольно редкий лесок. Домов мы насчитали не больше пятнадцати, свет горел в трех. Здесь не было особняков, правда, домики стояли крепкие, в свое время срубленные настоящими мастерами, хотя некоторые уже и покосились со временем, и у хозяев, по всей вероятности, не имелось средств на ремонт. Дома предназначались для круглогодичного проживания, однако похоже, что в большинстве из них сейчас никто не живет.
Я предложила Николаю Ивановичу поставить машину при въезде в деревню, причем желательно запрятать ее за какой-то куст. Наш водитель молча кивнул, присмотрел местечко, которое не должны были бы высветить фары (дорога, ведущая к деревне, как и следовало предполагать, не освещалась вообще), припарковался, мы вылезли и прислушались.
Стояла тишина, конечно, сюда долетали кое-какие звуки с шоссе, но здесь уже был другой мир: старая полузаброшенная деревня, поле с одной стороны, лес – с другой, чистый воздух, легкий морозец. К нашей радости, собак мы не услышали. Из деревни вообще не доносилось никаких звуков: несмотря на свет в трех домах, она казалась вымершей.
Верка схватила меня за рукав и прошептала, что ей страшно. Я посоветовала ей все время держать в руке гранатку – для поднятия боевого духа. Верка огрызнулась, недовольная тем, что я ее не жалею, как ей хотелось бы, но гранату тем не менее из кармана достала и любовно прижала к груди. Мадонна в норковой шубе с гранатой в руках! Художника бы сюда какого-нибудь, чтобы запечатлел для потомков.
Но сейчас думать о Веркином портрете времени не было, следовало разработать план дальнейших действий. С нашей позиции я попыталась рассмотреть, у какого дома припарковалась Наталья Игоревна, но ничего не увидела. Николай Иванович рассудительно заметил, что она ведь могла и не остановиться в этой деревне, а поехать дальше: мы же не знаем, идет ли эта проселочная дорога куда-то еще или заканчивается здесь. Я возразила, что огни машины больше не мелькали: это мы, пожалуй, заметили бы. Она притормозила где-то здесь.
– Я видела, как она заворачивала, – заявила Верка. – Вдалеке.
– Хорошо, если к дому, а если в лес? – опять подал голос Николай Иванович. – Если в конце деревни эта дорога сворачивает в лес и ведет куда-то еще? Я, девки, специально смотрел и честно признаюсь, что не видел, куда ваша мадам направилась. Может, она и стоит у какого-то дома, а может, и дальше помчалась.
В завершение своей речи Николай Иванович предложил в любом случае зайти в ближайший к нам дом, познакомиться с хозяевами, пообщаться. Тут людям делать нечего, они с радостью поговорят с заезжим человеком, а если Наталья Игоревна в деревне – частый гость или просто тут иногда проезжает, нам об этом тут же сообщат. Не заметить ее «Вольво» деревенские жители просто не могли.
– Тогда вперед! – воскликнула Верка.
– Гранату убери в карман, – предложила я подружке.
Верка кивнула и выполнила приказ. Николай Иванович наше шествие возглавил, мы держались за его спиной. Я прекрасно понимала, что наш водитель скорее договорится с деревенскими аборигенами, чем мы с Веркой.
– Пожалуй, все-таки стоит машина, – медленно произнес Николай Иванович. – Вон силуэт ее виднеется. Взгляните-ка.
Мы с Веркой взглянули. Я не могла ничего утверждать с уверенностью (фонари в деревне отсутствовали в принципе), подружка тоже пожала плечами.
При подходе к первому из трех домов, в которых горел свет, мы стали осматриваться более внимательно. Ничего странного я не обнаружила. Дом как дом. Никакой машины, никакого гаража, поленница, банька, летом тут, по идее, кругом грядки – их форма просматривается на обледенелой земле. Удобства тоже во дворе. И как тут можно жить круглый год?
Оказалось – можно.
Николай Иванович громко постучался, и сразу же после его стука из дома раздался лай – не очень громкий, не очень злой, по всей вероятности, пес просто показывал, что его тут не зря прикармливают.
