Бриллианты требуют жертв

галереи. Аллу Николаевну иногда бывает трудно застать на месте, а от сотового телефона она категорически отказывается. Считает, вредно для здоровья. – Банкир улыбнулся. – Хотя я его ей купил. Но она всучила мне его обратно. Больше никто.

– То есть, по всей вероятности, Ольга и Григорий встретились в вашем особняке случайно? – спросил Сан Саныч.

– Думаю, да. Если он, конечно, за ней не следил. И не проследил до моего дома. Потом увидел, как она открывает дверь своим ключом… Позвонил. Она открыла. Не знаю. Это все догадки. Я при их встрече не присутствовал.

– Так, давайте вернемся к скандалу в библиотеке. Вы поняли, о чем они спорили?

– Выясняли отношения. – Банкир нахмурился.

– То есть у них были какие-то отношения? – не отставал Сан Саныч.

– Не было у них никаких отношений! – Банкир впервые слегка повысил голос. – Григорий орал, что она спит со мной только из-за моих денег…

– Эта причина имела место?

– Не стану отрицать. Имела. Но, хотелось бы надеяться, что не только она. Понимаете, я стараюсь никогда не связываться с хищницами. Ольга не была хищницей, но, конечно, ей хотелось красивой жизни, дорогих вещей… Однако, как мне кажется, она была бы со мной, даже если бы нам приходилось встречаться и не в этом особняке. – Он помолчал и добавил: – Хотя и не в шалаше. С ее внешностью следовало рассчитывать на большее. Но Ольга… не девочка из провинции, которая всеми силами старается зацепиться в Петербурге и впивается в мужчину ноготками, зубками, ложится под кого угодно. Нет, Ольга из очень приличной семьи. Мать и отец – кандидаты наук, всю жизнь занимались искусством, преподавали в вузах, работали в музеях. Да, они сейчас в тяжелом положении, получают мало… Но это – приличная девушка. Да, Ольгиной семье были нужны деньги, но, как мне кажется, она ни под одного мужчину не легла бы из-за денег. Или только из-за денег. Я даже заплатил за ее образование… Хотя к знаниям она не очень стремилась. Я настоял, и ее родители и сестра давили со своей стороны. Но она хотела быть моделью.

Все на какое-то время замолчали. Мне было искренне жаль эту девушку. Такую молодую, такую красивую… За что она умерла? И как жаль ее родителей…

Сан Саныч попросил банкира рассказывать дальше.

Виктора Анатольевича, наконец, заметили. Ольга тут же смутилась и замолчала. Гриша же набросился на двоюродного брата вначале словесно, с упреками. Обвинил его в разворовывании страны, краже денег у населения – это была старая песня.

– Он был пьян? – уточнил Андрей.

Банкир задумался:

– Если только слегка. Точно не в таком состоянии, в котором он высказывает мне подобные обвинения по телефону. Но… он был очень зол. На Ольгу, на меня, на весь свет.

– Как вы оказались в зале с роялем?

– Я схватил его за шкирку и хотел дать пинка под зад. Он вырвался. Выбежал туда. И я, и Ольга последовали за ним. Гриша продолжал выкрикивать обвинения. Ольга попыталась его успокоить. Потом он решил устроить драку со мной. Бросился ко мне. Ольга попыталась влезть между нами. Он ее оттолкнул. Я крикнул, что сейчас вызову милицию. Он… В общем тут Ольга твердо сказала ему, чтобы он уходил, потому что она никогда с ним не будет. Его лицо исказила ярость, он рявкнул: «Шлюха! Проститутка! Подстилка!» и швырнул ее на рояль. Я бросился к ней. Она… Я не совсем понял, как она ударилась, но тут как-то сразу рухнула на пол. Гриша продолжал что-то орать. А Ольга…

Банкир закрыл лицо руками.

– Я не мог поверить… Не мог… Что вот так… Я думал… она просто упала… Подвернула ногу… Потеряла сознание… Гриша тоже не сразу понял. А когда понял…

Внезапно банкир отнял руки от лица, оно исказилось гневом.

– Да ищите вы эту гниду! Что вы тут сидите, меня допрашиваете? Я ведь сразу вашим сказал, что за ним надо ехать! Я подключу все свои связи, чтобы он заплатил за Ольгину смерть! Это ничтожество… Он… сколько крови он матери своей попортил! Сестре! Мне! Так он еще и убийца!

За год до описываемых событий

У Николя, правнука русских эмигрантов Беловозовых-Шумских, был двоюродный брат. У него тоже имелись российские корни, но семья не могла похвастать легендами, которые передавались из поколения в поколение в семье Беловозовых-Шумских, вернее, теперь – только Шумских. Для французского уха двойная русская фамилия – это уж слишком. Правда, Николя всегда воспринимал себя именно как Беловозов-Шумской. И, как и все представители фамилии до него, жил с мечтой найти пропавшие драгоценности и вернуть оставленные в России богатства.

Идеей загорелся и двоюродный брат, хотя к Беловозовым-Шумским не имел никакого отношения: с ними породнилась его мать, а через нее и он.

Кузен вернулся из Цюриха, где посетил выставку изделий знаменитого ювелира Фаберже, и тут же приехал к Николя.

– Николя, ты должен срочно ехать в Россию! – возбужденно закричал с порога родственник, знавший по-русски всего несколько слов, в отличие от Николя, которого русскому обучали с детства – так было принято в их семье, как и во многих других семьях эмигрантов. Правда, потом, общаясь с соотечественниками из России, они понимали, что говорят по-другому… Но их понимали, они тоже понимали, и этого было достаточно. Не лезть же в лингвистические дебри?

– Как тебе Фаберже? – лениво спросил Николя.

– Жив правнук ювелира! – заорал в ответ двоюродный брат.

– Фаберже?

– Да при чем тут Фаберже?! Не Фаберже, Мильца! Того самого Мильца, который делал кольца и серьги твоей прабабушке! Или прапрабабушке? Те драгоценности, которые остались в Петербурге, когда твои предки оттуда драпали!

– Что?! Правда?! – Николя тут же очнулся. Глаза у него загорелись. – Откуда ты знаешь?

Двоюродный брат поведал Николя о том, что ему удалось услышать на выставке в Цюрихе. Мильц жив. Талант, правда, не тот, что у прадеда и деда, в основном промышляет оценкой. Но много знает. И имеет связи.

– Надо ехать, Николя! Если не наше поколение, то кто же? Тем более Мильц – пожилой человек. Сколько он еще протянет, неизвестно.

Братья решили, что вначале на разведку съездит Николя. Во-первых, он знает русский и ему не придется нанимать переводчика, а в таких делах лишние уши не нужны. Во-вторых, он все-таки прямой потомок Беловозовых-Шумских. В-третьих, он свободный художник и ему не требуется ежедневно ходить на службу, как его брату. Брат же профинансирует поездку. У Николя, как у свободного художника, обычно было худо с деньгами.

Николя стал собираться в путь.

За полгода до описываемых событий

Международный аферист, торговец предметами искусства, немец по национальности Ганс Феллер встречался со своим постоянным клиентом – техасским миллионером, который что только не коллекционировал… Нужно же было куда-то девать деньги.

Техасец Ганса Феллера жутко раздражал – и своим громовым голосом, и манерой размахивать руками, и вечным посасыванием незажженной сигары. Но опять же мани-мани…

На этот раз техасец объявил, что недавно завел русскую любовницу. Из эмигранток последней волны. В постели – зверь! А как готовит! Повара из кухни вытеснила и кудесничала! Повар потом сковородки вылизывал.

В общем, техасский миллионер спросил у милой, что она хочет получить в подарок. В смысле, в следующий раз. И она сказала: какие-нибудь старинные русские драгоценности. Работы известного мастера. Фаберже или кто там еще был. И делал серьги, кольца, браслеты для русских цариц, княгинь, графинь.