из этого теперь так широко распространенного и привычного овоща.
Пока мы с Татьяной рассматривали книги, Пашка отправился к нам в апартаменты перегонять материал. Его кулинарные рецепты не интересовали, ну, может, только шестьдесят способов приготовления яиц из одной французской книги семнадцатого века. Основное блюдо в рационе Пашки – яичница, на втором месте идут покупные пельмени. Но с яйцами он справляется сам. Пашка сказал, чтобы мы выбрали, что скопировать, и он потом этим займется.
– Теперь о Норке, – заговорил Василий Степанович серьезным тоном, когда мы снова сели за стол. Недавняя расслабленность исчезла, словно ее смыло волной. Этим резким переходом он очень напомнил мне нашего покровителя Ивана Захаровича. Хотя одним миром мазаны, через одни зоны и этапы прошли… – Даю три дня. Три, и ни одним больше. И чтоб после этого духу ее здесь не было. За все ее выходки отвечаете вы.
– Кто она такая? Расскажите, пожалуйста, все, что знаете, – попросила я.
Элеонора оказалась украинской девочкой, которая приехала покорять Москву. Но Москва ее совсем не ждала, как, впрочем, и тысячи других, подобных ей девчонок.
– Секундочку, – перебила я. – Она говорила про Сибирь. Вернее, ее дядя.
– Дядя чуть ли не всю жизнь в Сибири провел, – хмыкнул Василий Степанович. – По принуждению. Она с мамашей к нему ездила. Вроде бы какое-то время они там даже жили все вместе на поселении.
– Вы знали, что он дядя, а не папа, как они тут представлялись?
– Конечно. Но мне было все равно.
Василий Степанович стал рассказывать дальше. Норику удалось зацепиться в Москве. Она оказалась более умной, более хваткой, более беспринципной и более циничной, чем другие. На ее счету несколько убийств, но ей всегда удавалось выходить сухой из воды. «Фартовая девка», – говорили про нее. Официальные органы ее даже не подозревали. Однако те, кому надо, знали…
Именно в этой роли с ней познакомился Серафим Петрович Вяземский. Ему потребовался киллер, и он вышел на Элеонору. Вероятно, потом предложил сопроводить его во Францию. Норик, конечно, согласилась, только ее, естественно, больше устроила бы роль жены. Но она ждала своего часа.
Потом Серафим Петрович взорвался вместе с яхтой и последней женой.
– Норик? – ошарашенно спросили мы с Татьяной.
– Нельзя исключать этого варианта. С другой стороны, она ничего не получила. Какие-то жалкие выплаты раз в месяц, только на еду. Перед тем, как пойти на убийство олигарха, она должна была убедиться в наличии завещания в ее пользу. Или тут вмешался кто-то еще из баб Серафима Петровича. Покойник во всем был нормальный мужик, но с бабами… – Василий Степанович покачал головой.
Как рассказал наш хозяин, Норка очень горевала после кончины любовника и спонсора. Из-за чего горевала – другой вопрос. Потом появился «папа», который на самом деле был дядей. Поскольку они из одного мира, Василий Степанович быстро выяснил всю его подноготную. Папа-дядя был высококлассным вором-взломщиком, причем всегда идущим в ногу со временем, а то и опережающим его. Начинал, как простой «медвежатник», потом освоил электронику. В своем роде русский самородок: со швейцарской сигнализацией справлялся, как с хлипким замком на старом сарае.
– Нора не могла подсесть на наркотики? – спросила я. – Судя по тому, что она сегодня вытворяла на пляже… У меня мелькнула мысль, что это ломка.
Татьяна кивнула, правда, добавила, что никаких следов на руках у женщины не заметила, да и нос не красный, нет лопнувших прожилок, как у «нюхающих» наркоманов.
– Колоть можно и под волосы, над шеей, – заметил Василий Степанович. – Так делают некоторые девки. Сам видел. Идиотки. – Он вздохнул. – Но я тоже считаю, что здесь не без зелья. А иметь дело с наркоманкой… Подумайте, куда ее можно отсюда переселить. А пока мои люди будут запирать ее в комнате на замок. И на окнах решетки. Прогулки по территории – только с сопровождением. А вы будете вести с ней задушевные беседы. – Он хохотнул. – Вот сегодня вечерком и сходите в гости. После ужина. Ей его подадут в комнату.
Мы с Татьяной отправились в наши апартаменты, где Пашка уже лежал на диване с банкой пива. За время нашей беседы с хозяином дома он успел перегнать отснятый материал в Россию.
– Ну, какие указания получили? – лениво спросил оператор.
Мы пояснили.
– А сюда ее можно пригласить? – спросил Пашка.
– Зачем? – удивилась я.
– Еще чего! – заорала Татьяна. – Сопрет еще что-нибудь. Такая деваха…
– Мы не будем пускать ее в ваши комнаты, а у меня переть нечего, – заметил Пашка. – Но почему бы ей не показать запись в самолете? Убитого «черного» антиквара и Олега Белохвостикова, которого прикончили уже здесь. Может, Норик их знает?
– Разумная мысль, – сказала я и удивилась, как это я сама об этом не подумала. Если Олег Белохвостиков был вхож на тусовки, то Норик вполне могла быть с ним знакома, даже если и не рассматривала в качестве потенциального претендента на роль мужа или хотя бы спонсора. Перстень-то на нем был подделкой, а Норик, вероятно, предпочитает мужчин с настоящими камнями и дорогими швейцарскими часами.
Мы с Татьяной отправились переодеваться к ужину, потом я помогла подруге уложить волосы.
– Как насчет олигарха? – спросила я у нее.
– Как насчет начальника его охраны? – Татьяна встретилась со мной взглядом в зеркале. Она прекрасно знала, какие мужики мне нравятся.
– Я думаю, – сказала я. – И не я же буду ему звонить?
– Сами позвонят, – сказала Татьяна. – А не позвонят – переживем.
Я вздохнула.
– Юля! Не расслабляйся! Тебе работать надо! – Потом Татьяна тоже вздохнула. – Ты вспомни, чем обычно заканчивалась и твоя, и моя любовь.
– Мы просто всегда влюблялись не в тех мужиков, – заметила я.
– Первый мужик, на которого ты здесь обратила внимание как на мужика, – это начальник охраны, – продолжила Татьяна. – То есть, так сказать, другой социальный слой. Тот, который ближе тебе. Ты себя с олигархом можешь представить?
Я опять покачала головой, но сказала, что могу представить Татьяну. Подруга скорчила рожу.
– Иван Захарович велел внимательно присматриваться к мужикам, которые сами начнут проявлять ко мне интерес, – напомнила я.
– Ты Юрия имеешь в виду? Так он к тебе проявил интерес как начальник охраны олигарха.
– Я имела в виду Олега Белохвостикова. Он сам подошел к нам перед тем, как в нас прыснули газом, а в самолете даже не желал разговаривать, хотя там-то общение было бы естественным. Что ему вдруг понадобилось от нас? И за что его убили?
Глава 17
После трапезы мы отправились к Норику втроем. Истерик она больше не закатывала, не орала, матом не ругалась. Может, укололась и поэтому пребывает в благодушном настроении?
– Слушайте, девчонки, а чего у вас один мужик на двоих? Неужели не можете подцепить хотя бы по одному на брата, то есть на сестру? В особенности ты, Юля. Ты же известная женщина, а мужики любят известных, по крайней мере те, которые отдыхают здесь. Мода на моделей проходит, теперь в ходу актрисы, телеведущие и балерины.
– Павел – оператор, – сказала я с самым невозмутимым видом. – Мы вместе работаем, если ты еще не успела заметить.
Норик перевела взгляд на Пашку.
– Я тебе не подхожу по финансовым возможностям, – невозмутимо сказал он.
– А сколько сейчас получают операторы?
– Девушка, вы не по адресу. – Пашка отхлебнул пива из банки, которая, как обычно, появилась у него в руке. – И вообще, давайте вы лучше на других мужиков посмотрите. У нас для вас два подготовлены на просмотр.
Пашка не стал добавлять, что оба уже трупы.
