– Валя, пошла, – приказал Важа Георгиевич.
Это был центральный номер нашего шоу. Зачем долго показывать «попа», если все делается ради одной артистки? Простите, оперной певицы. Правда, актриса из нее получилась прекрасная. Она и оделась соответствующим образом: в темную длинную юбку и очень стильную блузу, правда, с большим вырезом и подчеркивающую шикарную грудь. На голове была косынка из черных кружев, выражение лица смиренное. В руках Валька-Магдалина держала пухлый конверт. Я задумалась, зачем ей здесь деньги, потом вспомнила, что это список грехов.
Говорила Валька-Магдалина очень хорошо. Вероятно, долго репетировала. И почему бы Важе Георгиевичу не выпустить ее на драматическую сцену? По-моему, у нее великолепно получались бы образы трагических героинь. И на драматической сцене наша Магдалина не была бы посмешищем, как на оперной. По крайней мере, своим репортажем я, возможно, немного «отмою» Вальке репутацию, хотя как знать…
Следующим каялся Артур Небосклонов, который тоже явно долго репетировал. Его, как выяснилось, беспокоило, что он возбуждает любовь в сердцах тысяч женщин, которым не может ответить. Его просто физически не хватает на всех, от чего он жутко страдает. Потом он каялся в конкретных отношениях. Одно перечисление женских имен заняло довольно длительное время.
Певец вспоминал Людовика XV, известного любителя женщин и, как оказалось, любимого французского короля Небосклонова. «Интересно, он про других вообще хоть что-нибудь знает?» – подумала я, но спрашивать не стала.
Оказалось, что короли обязательно каялись перед смертью в грехах, в частности в адюльтере. Вероятно, так делали не только французские, но мы все-таки находились во Франции. Даже король не мог ожидать отпущения грехов, пока не отправит любовницу вон из дворца. Иначе был риск умереть в состоянии смертного греха и с перспективой вечного проклятия. Когда возникала угроза смерти, приглашали священнослужителей, а они, со своей стороны, прилагали усилия к тому, чтобы изгнание произошло побыстрее. Им сопротивлялись фавориты любовницы, надеясь, что король выживет. Короли тоже затягивали процедуру до последнего: ведь, к сожалению, нельзя было возобновить отношения, в которых покаялся. Это противоречило бы правилам духовного этикета.
Людовик XV столкнулся с этой проблемой за тридцать лет до смерти. Тогда король серьезно заболел, и после долгих и эмоциональных споров его тогдашнюю любовницу, герцогиню де Шатору, отправили вон из дворца. Король покаялся и должным образом получил отпущение грехов. Но не умер. Это означало, что герцогиня не может вернуться, хотя царствование Людовика XV, конечно, не закончилось. Последовали другие любовницы, самой известной из которых была Помпадур, а последней Дюбарри.
Когда спустя тридцать лет после того случая король опять серьезно заболел, то встал перед не менее серьезной дилеммой. Отсылать графиню Дюбарри или не отсылать? Разыграется ли снова драма тридцатилетней давности? Он тянул до последнего, пока ему не сообщили, что у него оспа, от которой он в результате и умер. Многие придворные не могли определиться. Например, было отмечено пятнадцать карет, которые на всякий случай отправлялись с визитами в замок, куда переселилась Дюбарри.
Блеснув историческими знаниями, современная супермегазвезда Артур Небосклонов заявил, что тоже не может возобновить отношений, в которых покаялся. Значит, вот для чего был этот экскурс в историю! И он ведь называл только женские имена, без фамилий. Значит, не может возобновить отношения ни с какой Ларисой, Наташей, Аней и Светой… Интересно, кто придумал сравнить Артура с Людовиком XV?
У Артура был толстый конверт, подобный тому, что на ларец возложила Валька-Магдалина. После речи Небосклонова «поп» сказал нужные слова и убрал конверт в ларец.
Затем к ларцу двинулась Екатерина Собакина с одним тонким листочком бумаги. Как бы мне хотелось почитать, что там написано! Но Собакина отказалась перечислять свои грехи вслух и сама вложила листочек в ларец. За ней последовали подружки, потом «Свиристелки». Все клали листы бумаги в ларец, кто-то в конвертах, кто-то без. Лица у всех были серьезные. «Пожалуй, они все это воспринимают серьезно», – вдруг подумала я и решила, что на теплоходе должна буду это уточнить. Неужели они на самом деле считают, что таким образом можно получить отпущение грехов?! Правда, я тут же вспомнила, как несколько лет назад в Питере было модно ездить на остров к одному старцу. Откуда взялся старец, не знаю, но «тусовка» туда ездила массово, а одна моя знакомая бизнес-леди страшно удивилась, когда выяснилось, что я не только туда не наведалась, а даже не слышала про старца. Потом «все» съездили, и это дело забылось.
Наконец наступил черед Аленки.
– В чем ты хочешь покаяться, дочь моя? – спросил «поп».
– Я не покаяться, а попросить, – заявила Аленка.
В пещере тут же начался шум. Девицы стали возмущаться, что их не предупредили о том, что можно и желания загадывать.
– Тихо! – цыкнул на них Важа Георгиевич.
Аленка во всеуслышание заявила, что ее самое заветное желание – это вернуться к любимому мужу. О своей любви она говорила страстно минут десять. Думаю, что пять можно с успехом дать в эфир, но это уже решать не мне.
Норка стояла у стеночки за спинами других, следила за происходящим, но к ларцу не совалась.
Вскоре все закончилось, и мы тронулись в обратный путь. Наша троица опять замыкала шествие.
Я не исключала какой-то подлянки, Татьяна тоже, но, к счастью, на этот раз мы ошиблись. Просто стали очень недоверчивыми.
После погружения на теплоход и быстрого купания с борта я все-таки спросила у одной светской львицы в частной беседе, не перед телекамерой, на самом ли деле она рассчитывает на прощение грехов, которые записала на бумажке и опустила в ларец, на мощи сомнительного происхождения.
– Ну а вдруг? – пожала плечами она.
Я же, признаться, вообще не была уверена, что там лежат человеческие останки. Я увидела только какой-то кусок кости. Телезрителям объяснялось (мною), что мощи находятся в самом низу, потом идет крышка со стеклянной частью (и это на самом деле было так), затем есть место для записок – между стеклом и уже непрозрачной крышкой ларца. Куда потом денутся записки, я не знала и в телекамеру по этому поводу ничего не говорила.
Глава 25
Народ на теплоходе быстро расслабился, только всем хотелось бы еще раз искупаться. Важа Георгиевич сказал, что мы обязательно остановимся еще раз. Валька удалилась вниз, в каюты, как и Артур со стилистом. Куда делась Норка, я не представляла. На борт она точно поднялась, и я видела, как она стояла в стороне ото всех и разговаривала с кем-то по мобильному телефону. Потом я отвлеклась, и она за это время куда-то исчезла. Вероятно, снова с кем-то в машинном отделении, а я просто не заметила, как она туда проследовала.
Важа Георгиевич разговаривал с «попом», что-то тому объясняя, потом артист пошел вниз, к каютам, а я перехватила спонсора Вальки и поинтересовалась, чем вообще живет деревушка, у которой мы вставали. Ведь причал довольно большой, способный принять суда размера нашего, значит, они сюда регулярно приходят?
Важа Георгиевич объяснил мне, что здесь неподалеку находится старинный монастырь и еще какие-то развалины, к которым часто приезжают паломники. Деревенские жители, как и монахи, также заняты выращиванием винограда и производством вина по старинным рецептам. Только виноградники находятся в другой стороне. Мы туда не ходили, но если я или кто-то из моих знакомых пожелают съездить – пожалуйста. Важа Георгиевич сказал, как называется деревенька. Потом он также отправился вниз, но вскоре вернулся и стал с кем-то очень эмоционально разговаривать по мобильному телефону, стоя на носу судна. Рядом с ним никого не было и подслушать разговор никто не мог. Двигатели работали хотя и негромко, но шумовой фон все равно создавали. Теплоход с плеском рассекал воду.
Мы с Татьяной находились на корме и снова ловили солнечные лучи, ожидая, когда же можно будет искупаться. Пашка пил пиво, на этот раз с продюсером. Похоже, тот жаловался знающему ситуацию оператору на тяжелую жизнь бок о бок с таким придурком, как Артур Небосклонов. Пашка только кивал. Оба разделись до купальных длинных шорт. Продюсер, благодаря своей волосатости, мог бы занять достойное место в зоопарке. Если бы я своими глазами не видела, как он раздевался, то могла бы решить, что он в свитере. Пашка, как я отметила, к старости размером пуза догонит мэра, которого мы недавно снимали, если не сократит размеры потребления пива. Животик у оператора уже заметно свисал над шортами.
