– То есть вы считаете, что я могу отсюда и не уезжать? – наконец выдавил он. – В вашей русской тусовке говорят, что у меня сохранилось ожерелье Марии-Антуанетты? Или что оно спрятано в этом доме? И поэтому меня не оставляют в покое?
Я сказала, что мы не знаем, но посоветовала поднять вопрос ожерелья с покупателем дома. Еще лучше – представить неопровержимые доказательства того, что его больше не существует.
– Каким образом?!
– Не знаю, – ответила я. – Это вы сами должны придумать.
Вечером у русского «графа Монте-Кристо» шел пир горой в честь приезда Ивана Захаровича с соратниками и верными оруженосцами. Стол оказался не меньше, чем у графа, но народ за ним не уместился. Яств хватало всем. Основным блюдом была птица очень оригинального вкуса. Вообще-то это были утки, но мы с Татьяной никак не могли понять, что у них внутри.
Оказалось – сегодня с утра в честь приезда Ивана Захаровича чартерным рейсом откуда-то с севера России доставили березовые почки. В Питере-то березы давно распустились, но есть места, куда лето приходит гораздо позже. Это старинный русский рецепт, который придает дичи необычный, вернее, непривычный вкус. Нам понравилось.
Иван Захарович, как и всегда, радостно предавался излишествам, гулял шумно и с беспорядками, и мог бы вогнать в краску женский пол, если бы оный был представлен не нами с Татьяной, привычными ко всем выходкам нашего покровителя. По-моему, Иван Захарович при скоплении народа испытывает душевный подъем. Зрители в него словно энергию вливают. А тут был как раз такой случай.
Излишествам не предавались только два юриста-международника, которые уже давно работают на Сухорукова. Они, конечно, сидели за столом, но пили мало. Значит, приехали работать.
Потом привезли девушек, и начались танцы. Во время покачивания с моим бывшим любовником и верным оруженосцем Ивана Захаровича, с которым мы успели даже немного вместе пожить, но не сошлись характерами, я поинтересовалась основной целью прибытия нашего покровителя во Францию.
– Приобретение недвижимости, – ответил мой бывший милый друг.
– Дома графа де Ламота Валуа? – уточнила я.
– Нет, – покачал головой мой нынешний партнер по танцу и прошлый по жизни. – Вяземского.
– А кто его продает? И куда денутся все родственники, которые там сейчас проживают?
– Родственники, наверное, отправятся назад в Россию. Часть – самые умные – уже уехали после того, как среди них начался мор.
– Так это вы?!
– Нет, это не мы, – сказал мой бывший милый. – Но мы воспользовались ситуацией. Как обычно, – он улыбнулся. – И ты, как всегда, очень помогла.
– Деньги за дом кому пойдут? В наследство родственникам?
– Нет, Ивану Захаровичу.
– Ты хочешь сказать, что Иван Захарович покупает дом и деньги за эту покупку идут ему самому?!
«Правда, это как раз в его стиле», – добавила я про себя. Поэтому с ним так и интересно.
– За вычетом услуг по оформлению сделки, услуг юристов, сопутствующих расходов – да.
Я закатила глаза. Но мне, конечно, хотелось узнать, как такое можно оформить. Оказалось – можно. Иван Захарович очень рано усвоил, что никогда нельзя жалеть денег на юристов и всегда надо нанимать самых лучших, причем тогда, когда только найдешь этого юриста, а не когда тебе понадобятся его услуги или освободится вакансия. Вообще-то Иван Захарович придерживался такого принципа по отношению к представителям всех специальностей. Возможно, поэтому он оказался так успешен. Интересно, а если он легализует доходы, то войдет в список «Форбс»? Хотя его всегда в первую очередь интересовали не деньги, а сам процесс. Ему должно быть интересно и весело.
– А граф де Ламот Валуа кому дом продает? – не отставала я от бывшего милого, который только сегодня прилетел во Францию, где я находилась уже вторую неделю.
– Серафиму Петровичу, – прозвучал ответ. – Правда, его теперь зовут по-другому и выглядит он совсем иначе. И по паспорту он югослав. И жена у него одна, русская девушка по имени Нора.
Глава 34
Конечно, сделки за один день не оформили, и мы с Пашкой и Татьяной покидали Францию, пока Иван Захарович и «югослав», а если точнее, то гражданин Сербии Славко Маркович, еще не стали владельцами недвижимости на Лазурном Берегу во Франции.
Я поинтересовалась, что Иван Захарович намерен делать с многочисленными статуями-тайниками – отдаст бывшему хозяину, то есть оригиналу, или оставит себе. Но Сухоруков по этому поводу еще ничего не решил – или, по крайней мере, не сказал мне. Я также спросила, почему самый большой «Серафим Петрович» то и дело поворачивался. Иван Захарович объяснил, что это был сигнал, который Норка подавала олигарху. Статую же издалека видно, а Вяземский регулярно проплывал мимо. У них была разработана целая система сигналов.
– Но почему он сам вместе с Норкой появлялся на территории, да еще вырядившись призраком?
– Адреналина хотелось, – как само собой разумеющееся ответил Иван Захарович. – Наш человек, которому скучно, чего только не придумает…
К олигарху Владимиру Павловичу и его начальнику охраны Юрию в гости мы сходили (с благословения Ивана Захаровича), прекрасно провели вечер и последовавшую за ним ночь. Отдохнули душой и телом. Нас приглашали в гости в Москву и предложили подумать насчет зимнего вояжа во Францию, только на горнолыжный курорт. Мы обе заявили, что не умеем кататься на горных лыжах. Нам пояснили, что подавляющее большинство наших граждан ездит туда не на лыжах кататься. Это он просто у французов так называется и изначально планировался как горнолыжный курорт, а у нас это – тусовка. Главное – иметь модный костюм, ботинки, чуть припорошить их снегом… Народ ездит общаться, себя показать, мир посмотреть, нужные контакты завести. Хотя, надо отдать должное, есть исключения – люди, которые на горных лыжах катались до того, как этот вид спорта стал государственно-лизоблюдским. Мы обещали подумать. За нами собирались выслать частный самолет.
– С вами, девочки, будет веселее, – заявил олигарх. – А то сколько лет езжу – и ни одного трупа! А вы их просто притягиваете к себе!
Дома я не успела еще разобрать сумку, как прозвучал звонок в дверь. На пороге стояла бабка- общественница, которая у нас обычно то деньги собирает на домофон, то подписи под требованием включить отопление. Все обычно сдают и подписывают по одной причине – чтобы она со своей компаньонкой, также проживающей на нашей лестнице, отстала. Обе отличаются повышенной горластостью и свихнулись на политике и сериалах одновременно. Компаньонка в эти минуты звонила в дверь Татьяне.
Странно, но на этот раз в руках у бабок не было обычной «простыни», на которой мы должны расписываться.
Мы переглянулись с Татьяной через головы бабок.
– Ну? – спросила Татьяна. – По сколько скидываемся и на что?
Бабки не удостоили Татьяну ответом и повернулись ко мне.
– Юлия, если к нам придет Артур Небосклонов, мы будем вынуждены обратиться в милицию для охраны нашего покоя, – отчеканила бабка, звонившая мне в дверь.
– Мы уже были у участкового и нашего депутата, – добавила вторая.
Я моргнула.
– А с чего это вдруг его к вам понесет? – первой пришла в себя Татьяна. – Он, конечно, придурок, но вы-то ему зачем сдались?
Бабки заорали наперебой, мы с Татьяной ничего не понимали. На наше счастье, появился сосед, проживающий этажом ниже, рявкнул на них и наконец объяснил, что Артур Небосклонов публично объявил о намерении петь серенады у меня под окнами, а также призвал граждан собирать подписи под требованием вручить мне медаль «За спасение утопающих».
– Вы теперь эти подписи собирать будете? – посмотрела я на бабок. – Так мне подписываться-то под таким требованием по крайней мере неэтично.
– Юля, зачем ты его спасала? – спросил сосед, правда, добавил, что под требованием подпишется. Из уважения и любви ко мне.
