наиболее вероятно), что они погибли где-то в пути. По крайней мере, ни у родственников, ни у знакомых они не объявлялись и с ними не связывались до сих пор. За этим следили органы.
На острове погибли вертолетчик и солдат, которые сопровождали Гену туда. Семьям тоже была выплачена компенсация.
Судя по данным в Интернете, все средства массовой информации, которые освещали случившееся, придерживались одной версии. В общем и целом все было понятно. Мелкие детали никого не интересовали. И что они могли дать? На одном форуме, на который также залезли мы с Татьяной, народ в основном рассуждал о бардаке в армии.
– И что нам все это дает? – посмотрела на меня Татьяна.
Мне казалось, что к случившемуся сегодня то дело не имеет вообще никакого отношения. Просто Геннадий Константинович еще раз в своей жизни попал в объектив телекамер – и явно не в том «ракурсе», в котором бы хотел. Хотя в Америке он после двух таких случаев мог бы стать миллионером. Мемуары бы написал, в массе ток-шоу выступил, сценарий для Голливуда о нем бы кто-нибудь наваял, сам бы мог сняться в блокбастере… Но мы не в Америке. Вероятно, бывший прапорщик Гена сейчас мечтает о том, чтобы у него в связи с выходкой жены было поменьше проблем. Он явно не сомневается, что они у него будут.
– Ему что-то могут припаять? – спросила у меня подруга.
– Не думаю, – ответила я. – Хотя был бы человек – статья найдется. Сейчас ребята из Управления будут отрабатывать связи убитых бизнесменов. Правда, Гену на понедельник вызвали в Управление. И нас с Пашкой пригласили – с телекамерой. Психиатры дадут заключение ко вторнику – по Алевтине Ильиничне. Но ей, вероятно, предстоит лечение, а не зона. Гену, естественно, за уход к бухгалтерше привлечь нельзя. Мы на канале, наверное, всех будем показывать, включая бухгалтершу. Такого ведь у нас в городе еще не было. Только бы народ на вооружение не взял новый способ возвращения мужей…
Татьяна усмехнулась и заявила, что если мужик хочет уйти, его ничем не удержишь. Я была с ней полностью согласна.
Глава 6
В понедельник в Управлении Геннадий Константинович произвел на всех самое благоприятное впечатление. Мне, признаться, даже стало его жалко. Натерпелся мужик за последние полтора года.
Ему нравилось служить на острове. Туда старались отправлять сельских жителей, привычных к суровому быту и способных обеспечить себя едой, которая, так сказать, живет или растет в природных условиях. Отношения в части были дружеские, про дедовщину никто не знал, подшучивали, конечно, но по- доброму. Выживать-то приходилось всем вместе.
– А что за часть-то была? – спросила я. – Что вы там делали? Или это военная тайна?
– ПВО, – усмехнулся в усы Геннадий Константинович.
Я открыла рот. От кого там можно было обороняться? Оказалось – от потенциального противника из блока НАТО. Часть формировали в советские времена, когда шла «холодная война», и она так и продолжала тихо существовать, пока кому-то в верхах не потребовалось отчитаться о сокращении каких-то «единиц».
– Меня сделали козлом отпущения, – вздохнул Гена и рассказал, как все было.
Про отправленных за «подножным кормом» ребят забыл старлей. Его тоже можно понять – собирались- то в дикой спешке. Потом он решил смолчать, хотя следовало сразу же отправить за ними вертолет. Тогда погибший солдатик, вероятно, остался бы жив, и зэки не успели бы обосноваться на острове, и вертолетчик с солдатиком, которые прилетели с Геной, тоже остались бы живы. Да и зэки остались бы живы. И скандала бы такого не было…
И вообще за ребятами следовало бы посылать старлея, но началось разбирательство, и послали Гену. К тому же, по его словам, он сам проявил инициативу. Сержанта он хорошо знал и в какой-то мере чувствовал себя виноватым. Когда вертолет приземлился на острове, беды ничто не предвещало. Зэки, конечно, спрятались, услышав шум – там он разносится далеко. Часть всегда задолго знала о приближении вертолетов.
– Так, а почему те трое, услышав вертолеты, не бросились назад на остров? – спросил Андрюша.
– Откуда они могли знать, что нас забирают насовсем? – ответил вопросом на вопрос Гена. – Им это даже в голову не пришло. Я спрашивал. Я же встречался с сержантом. Выпили мы с ним, посидели… У меня на душе погано было. Хотя вины лично моей в случившемся нет. И вообще они далековато находились.
– А у вас разрешалось… – открыл рот Андрей.
Геннадий Константинович махнул рукой.
– У нас не было ни одного побега, – сообщил он. – За всю историю части. Зачем? Часть маленькая. Все друг друга знали, жили нормально. И это, если до населенных пунктов недалеко, сбегать можно. А тут выбираться надо было несколько месяцев! Это если пешком. И если выживешь в лесу, на воде… Я вообще поражаюсь, что ребята дошли. Но они на самом деле были хорошо подготовлены. Один из Московской области, другой откуда-то из-под Смоленска. С детства с отцами на охоту ходили, на рыбалку. И лето стояло. Городской житель бы не дошел.
Геннадий Константинович пояснил, что в той местности много островов. Есть разные версии их появления. Вроде бы раньше это была единая материковая часть, потом произошло затопление, затем вода частично отступила. Образовались острова. К ним в часть даже ученые приезжали, что-то замеряли. Гена не мог точно повторить объяснения, но ученые сказали, что лет через десять эти острова снова затопит, а что получится потом, никому не известно.
Он также рассказал, что на одном из островов стоит то, что осталось от древнего монастыря, то ли шестнадцатого, то ли семнадцатого века. Его тоже приезжали изучать – и археологи были, и представители православной церкви. Но монастырь решили не восстанавливать. Одна из причин – опять же возможное затопление. Ученые говорили, что монастырь этот в свое время монахи покинули как раз из-за того, что поднялась вода, и больше не вернулись. Все, кто служил в части, обязательно плавали на лодках к монастырю. Это была достопримечательность тех мест.
– Сокровища искали? – спросила я.
– Конечно, искали, – улыбнулся Гена. – Но никто никогда ничего не находил. Если что-то и было, до нас забрали. Или, скорее, сами монахи забрали. Но вообще фундамент, кладка поражают… Умели в те времена строить… Несколько веков прошло, затоплялось здание – а стоит. Ученые говорили, что изначально монастырь стоял на материковой части, это место только потом стало островом.
Гена также рассказал, что на их острове имелось три старые могилы, которые никто не решился тронуть, даже в советские времена. Кто в них похоронен – неизвестно. Остатки монастырского кладбища – рядом с монастырем. Может, паломников отдельно похоронили, может, охотников или купцов. Нет данных. Ученые, насколько известно Гене, тоже ни в каких архивах не смогли обнаружить никаких сведений. Вскрывать могилы не стали. Крест там один, огромный, четырехугольный, каменный, три плиты каменные, но надписей никаких нет, поэтому время захоронения определить невозможно.
От ученых Гена с интересом узнал, что на Руси было не принято делать надписи на крестах, ставились, как правило, деревянные и окрашивались, чаще всего зеленой или голубой краской. Вырезались образы
