профессиональной съемке), иногда мы с Пашкой делимся кадрами, а потом талантливые компьютерщики обрабатывают отснятый материал. В результате все участники получают много денег, гораздо больше, чем другие представители шоу-бизнеса. На концертах и гастролях народу, естественно, значительно больше. Но там, во-первых, нужны музыканты, во-вторых, вспомогательный персонал – различные техники, костюмеры, гримеры.
Артура снимали на белом песке, на фоне голубого неба и синего моря, а также на фоне буйной зеленой растительности. Потом продюсер пожелал найти скалу, выходящую в море. Он хотел, чтобы босой Артур в мокрой одежде с ней пообнимался. Продюсер недавно видел похожие кадры в клипе одной англичанки, малоизвестной у нас. Потом он думал добавить кадры с изображением подплывающих к Артуру рыб – можно все было сделать очень красиво. Последним кадром должен был появиться корабль с алыми парусами.
Песня была об одиночестве супермегазвезды, но, как и все песни Артура, заканчивалась хорошо. Все девушки знают, какую надежду дают алые паруса, а тем, кто не знает, планировалось объяснить на нашем телеканале, который первым показывает новые клипы Артура. Наш специалист по шоу-бизнесу сделал бы это во время представления очередного шедевра.
Но как раз, когда Артур обнимался со скалой, мимо проходила яхта «Элизабет» (без алых парусов). Через некоторое время, когда продюсер, оператор и супермегазвезда уже сидели на пляже, просматривая материал, яхта вернулась, с нее была спущена шлюпка, и трем мужчинам сказали, что известный олигарх приглашает их на свой остров.
– И вы поехали?
– Юлия Владиславовна, вы же знаете Артура, – вздохнул продюсер. – Вы можете представить, чтобы он отказался, узнав, что его на личный остров приглашает какой-нибудь олигарх? А тут еще и знакомый, у которого он пел на несостоявшейся свадьбе? Да и я, признаться, не почувствовал никакого подвоха.
Их доставили на остров, а там заперли в полуподвальном помещении, заявив, что выпустят только в обмен на Фисташкова, исчезнувшего в неизвестном направлении. Телефоны отобрали, правда, потом сказали, что звонила я, и мне предложено отыскать олигарха, чтобы получить назад супермегазвезду.
– Мы сразу же успокоились, – улыбнулся продюсер. – Большое спасибо. Кстати, а в новостях вы дали информацию о похищении Артура?
Вскоре мы перебрались на нашу яхту, а «Элизабет» ушла в неизвестном направлении.
Поскольку приближалось время выхода очередного выпуска новостей на нашем телеканале, я предложила продюсеру пройти к компьютеру и посмотреть его через Интернет. Ему, как и всегда, понравилась моя подача материала. Но он откровенно поразился новости о гибели олигарха. Я пока ничего комментировать не стала. Мы с подключившейся к нам Викторией Семеновной принялись обсуждать, как лучше представить похищение и вызволение Артура. Отснятые кадры можно подать под разным соусом. Очень скоро Виктория Семеновна договорилась с продюсером супермегазвезды (как и всегда), Пашка переслал отснятый материал в холдинг, а Виктория Семеновна – электронное письмо со своими указаниями. Весь следующий день мы просто отдыхали и загорали на великолепном пляже с белым песком. Отсутствовали Иван Захарович, Виталя, Дима, часть прилетевших с ними ребят, а также олигарх с дамами. Иван Захарович меня к Фисташкову не подпускал. Виктория Семеновна видела, что я изнываю от любопытства, но ничего поделать не могла. Мы все знали, что Иван Захарович скажет то, что посчитает нужным, и тогда, когда посчитает нужным. Давить на него невозможно. И какой смысл? Мне только интересно, «воскреснет» олигарх или нет. В России в «Криминальной хронике» и новостях показывали спасение Небосклонова и интервью с ним, которое брала я на пляже, а снимал, конечно, Пашка.
Через день Иван Захарович объявил, что наша компания вместе с Артуром Небосклоновым отправляется домой. Сам он «с ребятами» вернется через недельку.
– А олигарх? – не могла сдержаться я.
– Для всех мертв. Ты будешь вести репортаж с похорон в нашем родном городе на Неве.
Глава 38
Похороны были пышными, как и следовало ожидать. Собрался чуть ли не весь деловой Петербург. Присутствовала Людмила Павловна, вдова дяди Фисташкова, которая последние два года изображала маму олигарха. Изображала она ее и на похоронах и на самом деле рыдала. Вот только истинную причину слез мне узнать не удалось. Она шарахнулась от меня, как от гремучей змеи. Я на интервью не настаивала. Иван Захарович все расскажет, когда вернется на Родину. Антонина, дальняя родственница, которая ухаживала за дядей, тоже плакала, но не так трагично. Откровенно поразила Вероника, вдова Витьки. Она была абсолютно трезва и вообще не пила ни на кладбище, ни в ресторане – как и на похоронах собственного мужа. Мне она сказала, что взяла на себя Витькину компанию, поскольку не может допустить, чтобы погибло дело всей жизни ее мужа. Пить некогда и не хочется. И почему ж она раньше-то делом не занялась?!
Присутствовали и несколько девушек в траурных платьях, правда, на свадьбе их было значительно больше. Я не могла сказать, появлялись ли все они у загса или нет. Я узнала только ту, которой врезал дух Клеопатры – по шраму на лбу. Может, ей челку отрастить? И вообще теперь вроде бы шрамы шлифуют? По крайней мере можно что-то сделать, чтобы он так в глаза не бросался! Или она, наоборот, так внимание привлекает?
Иван Захарович пригласил нас с Татьяной и Пашкой к себе примерно через две недели после нашего возвращения из Доминиканской Республики. Как всегда, вначале нас обильно накормили, а потом Сухоруков принялся за свой рассказ. Но я сразу перебила, не могла утерпеть.
– Вы нам скажите вначале: Фисташков жив?
– А тебе не все равно? – посмотрел на меня Иван Захарович. – У тебя вон Виталя есть. Я его тебе возвращаю. Или теперь необходимость защищать тебя от олигарха отпала?
– Юлю все время надо от кого-нибудь защищать, – невозмутимо заметила Татьяна. – Так что пусть живет. От него есть польза на нашей лестничной площадке.
– Мы сами с Юлей разберемся, – сказал Виталя и посмотрел на меня.
– Никто из вас не может разобраться со своей личной жизнью! – заорал Иван Захарович, который периодически пытается ее устроить.
– Мы сами разберемся, – повторила я Виталину фразу и попросила Ивана Захаровича переходить к рассказу, ради которого мы, собственно говоря, и собрались за его столом.
– Фисташков жив, – сказал он. – Вы же знаете, что я не убиваю людей без самой крайней необходимости. На мне и так грехов полно, лишний на душу я брать не хочу, хотя этого мерзавца и стоило бы прикончить… Столько людей погубил!
– Ваня, ты о чем? – закричала Татьяна. – У него хотели отобрать фирму, дело его жизни. Ты нам лучше скажи, что от него требовали и кто. И с какого боку там ФСБ? Однозначно: его юристов, как и нотариуса, убили не просто так. Его заставляли продать бизнес? Просто отдать, чтобы остаться в живых?
Иван Захарович покачал головой.
– Все дело в женщине? – спросила я. – Все, что тут происходило, устроила какая-то женщина, которая мстила Фисташкову за все хорошее? В таком случае я откровенно ею восхищаюсь. Или она таким оригинальным образом хотела его заполучить?
– Ну, ты бы никогда не стала бороться за мужика, – хмыкнул Виталя. – Ты бы плюнула. А у других мужчина – цель жизни и самый главный приз.
Мы с Татьяной не могли сдержать хохот.
– Что, в самом деле все это устроила какая-то баба? – пораженно спросил Пашка, отрываясь от бутылки пива. – Как хорошо, что я не олигарх.
– Нет, сам Фисташков, – с самым серьезным видом сказал Иван Захарович.
– Что? – не поняла я.
– Все эти маскарады и убийства? – уточнила Татьяна.
Иван Захарович кивнул. Я посмотрела на Виталю. Он тоже кивнул.
– Но… зачем? – опять оторвался от пива Пашка.
– На него наезжали? – спросила я. – ФСБ?
– Если бы у него кто-то пытался отобрать бизнес, выражал желание грабить на периодической основе, просто только начал наезжать, или ему мстила какая-то женщина, я бы понял. Но ничего этого не было!
