потерянный, Сенталло опустился на скамью. Теперь он уже больше не думал о розыгрыше, слишком несчастный, чтобы анализировать правдоподобие этой истории. Людовик не сомневался, что опечаленная Дженни сейчас возвращается домой. Мысль о том, что женщина, которую он знает лишь по имени, женщина, которая его любит, бредет по Люцерну, плача от разочарования, сводила Людовика с ума. Он бормотал бессвязные слова, клял себя, стучал кулаком по спинке скамьи и выглядел настолько безумным, что какая-то пара поспешила отойти подальше. Где теперь искать Дженни? Отсутствие Херлеманна и его сообщников укрепляло Людовика в уверенности, что его не пытались разыграть.
Сунув руки в карманы, равнодушный ко всему вокруг, Людовик медленно спустился к озеру. Как всегда, созерцание не тронутого бризом водного зеркала успокоило ему нервы. Людовику нужна Дженни, и он ее отыщет. Расспросит всех девушек в банке и выяснит, у кого из них есть подруга по имени Дженни. Так он узнает фамилию и адрес. Людовик даже улыбнулся, представив, как удивится девушка, когда он завтра приедет и скажет:
– Прошу прощения за вчерашний вечер, но меня задержали, а я не знал, как вас предупредить…
На следующий день Сенталло пришел на работу первым, и ему пришлось толкаться на улице, пока Эрни Дюбак не открыл двери. Молодой человек тут же встал у входа и начал поджидать сослуживиц, но эти барышни вовсе не торопились и, влетая в банк всего за несколько минут до начала рабочего дня, не успевали даже выслушать Людовика. Ему удалось расспросить лишь двух-трех, но и тс, с удивлением поглядев на Сенталло, заявили, что среди их подруг нет ни единой Дженни. Немного разочарованный, молодой человек решил возобновить расспросы, когда все отправятся на обеденный перерыв. Он ничуть не желал привлекать внимание Ферди Херлеманна – уж тот не упустил бы случая поиздеваться. Но и в полдень все поиски подруги Дженни оказались тщетными. Смирившись с поражением, Людовик, как всегда, пошел в маленькое кафе на Фриденштрассе, решив, что попросит Арнэна описать женщину, передавшую для него письмо. Однако, едва Сенталло переступил порог, к нему обратился Ферди:
– Ну и как, хорошо вчера вечером провели время в Веттштейнпарке?
За вопросом последовал общий взрыв хохота. Людовик застыл на месте, пораженный неожиданным ударом. Меж тем довольный успехом Ферди продолжал:
– Видали б вы нашего Людовика, как он ждал на скамейке свою Дженни! Клянусь, это доставило бы вам немало удовольствия! И после этого он еще станет нас уверять, будто женщины его не интересуют!
Но Сенталло больше ничего не слышал. Мозг его парализовала одна-единственная мысль: Дженни не существует на свете. От безграничного отчаяния на глаза навернулись слезы. Прощай, так страстно желанная подруга, прощайте, малыши – Людовику не суждено с гордостью и умилением смотреть, как вы растете, прощай, чудесное мирное будущее! Молодой человек не отдавал себе отчета, что именно собирается делать. Он медленно подошел к столику Херлеманна. Общее веселье не проникало сквозь пелену отчаяния, отделявшего Сенталло от мира, где все так грязно, злобно и отвратительно, от мира, в котором всяким Ферди дозволено терзать людей, выдумывая несуществующих Дженни… Людовик подошел еще ближе. Его о чем-то спрашивали, но он не слышал. Неожиданно все поняли, что сейчас произойдет что-то очень серьезное, и им стало страшно. Напряженное выражение лица Сенталло встревожило и Херлеманна, но, дабы поддержать свою репутацию, он еще попытался хорохориться:
– Да вы что, Сенталло, перестали понимать шутки?
Но Людовик уже нанес удар.
– …И вы ударили этого несчастного с такой жестокостью, что, не вмешайся другие посетители кафе, вам бы пришлось отвечать за еще более тяжкое преступление, нежели сейчас… Я полагаю, вы признаете этот факт?
– Да, господин председательствующий.
– Будем надеяться, что в ходе процесса вы проявите такую же откровенность… Однако, прежде чем объявить перерыв до трех часов дня, я настаиваю, чтобы вы объяснили господам присяжным, по каким причинам вы напали на своего коллегу Херлеманна?
– Из-за Дженни…
Председательствующий, не сомневаясь, что его слова произведут должное впечатление, поведал присяжным о придуманной Ферди скверной шутке.
– Разумеется, господа, можно только сожалеть, что человек в возрасте Ферди Херлеманна тратит время на выходки, достойные дурно воспитанного школьника, но все же, какой бы грубой ни была шутка, она никак не заслуживала смерти. Меж тем, повторяю, Сенталло чуть не убил шутника из-за девушки, которой вообще не существует в природе. Это верно, не так ли, Сенталло?
– Да, господин судья.
– Тем, кто хорошо меня знает, известно, что я не стал бы настаивать на этом обстоятельстве без особых причин. А потому я еще раз прошу обвиняемого подтвердить нам, что он едва не превратился в убийцу ради несуществующей девушки.
– Да, ваша честь.
– Превосходно. Я попрошу господ присяжных запомнить это уточнение, оно еще сыграет важную роль в дальнейшем.
– Мы считаем нужным подчеркнуть, господин судья, что этой Дженни не существовало в то время! – вмешался адвокат защиты.
Арнольд Оскар изящно взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
– Прошу прощения, мэтр, но в моем возрасте и с моим опытом очень трудно поверить во внезапную материализацию призрака.
В зале послышались смешки, и очень довольный собой судья объявил перерыв.
ГЛАВА II
Людовик Сенталло остался ждать продолжения дебатов в небольшой комнатке Дворца правосудия под охраной жандармов. Молодой человек отказался от какой бы то ни было еды. Людовик чувствовал, что никто ему не поверит и придется до конца своих дней сидеть в тюрьме за преступление, которого он не совершал. Ему хотелось умереть немедленно и не возвращаться в зал заседаний, где никто не желает принимать во внимание ни одно его слово. А с нежеланием понимать Сенталло столкнулся еще в полицейском участке, куда его привели, арестовав в кафе на Фриденштрассе. Людовику никогда не забыть лиц блюстителей порядка, которые его допрашивали, во что бы то ни стало пытаясь выяснить причины зверского избиения Херлеманна, в то время как Сенталло лишь тупо повторял:
– Это из-за Дженни.
Сначала полицейские и не думали сердиться. И даже комиссар, Феликс Стиллхард, добродушно захохотал.
– Вечно эти чертовы девчонки! – заговорщически подмигнул он. – Ну, мой мальчик, так что она тебе сделала, эта Дженни?
– Я ее никогда в жизни не видел.
Тут-то положение и начало портиться. Сперва полицейские решили, что ослышались.
– Погоди… ты уверяешь, будто даже не знаком с ней?
– Да.
– Ладно, пусть так… И при этом чуть ли не до смерти уходил приятеля из-за этой самой Дженни. Странно, правда?
– Я не хотел, чтобы он издевался над Дженни.
– Но коль скоро ты с ней не знаком, какое тебе дело?
– Я люблю ее.
Отодвинув подчиненных, Феликс Стиллхард встал перед сидевшим на стуле Людовиком.
– Слушай внимательно, мой мальчик. Все присутствующие в этом кабинете могут подтвердить, что я человек не злой и никогда не старался чинить лишних неприятностей тем, кого арестовали на моем
