нему приставил бы в варм мечей! Не дело это ходить по трактирам в простецкой одежде. Не знаю, вправду ли где-то здесь бродит убийца Аллона, но по мне, так вся его сила была в башне. Нет башни – и силы у него нет. Иначе чего это он смотрел, как мы тут арку рушим? Должен был вмешаться! А в Саше я не сомневаюсь. Подожди, вот придет он в себя, арку, конечно, строить уже не будем, а дырочку провертеть в Эл-Лиа следует. Три сына у меня там. Я уж и с женой простился… Да и не только в сыновьях дело, если честно. Половина нашего народа там. Боюсь я. Если не вытащить их из-под демона, порубят всех, кровь их с грязью смешают. Они же на чужой земле!
Саш слушал словоохотливого Мантисса и думал, что остаться здесь, где он не знал бы ни бедности, ни беды, невозможно. И не потому, что его жизнь уже принадлежала не только ему. Хотелось вдохнуть воздуха Эл-Лиа, пройтись по его просторам, увидеть лица друзей, оставшихся там, изгнать из памяти силуэт демона. Вот только как его изгнать?..
– Покажи меч, – в очередной раз попросил Леганд.
Саш привычно чуть-чуть выдвинул лезвие.
– Где светится ярче всего? – спросил старик.
– Как обычно, когда выходим на Башенную площадь, – вздохнул Саш. – Честно говоря, я думаю, что убийца Аллона успел уйти. Там его след, поэтому меч и дает нам знать.
– Если так, то наследил бывший хозяин Башни страха по всему городу, – заметил Леганд. – А уж возле пылающих врат, судя по свечению клинка, топтался дня два. Линга, Мантисс, идем на Башенную площадь.
– Как скажете, – согласился нари. – Я уж от вас не отстану.
На площади было пустынно, не считая несчастных, что просиживали днями в пыли, остальные горожане старались обходить это место стороной. Вот и теперь почти четыре дюжины сгорбившихся фигур замерли у страшного монумента.
– Иногда способ может быть самым простым, – пробормотал Леганд и вдруг резко выкрикнул: – Гас!
Дрогнула ли одна из фигур, или ему показалось, Саш так и не понял. Только Линга вдруг выхватила стрелу из тула, а Леганд громко потребовал:
– Эй! Приятель в коричневом хитоне, покажи лицо!
Неизвестный продолжал напряженно смотреть в пыль, пока Леганд не повторил требование. И тогда он сбросил накидку с головы. Блеснули ненавистью знакомые глаза.
– Как все просто! – пробормотал Леганд. – Валгас. Вал Гас. Волк Гас…
В следующее мгновение толстяк прыгнул. Уже в воздухе он начал обращаться в уродливого зверя, оставившего клочья своей шерсти в Башне страха. Широкий взмах тяжелого меча Мантисса не остановил его, и, если бы не стрела Линги с наконечником из фаргусской меди из плежского упокоища банги, добрался бы оборотень до горла Леганда. Правда, и Мантисс не успокоился, добил свернувшегося на камнях в клубок зверя.
– Это отец Аенора и черных волков? – скривилась Линга. – Лакум… Как она могла?
– Вряд ли это был ее выбор, – прошептал Саш.
– А ты ловок, Мантисс, для своего возраста! – одобрительно кивнул Леганд, рассматривая почти рассеченного пополам зверя, который так и остался волком. – С таким ударом даже магическое оружие необязательно. Не простой это оборотень. Не из человека он создан, а из волка. Зверь из зверей!
– А ты умен, Леганд, для своего возраста, – добродушно отшутился нари. – Вот и оборотня мне довелось увидеть! Правда, после архов и пылающих врат не так уже впечатляет. Всё теперь?
– Не всё, – ответил Леганд, глядя на замерших в ужасе несчастных. – Оборотень только слуга. Убийца Аллона среди этих людей и нари. Будь осторожней, Мантисс. Тут уж силой и сноровкой не обойдешься.
– Понятно! – нахмурился Мантисс, оглянулся, подозвал молодого стражника. – Живо во дворец, доложи начальнику стражи новость для короля! Оборотня убили на Башенной площади! А вы, дорогие мои, – повернулся нари к толпе, – встаньте в ряд, покажите лица. И не волнуйтесь зря. Всех, кто не оборотень и не убийца добрых подданных Дарджи, немедленно отпустим. Отойди-ка назад, Леганд, поберегись.
Зашелестели плащи и накидки. Замелькали испуганные, покрытые морщинами, с дрожащими губами и красными, выплаканными глазами лица стариков и старух.
– Эй! – прокашлялся Мантисс. – Леганд, да я тут многих знаю! Вот старый, хромой Сиггрид, ветеран моего ордена, два сына у него за аркой сгинуло. Младший вместе с семьей, женой и двумя внуками Сиггрида. Вот Маха, вдова отличного копейщика…
– Вот он, – вдруг коротко бросил Леганд, ткнув пальцем в согнувшегося пополам старика. – Сволох!
«Мгновение – это очень много! – блеснула в голове Саша мысль, когда он шагнул с обнаженным пылающим мечом к тщедушному старику. – Слишком много!»
Убийца не успел даже шевельнуться, когда меч Аллона окрасился его кровью. Глаза старика закатились, кровавые пузыри поползли из рассеченного горла. Мантисс вторым ударом раскроил маленькую голову на части. И повалился тщедушный человечек на камни Башенной площади. Коленями ее коснулся мертвый старик. На руки оперся обтянутый кожей скелет. Ничком упала только горсть праха. Упала и рассыпалась пылью.
Отчего же Леганд повалился на спину?
Отчего захлебнулась слезами Линга, подхватившая старика?
– Передайте… Тииру, что меня судьба все-таки… избавила от убийств… – прохрипел Леганд и добавил, уже закатывая глаза: – Помни… Саш… любым именем…
– Нет! – услышал Саш собственный отчаянный крик.
Разве это рана, маленькое отверстие чуть ниже сердца? Перевернул Арбан легкое, худое тело и похолодел, увидев торчащий наружу серый клинок, рванул на части ветхий хитон, одним взглядом окинул костлявую спину, даже не удивился высохшим обрубкам крыльев, схватился за серый клинок и, не чувствуя боли от ожога, понял, что оружие врага тает в руке.
Только через две недели Саш вымолвил первое слово. Уже начал понемногу ходить Тиир, уже зацвел смараг на могиле Леганда, который Линга вырастила из ветви, данной ей стариком еще близ Белого ущелья. Ранним утром охотница вошла в комнату к Сашу и поставила на стол, где лежал медальон Даргона, хранимый Легандом еще с Мерсилванда, деревянную фигурку ингу, подаренную дочерью Вика Скиндла.
– Я смочила его в крови Леганда, – сказала глухо. – Он просил, чтобы его похоронили в Эл-Лиа. Пусть будет хоть так.
– Последний ингу, – прошептал Саш. – Ас Поднебесный. И я не смог его уберечь…
– Никто бы не смог, – в который раз повторила деррка.
– Могу я войти? – показался в дверях Тиир.
Из-за его спины выглядывал Мантисс.
– Заходи, – встал Саш.
– Я не могу идти с вами, – виновато пожал плечами Тиир, поднес ко лбу культю, словно пытался поправить волосы левой рукой, поморщился, поправил правой.
– Я знаю, – кивнул Саш.
– У Мантисса есть к тебе просьба, – сказал Тиир.
– Я за Сиггрида прошу, – виновато прогудел в дверях нари. – Помнишь хромого старика? Возьмем его с собой? Четыре дюжины лет отслужил в моем ордене, меня еще сосунком учил с мечом управляться. Все уже ушли с Башенной площади, он один остался. Если и не найдет своих, хочет хотя бы умереть ближе к ним.
– Хорошо, – кивнул Саш.
– Когда выходим? – обрадовался Мантисс, хотя в глазах его оставалась боль. – И куда?
– Сейчас и выходим, – пробормотал Саш и потянул к себе мантию. – Встречаемся на Башенной площади.
Мешки уже были давно собраны. Травы и мази Леганда, запас пищи, одеяла. Короткий, изящный дарджинский меч из королевской оружейной на стальном поясе Линги, отличный клееный лук, заговоренный от сырости, запас стрел. Добротная, но не слишком приметная одежда. Мантия под плащом у Саша, черная кольчуга у Линги. Пришла пора прощаться.
Утренние улочки Селенгара были пустынны и тихи. Других собак и птиц горожане пока так и не развели
