драгоценные бумаги при себе. Мисс Нэнкетт в отличие от подруги не напоминала всегда готовую к бою амазонку. Рассказ ее так напугал и взволновал, что, несмотря на легкое отвращение к виски, она то и дело подносила рюмку к губам. Наконец Иможен предложила ей высказать свое мнение. Нэнси заявила, что, очевидно, безжалостные враги мисс Мак-Картри (особенно тот голубоглазый тип с тюленьими усами) не отступятся до той решающей минуты, когда им волей-неволей придется признать поражение. А раз полицейские Каллендера никуда не годятся, то не подсказывает ли элементарный здравый смысл, что надо бы попросить подкрепления из Лондона? Вот тут-то Иможен и призналась, что ждет Аллана Каннингэма, и рассказала о любовных переживаниях, так тесно сплетавшихся с ее героической деятельностью. Эта сторона вопроса заинтересовала Нэнси гораздо больше. Иможен подробно описала, каким образом обнаружила в сумочке любовную записку (она даже не поленилась достать письмо из шкафа и, в подтверждение своих слов, показать Нэнси), как сначала, из осторожности, решила, что автор — Эндрю Линдсей или Гован Росс, и лишь потом, когда два члена троицы отпали, пришла к выводу, что это Аллан Каннингэм любит ее и не решается открыть свои чувства иначе, как в такой деликатной манере. По просьбе мисс Нэнкетт Иможен набросала восторженный и такой точный портрет Аллана, что подруга не могла скрыть удивление.
— Но… он, кажется, совсем молод? — невольно вырвалось у нее.
Иможен покраснела.
— Знаете, ему все же около сорока…
— Но сорока еще нет?
— Пожалуй… О, я догадываюсь, о чем вы думаете…
— Уверяю вас…
— Да, да, и это вполне естественно! Каким образом молодой человек мог увлечься уже далеко не юной женщиной!?! Как вы понимаете, я тоже задавала себе этот вопрос. Однако любовь порой выбирает причудливые тропы, и, благодаренье Богу, возможно, на свете еще есть мужчины, более чувствительные к внутреннему совершенству, нежели к внешнему… Впрочем, Аллан так давно возится с певичками, что ему наверняка уже осточертели безмозглые красотки… А кроме того, против очевидности не попрешь, так что нет смысла ломать голову.
Утро уже почти миновало, когда Иможен приготовила завтрак и на подносе отнесла гостье. Та приняла его с благодарностью и легким смущением. Пока Нэнси ела, мисс Мак-Картри, устроившись у изголовья постели, рассказывала о придуманной ею программе на день. Главным образом Иможен собиралась показать подруге места своей боевой славы. Однако объяснения прервал звонок — кто-то твердой рукой дергал колокольчик у калитки. Мисс Мак-Картри вскочила на ноги:
— Это Аллан!
И, подбежав к зеркалу (чем немало позабавила и умилила Нэнси), шотландка бросилась открывать.
— Я ужасно смешна, верно? — крикнула она на бегу.
Мисс Нэнкетт рассмеялась.
— Нет, просто вы влюблены, моя дорогая!
Но это оказался не Аллан — разочарованному взору мисс Мак-Картри предстал констебль Тайлер.
— Что вам надо? — весьма нелюбезно осведомилась Иможен.
— Прошу прощения за беспокойство, мисс, но я пришел к вам не совсем официально…
— И зачем?
— По просьбе сержанта…
— Ну?
— Дело вот в чем… у шефа сегодня выходной… и он хотел бы половить рыбу…
— А мне какое дело, поедет Арчибальд Мак-Клостоу на рыбалку или нет? Да пусть отправляется хоть к самому дьяволу! Я полагаю, ему не требуется мое разрешение?
— В какой-то мере, мисс… Шефу хотелось бы знать, намерены ли вы сегодня продолжать опустошения… Тогда, как вы понимаете, он останется в участке ждать трупов…
— Сэмюель Тайлер, вы что, уже с утра пьяны? Или Арчибальд Мак-Клостоу совсем идиот? А может, вы просто издеваетесь надо мной?
— Не сердитесь, Иможен, и…
— Прочь отсюда, Тайлер, пока я и вправду не разозлилась, и передайте сержанту, что он самый тупой кретин во всей Шотландии!
И, подведя таким образом итог разговору, мисс Мак-Картри повернулась спиной к озадаченному констеблю.
Нэнси надела фартук и принялась помогать Иможен по хозяйству. Обе дамы бодро орудовали тряпками и вениками, что не мешало им разговаривать, причем главную роль играла, разумеется, мисс Мак-Картри — накануне она далеко не все успела рассказать подруге. Так, в хлопотах и разговорах, прошло время до полудня. Потом они отправились на кухню готовить простой, но достаточно плотный обед: как-никак им предстояла долгая прогулка по окрестностям Каллендера. Иможен чистила лук, когда в калитку сада неожиданно постучали. Она вытерла тыльной стороной кисти распухшие от слез глаза и сняла фартук.
— Надеюсь, это не Алан! Видок у меня сейчас…
Но это был он. Увидев мисс Мак-Картри, молодой человек бросился навстречу и схватил ее за руки.
— Я очень спешил… Но вы, кажется, плачете?
— Я чистила лук.
Столь прозаический ответ несколько подпортил романтический порыв Аллана, и на мгновение молодой человек совсем растерялся, но Иможен поспешила на помощь:
— Входите скорее, дорогой Аллан! Я уверена, что теперь, когда вы здесь, моим несчастьям конец!
— Во всяком случае, я твердо намерен вас защищать и живейшим образом посоветовал бы тем, кто вам докучает, держаться подальше. Не в моих привычках позволять кому-либо отравлять жизнь человеку, которого я… который мне… Короче говоря, вы ведь понимаете, что я имею в виду?
— Да, Аллан…
Шотландка вложила в этот коротенький ответ все чувства, на какие только была способна. Они вместе пошли на кухню. Нэнси встала.
— Дорогая Нэнси, позвольте представить вам Аллана Каннингэма… Аллан, это Нэнси Нэнкетт, она тоже приехала мне помогать.
— Мистер Каннингэм, Иможен много говорила о вас…
— Весьма польщен, мисс… Надеюсь, вы не услышали ничего особенно дурного?
— О нет, скорее, наоборот!
Иможен покраснела.
— Прошу вас, Нэнси, замолчите… А вы, Аллан, уж будьте любезны, расскажите мне, по каким таким причинам вы бросили меня, едва приехав в Каллендер?
— Избавьте меня от необходимости отвечать, Иможен… Честно говоря, прочитав ваше такое доверчивое, такое теплое письмо, я надеялся, что вы… поняли истинные причины моего… бегства?
Мисс Мак-Картри не знала, смеяться ей или плакать.
— Кто бы мог подумать, Нэнси, что такой большой мальчик настолько застенчив?
— В самом деле… Ну что ж, в наказание мистер Каннингэм поможет нам готовить!
— С удовольствием!
Занимаясь стряпней (один чистил овощи, другой резал мясо, третий накрывал на стол), обитатели старого дома вели оживленный разговор. Впрочем, Нэнси очень скоро вышла из игры. Узнав о покушениях Линдсея и Росса, Аллан не мог сдержать возмущение и пару раз довольно грубо выругался, но, правда, тут же попросил у дам прощения. По мнению молодого человека, клубные знакомые решили использовать его как прикрытие. Аллан собирался по делам в Эдинбург, и, когда Линдсей заговорил о поездке в Шотландию, с восторгом принял предложение отдохнуть вместе: он ведь тоже заядлый рыболов. А потом, познакомившись в поезде с Иможен и решив, что ей гораздо симпатичнее Линдсей, Аллан воспользовался звонком из Эдинбурга, чтобы отойти в сторонку. Иможен, искренне забыв о матримониальных планах насчет Линдсея и Росса, заявила, что Эндрю ее нисколько не интересовал. Молодой человек расцвел от удовольствия.
