— Да малышка-то плачет!
Имоджен была вспыльчивой, но не зловредной. Эта девчонка плачет… Она сбежала по лестнице, словно ураган.
— Джанет! Что случилось? Вы кого-то потеряли?
Дочка мясника, рыдая, прошептала:
— Пока еще нет…
И Джанет тут же бросилась к ногам мисс Маккартри, заклиная:
— Спасите меня! Спасите нас! Только вы можете нам помочь!
Столь романтическое отчаяние слегка удивило Имоджен, но она так часто представляла себя Марией Стюарт, что невольно проявила великодушие, чем растрогала миссис Элрой и утешила плачущую девушку. Усаживаясь в кресло, рыжеволосая шотландка торжественно произнесла:
— Я слушаю вас, дитя мое.
И Джанет подробно рассказала об их с Ангусом Камбрэ несчастной любви и о том, что только сидящая перед ней хозяйка этого дома может рискнуть поговорить с ее отцом, который наводит на всех страх.
— Джанет, послушайте меня хорошенько: мне очень нравится Ангус Камбрэ, а если о вас я не могу сказать того же, то лишь потому, что вы — дочь вашего отца, и я сожалею об этом. Тем не менее было бы несправедливо обвинять вас в том, что от вас не зависит. Вы выйдете замуж за Ангуса, можете на меня положиться.
Не доверяя и в то же время восхищаясь, Джанет пролепетала:
— Но… папа…
Имоджен встала с кресла, взяла посетительницу за руку и подвела ее к некоему подобию комода, на котором из кожаной, подбитой железом рамочки улыбалось самое обычное лицо невзрачного мужчины.
— Это портрет моего отца, капитана Маккартри…
Затем она показала репродукцию гравюры, тоже в кожаной рамке.
— …а это Роберт-Брюс накануне битвы при Баннокбурне. Перед лицом этих двух героев, которым я никогда не лгала, и которых, надеюсь, никогда не разочаровывала, я беру на себя обязательство поженить вас с Ангусом Камбрэ, чтобы делить радости и невзгоды.
Ни жива ни мертва, прильнув к стене вестибюля, ведущего в гостиную родителей, Джанет пыталась угадать, как развиваются события по ту сторону двери. К сожалению, доносившиеся до нее раскаты голоса не позволяли даже хоть сколько-нибудь усомниться в том, какая атмосфера царила в комнате, где Лидбурны принимали мисс Маккартри и мистера Стоу.
Когда, ответив на настойчивый звонок Имоджен, Джанет сообщила родителям фамилии посетителей, мясник чуть было не выронил свою красивую пенковую трубку, подхватив ее лишь в последний момент. Рассвирепев, он сквозь зубы пробормотал:
— Что эти двое от нас хотят?
— Я… я не… не знаю…
Кит подозрительно посмотрел на дочь:
— Скажи-ка, Джанет, не твои ли это происки?
Девушка потеряла самообладание:
— Нет! Нет! Я клянусь, что… что…
— Ладно! Пусть войдут!
И, повернувшись к жене, сказал:
— Что касается вас, Флора, то я прошу вас помолчать, поскольку не собираюсь узнавать ваше мнение: впрочем, меня удивило бы, если бы оно у вас было.
— Хорошо, Кит. Но я прошу вас, не выходите из себя.
— Я выйду из себя, если мне захочется из себя выйти!
— Подумайте о своем давлении!
— Мое давление вас не касается! И учтите раз и навсегда, что в моем доме никто не будет мне приказывать!
Приветствия хозяина и посетителей, которым не предложили даже сесть, были короткими. Лидбурн сразу, без всяких церемоний, сказал:
— Я терпеть не могу, когда меня беспокоят вечером. Мой рабочий день окончен, я отдыхаю. Так что буду вам признателен, если вы будете как можно более кратки. Чем могу вам помочь?
Имоджен чуть было сию минуту не бросилась в атаку, но строгий взгляд Стоу заставил ее умерить свой пыл. Владелец гаража рассказал о причине их визита, заключив:
— Испытывая чувство симпатии к Ангусу Камбрэ и к вашей дочери, мистер Лидбурн, мисс Маккартри очень захотелось помочь мне в этом деликатном деле.
Кит не верил своим ушам. Этот нищий механик осмелился официально просить руку его дочери! Он весь задрожал от охватившего его гнева. Однако каким бы сильным он ни был, его природная осторожность подсказывала ему, что он может встретить достойный отпор, если вздумает вышвырнуть этого негодяя Стоу за дверь. Тогда он взялся за Имоджен. Мясник вызывающе ухмыльнулся, затем произнес:
— Любопытная мысль — прихватить с собой мисс Маккартри, когда речь идет о деликатном деле, а?
Шотландка не могла не ответить. Резким движением она отстранила своего спутника, став перед Лидбурном:
— Да в конце концов, где, по-вашему, вы находитесь? В конюшие, хлеву или свинарнике?
Оторопев от такого вопроса, которого не ожидал, Кит мутным взглядом уставился на собеседницу, затем, когда к нему вернулось самообладание, он заорал:
— Хочу напомнить вам, что вы находитесь в моем доме!
— Возможно, вы находитесь в своем доме, Кит Лидбурн, но вы прежде всего находитесь в Шотландии, а здесь люди, если только они не незаконнорожденные, не ведут себя так, как только что вели себя вы!
— Уходите!
Юэн хотел вмешаться:
— Будьте благоразумны, мистер Лидбурн!
— Убирайтесь и вы тоже, да побыстрей!
Флора в свою очередь попыталась утихомирить мужа:
— Кит, я вас умоляю…
— А вы, Флора, занимайтесь своими делами!
— Мне кажется, что меня тоже должно интересовать то, что касается моей дочери, не так ли?
— Вы что же, на их стороне?
— Уверяю вас, Кит, что…
— Пока я жив, Джанет выйдет замуж только за того, за кого скажу я!
Имоджен прошептала:
— Умирайте спокойно, мистер Лидбурн, мы постараемся не очень громко смеяться на ваших похоронах.
Мясник уставился на нее налитыми кровью глазами, но решил взяться теперь за владельца гаража:
— Передайте этому проходимцу, Ангусу Камбрэ, что если когда-нибудь я увижу, что он крутится возле моей дочери, то переломаю ему ребра!
Стоу холодно поклонился:
— Я передам ваш ответ Ангусу Камбрэ, мистер Лидбурн. Тем не менее, позвольте мне сказать еще пару слов. Хочу предупредить вас: если вы хоть пальцем тронете Ангуса Камбрэ, я с удовольствием убью вас. До свидания. Вы идете, мисс?
Имоджен и но думала уйти, не сказав чего-нибудь напоследок:
— Что касается меня, мистер Лидбурн, то я заверяю вас: если из-за вас эти молодые люди, которые любят друг друга, решатся на какой-нибудь отчаянный поступок, я публично разоблачу вас и до конца ваших дней не оставлю вас в покое. До свидания, мистер Лидбурн. Превосходный вечер, не так ли?
