— Ну что, — спросил он, пытаясь сменить тему, — вы Стива Мартина-то видели?
— Видели, конечно, — сварливо сказал Игорь. — Но так как мы — белые, он решил нам не доверять и не пригласил на чашку чая. Короче, вези нас срочно в ресторан: я, пока не выпью какого-нибудь глинтвейна, ни в какой Лос-Анджелес не поеду, так и знайте.
Сергей хмыкнул.
— Слушайте, — сказала Катя, — а, может, мы вообще сегодня в Сан-Франциско так и останемся, раз такое дело?
— Ну да, — мрачно сказал Игорь. — Стоило выписываться из отеля, чтобы потом туда снова вписываться. Да и нет у нас лишнего дня, мы послезавтра уже в Вегасе должны быть. Тогда на Лос- Анджелес ни черта не останется… Короче говоря, поехали в ресторан, мы быстро треснем глинтвейна для сугрева, куснем какой-нибудь еды — и выдвигаемся в Лос-Анджелес.
Сергей молча развернулся и поехал. Заходить внутрь ресторана они с Катей отказались — не хотелось смазывать впечатление. Поэтому Сергей взял зонтик, и они отправились гулять по навесной галерее позади ресторана. Галерея висела над океаном, так что прогулка получилась впечатляющая.
Игорь, вопреки обыкновению, с едой и глинтвейном управился за каких-то полчаса, так что через некоторое время они уже катили вдоль океана по направлению к Лос-Анджелесу…
30. Санта-Барбара
Дорога по первому хайвею всегда считалась очень красивой, однако в такую погоду, в общем, любоваться толком было нечем: накрапывал мелкий дождик, океан был хмур и неприветлив. Кира с Игорем, обнявшись, дремали на заднем сиденье: сытный обед и глинтвейн дали о себе знать.
Сергей рулил, изредка поглядывая на Катю. Девушка удобно устроилась в кресле и оживленно смотрела по сторонам — что ни говори, а даже в такую погоду океан производил впечатление.
— Какие планы? — спросил Сергей — просто чтобы что-то сказать.
— Ну, — ответила Катя, — пока я собираюсь некоторое время ехать в машине. А что, есть другие предложения? Остановимся и будем купаться голышом в океане?
— Да можно, — заулыбался Сергей. — С тобой голышом — это я завсегда. Только холодно там, а я мерзляк. Это Игоречка надо будить — он в любой холодрыге купается.
— Ты предлагаешь мне купаться голышом с Игоречком? — удивилась Катя.
— Вовсе нет, — объяснил Сергей. — Пускай Игги один там плескается. А мы где-нибудь в другом месте голышом что-нибудь сделаем, правильно?
— Запросто, — ответила Катя, еще уютнее устраиваясь в кресле.
Сергей снова замолчал. С одной стороны, вроде как нужно было поддерживать разговор, но с другой — рядом с Катей ему было хорошо даже просто молчать.
— Мне рядом с тобой, — сказал Сергей, — хорошо даже просто молчать.
— И мне тоже, — согласилась Катя. — От тебя исходит какой-то правильный ореол. Я внутри него себя чувствую очень комфортно и как-то по-домашнему. Если учесть, что детство у меня было очень даже так себе, не говоря уж о доме и уюте, то такое состояние мне очень даже нравится. Да и не люблю я пустую болтовню. Меня американы местные этим все время мучают. Как-то поехали с тусовкой на барбекю, меня посадили в машину к одному чувачку. Причем ехать было далеко. Так тот всю дорогу что-то нес — о музыке, которую я не слышала, об этом чертовом бейсболе, о каких-то сериалах, которые я никогда не смотрела… В общем, как вспомню, так вздрогну. Я где-то через полчаса его спросила, почему нельзя просто помолчать, так он объяснил, что это, видите ли, невежливо. Я пообещала, что спокойно переживу такую невежливость, но он сказал, что тогда перестанет себя уважать, — и продолжал нести всякую чушь. Я уж тогда и стихи про себя читала, даже спать пробовала — все без толку.
— Серьезный парень, — заметил Сергей.
— Еще какой, — подтвердила Катя. — Он потом почему-то решил, что меня своей болтовней полностью очаровал, после чего грубо полез целоваться.
— А ты?
— Я — девушка простая, — призналась Катя. — Молча дала ему локтем в грудь, он и упал. Потом полчаса кашлял в кустах, а когда прокашлялся, заявил всем, что эта психованная русская пыталась его убить.
— Прикольная история, — захихикал Сергей. — Как народ отреагировал?
— Народ нормально отреагировал, — сказала Катя. — Парень у них считался местным придурком, поэтому меня даже зауважали. И еще три парня сразу попытались клеиться. Правда, делали это очень осторожно и на расстояние выпада локтя не подходили.
— Кстати, — заинтересовался Сергей, — а у тебя тут были местные американские бойфренды? Извини, если вопрос слишком личный.
— Ну, — потянулась в кресле Катя, — тебе-то уж я могу рассказать. Не самые дальние люди теперь, как ни крути.
— Расскажи, мне интересно.
— Да были, были, — призналась Катя. — Штуки три. Все три надоели максимум за месяц — хуже горькой редьки. Причем если двое, когда я сказала, что хватит с меня, укатились довольно шустро и потом никак не проявлялись, то третий устроил истерику, а потом доставал меня полгода, не меньше. А у нас, как на грех, еще и знакомых было немало общих — он и их всех достал рассказами о своей суровой доле и о неземной любви к русской Наташе, которая его бросила.
— Почему Наташе-то?
— Стереотип, — объяснила Катя. — Раз русская — значит, Наташа. Первые-то два меня честно называли «Аксьяна», а этот — только Наташей. Но он вообще оказался совсем тупой.
— Понятно, — сказал Сергей. — Ну, видишь, я начинаю о тебе что-то узнавать. А то странно — я же о тебе ничего не знаю.
— Что тут странного? — удивилась Катя. — Мы познакомились-то три дня назад. И я о тебе ничего не знаю.
— Хочешь узнать?
— Нет, — честно ответила Катя. — Зачем? Нам пока и так хорошо. Вываливать друг другу всю свою жизнь — какой смысл?
— А в чем тогда смысл?
— Смысл в том, — объяснила Катя, — чтобы все узнавать постепенно. Как луковицу чистишь. Чтобы слои слезали не разом, а в процессе. Вот так будет значительно правильнее.
— Как скажешь, — согласился Сергей. — Тем более что всю мою жизнь тебе наверняка расскажет Игорь. Он всем рассказывает всю мою жизнь. Выставляя меня в как можно более смешном свете.
— Ой, — сказала Катя и вдруг заулыбалась. — Так это, значит, он мне про тебя рассказывал, когда мы через Интернет общались?
— Блин, я так и знал, — расстроился Сергей.
— Да ладно тебе, — успокоила его Катя. — Оно, конечно, звучало весело, но было понятно, что он за тебя переживает. Зато на жену твою бывшую он очень ругался — как ее, Алена?
— Алла.
— Да, точно, Алла. Вот ее он в каком только свете не выставлял.
— Это да, у них взаимоотношения как-то сразу не сложились.
Тем временем дождь прекратился, небо стало потихоньку очищаться от туч и океан у берегов временами даже начал проблескивать радостным голубым оттенком.
— Слушай, а давай вдвоем сфотографируемся у океана? — предложила Катя. — Мне хочется, чтобы у меня остались с тобой совместные фотографии. А то мало ли что…
— А что мало ли? — встревожился Сергей.
— Да что угодно, — сказала Катя. — Давай сначала сделаем фотографии, а потом посмотрим, что там
