например, в комнате одной моей знакомой поселился медвежонок Вини-Пух. Причем устроил свой домик прямо во встроенном шкафу. Кому-то, конечно, может показаться, что раскидистый дуб плосковат, что ромашки пахнут краской, а листочки не желтеют и не опадают. Значит, этот кто-то наверняка слишком взрослый и скучный для настоящей игры. В сказку может войти лишь ребенок, а посторонним вход воспрещен.
Настроение: сказочное. Чем дальше — тем страньше.
Антропологический институт Российской Академии наук (АИН РАН), вернее, основная его часть, располагался в здании Президиума Российской Академии наук, из-за некоторых особенностей архитектурного решения, носящего в народе сказочное имя — 'Золотые Мозги'. Там есть шикарные залы, которые работают как ресторан, и посторонним туда, как в сказку, вход воспрещен. Без пропуска проходят только крутые, блатные дядьки и проститутки.
Пригодилось поддельное удостоверение корреспондента несуществующей питерской газеты 'Информация Санкт-Петербурга'. Небольшие формальности, предварительные звонки, заказ пропуска, и вот я нахожусь в лаборатории Антропологической реконструкции АИН РАН. На полках стоят рядами известные по школьным учебникам скульптурные портреты — Иван IV и Тамерлан, Ярослав Мудрый и безымянная славянка из Звенигорода… Именно эти портреты казались нам живее всех живых и достовернее всех прочих в довольно нудных учебниках истории, посреди дурацких рисунков, дат и таблиц. На полке у бюста Ярослава Мудрого сидит рыжий таракан и попеременно пошевеливает своими длинными тонкими антеннами. Когда-то эту лабораторию создал известный на весь мир антрополог. Сегодня ею руководит Татьяна Семеновна Батурина.
— Можно? Здравствуйте! Я звонила, это по поводу статьи.
— Здравствуйте. Заходите, располагайтесь. Так вы что, ради беседы со мной приехали из Петербурга?
— Простите меня, но нет. Я — москвичка. У нас в Москве свой корпункт…
По моей легенде, я пишу статью о русских антропологах двадцатого века. Я, как мне думается, хорошо умею подражать манере не слишком умных и осведомленных журналистов. Сначала несколько ни к чему не обязывающих слов, потом я включаю диктофон и 'перехожу к делу'.
— …Татьяна Семеновна, ваша лаборатория известна во всем мире. А как она возникла?
— Да, действительно, сегодня о нашей лаборатории знают практически во всем мире. Но, как это ни печально, чаще всего благодаря очень известному фильму — 'Gorky Park' (Парк Горького), снятого по одноименному роману Мартина Круза Смита. Фильм вышел в восемьдесят третьем году и наделал тогда много шума. Больше, чем хотелось бы. Фильм-то получился плохой.
— А почему вы так строги?
— А вы как думаете? Наш Институт в фильме, да и в романе тоже, показан просто омерзительно, однако с нашими работами в области криминалистики уже тогда мы были впереди всех. Наша методика уникальна. А разрабатываться она начала в тридцатые годы прошлого века. На первых этапах высказывалось много гипотез и предположений, которые потом очень достойно обосновывались на большом антропологическом материале. Первую реконструкцию наш основатель сделал где-то в конце двадцатых годов, а уже сама лаборатория была организована в пятидесятые годы в Институте этнографии — теперь это наш Институт. Наш основатель оставил много трудов, и у него очень глубоко разработанная методика. Первые сотрудники и стали его первыми учениками. Ему принадлежат основные наработки, которые потом уточнялись и дополнялись уже на базе современных методов и подходов — при помощи ультразвуковой эхолокации, стереофотографии, томографии. Мы уже давно отошли от анатомического материала. У нас теперь есть новые приемы, довольно простые, но дающие хороший результат. Мы имеем дело только с живыми людьми и исследуем разнообразные антропологические типы. Когда человек умирает, у него клетки тканей меняются, меняется внутриклеточное давление, лицо сразу оплывает. Поэтому при измерениях на трупах ошибки неизбежны.
— Татьяна Семеновна, первый вопрос, который появляется у любого свежего человека — насколько подлинно то, что вы создаете?
— Вы знаете, а этот вопрос мне задают почти всегда. Дело в том, что в нашей лаборатории разработана особая методика антропометрии живого лица. Нами изучено множество людей — свыше нескольких тысяч представителей различных рас. Такой материал позволяет нам выявить определенные закономерности взаимоотношения толщины мягких тканей лица и соотношения структуры черепа и живого лица, что исключает вероятность ошибки. Есть вещи, которые определяются точно: возраст, пол и раса. Конечно, смешанные типы нам определить сложнее, но мы тогда говорим, что на европеоидном черепе проглядываются такие-то монголоидные черты. Теперь что касается портрета. Нос, глаза — получаются практически точными; рот — очень похожим; а уши — только в главных чертах. Если череп сглажен — не надо заботиться о прическе — человек был лыс. Мы сейчас исследуем именно живых людей и разработали методику определения костных структур на живом лице. Для этого мы отмечаем определенные точки, потом фотографируем лицо с нанесенными метками и измеряем.
— Скажите, а как происходит сам процесс реконструкции?
— Внешне это все выглядит довольно-таки просто. Первое, что мы выясняем, когда берем череп, это возраст и половая принадлежность. Возраст определяется по стертости зубов, по зарастанию черепных и лицевых швов. Для определения пола есть свои признаки: у женщин вертикально построенный лоб, а у мужчин более наклонный; у мужчин более ярко выражены надбровные дуги, а у женщин они сглажены; у мужчин глазницы четырехугольные, а у женщин более округлые. У женщин практически нет затылочного бугра, а у мужчин он резко выражен. Это место прикрепления шейной мускулатуры — у мужчин она более развита. У мужчины нижняя челюсть более широкая, с развернутыми углами и развитым рельефом кости. Ну и так далее.
— А если нужно сделать рисованный портрет?
— Графический? Для того чтобы сделать графическую реконструкцию, мы используем специальный, не очень сложный прибор, с помощью которого обрисовывается контур профиля черепа и получается изображение — один к одному. Дальше в каждой точке откладывается определенная толщина ткани. Очень важно правильно построить нос. Исследования на очень большом материале показали, что носовая вырезка точно отображает форму хрящевой части носа. При помощи регрессионного анализа мы рассчитываем длину рта, ширину носа, высоту уха. По канонам рисования, еще начиная с эпохи Ренессанса, с Леонардо да Винчи, считалось, что высота носа соответствует высоте ушной раковины, но это художественный канон. Сейчас по статистическому материалу при помощи различных приемов просчитывается иначе, и ушная раковина не соответствует высоте носа. Форма верхнего века зависит от формы глазницы, А вот когда мы уже лепим лицо, то нас 'ведет' сам череп. Любое изменение формы черепа влияет на изменение реконструируемого лица. Толщина 'ткани' накладывается абсолютно определенная. Сначала по черепу делаем реконструкцию из пластилина, потом изготавливаем гипсовые отливки.
— А сколько времени занимает весь процесс? С начала до конца?
— Это от многого зависит. Обычно от трех до нескольких недель.
— Расскажите, пожалуйста, о применении вашей методики в криминалистике, — проникновенно прошу я свою собеседницу.
— С криминалистами мы сотрудничаем уже очень давно. Работаем по заданию прокуратуры, органов внутренних дел, госбезопасности. Восстанавливаем лица неопознанных трупов и неизвестных скелетов. Это позволяет сужать область поиска пропавших. Делаем словесный и графический портрет человека, череп которого нам дают для экспертизы. Словесный портрет уточняет графический, делает акцент на особых приметах, деталях, на которые так просто не обратишь внимания. Например, высота губы. Тем более что свидетель помнит именно живого человека. А фотографии часто искажают: вы чуть-чуть откинете голову, и у вас верхняя часть лица будет короче, чем нижняя. Поэтому наша графическая реконструкция в каком-то смысле точнее фотографии. Это — во-первых. Второе: безусловно, когда перед глазами графический портрет, человек воспринимает его не так, как фотопортрет. Он воспринимает этот портрет эмоционально и может даже сказать, что облик совершенно не похож, а потом задумается, присмотрится — и говорит, что что-то неуловимое есть.
— Какая из последних работ особенно запомнилась?
— У меня недавно был такой случай: мы делали экспертизу по заданию прокуратуры. Нам принесли
