позвоню.
Детектив-коротышка вручил ему свою карточку. Похоже было, что он хочет еще что-то сказать, но не решается.
— Так вы позвоните? — сказал он наконец.
— Обязательно.
Они ушли, а Эмили вернулась.
— С каких это пор ты снова начал курить?
— С тех пор как Джанетт снова ввинтилась в мою жизнь.
Он закашлялся и выбросил сигарету.
— У меня грандиозная идея, — сказала Эмили. — Давай скажем тем парням в 'линкольне', где она, и все наши проблемы будут решены. Не пойдет?
— Я обещал ей неделю, — сказал он. — А после этого ты можешь драться со мной, кто удушит ее первый. Эм, я дал ей слово.
— Не увлекайся. Ты парень, которому не везет и у которого плохой вкус на жен. Она для тебя такого не сделает.
— Да, но ты сделаешь.
— Не будь так уверен.
Она ушла, оставив его в смятении — нет ли у Эмили каких-нибудь преступлений за плечами?
Бобби вернулся к концу репетиции, и воссоединенная семья Чарльз довольно спокойно пообедала. Лаурин чувствовала себя несколько странно. Она была ужасно рада видеть, как ее родители сидят вместе за столом, вежливо разговаривая, но ей не хватало Эмили и даже ее кота, который любит за обедом потереться о ее ноги.
После обеда Бобби отвез их в дом Эмили. Лаурин, сидя на заднем сиденье, слушала их благопристойный разговор и думала о том, как будет замечательно, когда они вновь привыкнут друг к другу.
Бобби подъехал к дому.
— Завтра увидимся? — спросил он у Джилли.
— Не будем торопить события, — сдержанно ответила она.
— Спокойной ночи, папа, — Лаурин чмокнула его в щеку.
'Пума' уже стояла на подъездной дорожке, значит, Эмили была дома.
— Подожди секунду, — попросила Джилли. — Нам надо поговорить. Ты вела себя сегодня очень спокойно.
— Так же, как и вы с папой.
Джилли передернула плечами:
— Ужасно неловкая ситуация.
— Вы были так вежливы друг с другом.
— Твой отец… он говорит о том, чтобы вновь сойтись, и я… я хочу знать, что ты думаешь об этом.
— Ты знаешь, что я думаю.
— Я наблюдала, как ты разговаривала с Гектором, и похоже, что он тебе нравится.
— Да, с ним приятно поговорить, — отозвалась Лаурин и слегка улыбнулась.
— Это очень важное решение в нашей жизни, Лаурин. Мне нужно знать, как ты к этому относишься.
— Я хочу, чтобы мы были опять все вместе, — сказала Лаурин. — Разве ты не любишь папу?
— Да, люблю. Я всегда любила папу, но это такое решение, которое я не могу принять, руководствуясь одними только моими чувствами.
Лаурин вскочила.
— Нет, я не позволю тебе перекладывать на меня ответственность! Это ты должна принимать решение! Ты знаешь, чего я хочу. Это когда-нибудь оказывало хоть какое-то влияние на твою жизнь? Так что, мамочка, решать тебе одной.
Она побежала по дорожке к дому.
Джилли вошла в кухню. Эмили чистила овощи и делала вид, что ничего не слышала, хотя на самом деле слышала все до единого слова.
— Эмили, я могу одолжить вашу машину? Буквально на несколько минут.
— Конечно, Джилли, ключи на столе.
Гектор сидел на крыльце своего бунгало, прикладывая банку с холодной содовой водой к своему глазу. Синяк светился уже всеми цветами радуги.
— Боже! — воскликнула она, — твой глаз выглядит ужасно.
— Я хочу придумать что-нибудь интересное, что я буду рассказывать моим детям. Они никогда не поверят, что меня ударила дверь. — Он глянул на Джилли. — Ты не хочешь присесть?
— Не стоит.
— Значит, теперь это будет так. — Он открыл банку и сделал глоток. — Говори. Я крепкий парень. Я выдержу. Ну, давай, я помогу тебе начать. Ты говоришь: 'Гектор, я возвращаюсь к Бобби'.
— Ты должен знать, как тяжело переживает все Лаурин. Я не могу больше травмировать ее. Скажи что-нибудь, Гектор. Я чувствую себя в таком дерьме…
Он мягко улыбнулся ей.
— Для меня это были замечательные дни. Теперь все кончилось. Я получил больше, чем мог надеяться. Я любил тебя.
— Но больше не любишь.
— Двадцать лет это мой предельный срок. Я желаю тебе и Бобби всяческого счастья.
— Это не так все просто, — сказала Джилли. — Мы прожили вместе целую жизнь, у нас ребенок.
— Я знаю.
— Я хотела бы встретить тебя первым.
— Ты встретила, — напомнил он.
— Ну… увидимся на репетиции. Я действительно очень сожалею по поводу твоего глаза.
— С ним все в порядке.
— Болит?
— Да, — сказал он и, помолчав, добавил: — болит.
Всю дорогу домой Джилли плакала.
29
— Что, если я совершаю ошибку? — спрашивала Джилли, и глаза ее блестели.
Это был четверг. Почти всю неделю эта тема была лейтмотивом разговоров Джилли. Всем уже стало все равно, сойдется ли она с Гектором или с Бобби, кроме, конечно, Гектора и Бобби. Лаурин вообще отказывалась обсуждать эту тему. Она боялась, что если она не так вздохнет, Джилли может пересмотреть свое решение и разрушить планы Лаурин о воссоединении их семьи. Единственный человек, который еще разговаривал с Джилли, был Кайл — он все еще надеялся помочь своему другу Гектору.
— Что, если я совершенно теряю свое достоинство, выбирая не того мужчину? — вопрошала она.
— Очень может быть, — соглашался Кайл, работая на своего друга.
— А, может, я вообще ненавижу принимать решения.
Вошла Салли и швырнула чем-то в Джилли — просто в память о былых делах, но она была сейчас слишком угнетена, чтобы отреагировать на это.
— С вами больше неинтересно, — сказала ей Салли. — Я не могу видеть вас такой удрученной, особенно когда я знаю, что не я тому причиной. Позвольте мне помочь вам. Вы любите Гектора, вот почему вы так расстроены. Все ваши чувства к Бобби в далеком прошлом.
