— О, я уже не знаю, что правильно, а что нет, — всхлипнула Джилли. — Все, что я знаю, это то, что должна думать о Лаурин. Ей нужен отец. Для нее это будет так много значить, если семья воссоединится.
— Она в любом случае уцелеет.
— Лаурин очень чувствительная девочка, — заметила Джилли.
— А почему вы думаете, что эти два качества исключают одно другое? — возразила Салли. — Вы больше доверяйте ей.
— Гектор замечательный парень, — вставил реплику Кайл.
Он ощущал себя храбрым. Его раны заживали, и за последние два дня никто не грозился убить его.
— Слишком поздно, — сказала Джилли. — Я его отвергла, а ни один мужик в здравом уме не вернется к тебе после этого.
— Бобби вас отверг, — заметила Салли, — а вы возвращаетесь к нему.
— Где Эмили? — спросил Кайл.
— 'У Дока'. Хочет договориться насчет творожного пудинга.
— Ее машина стоит у театра.
— Она отправилась пешком. — Салли зевнула. — Пойду-ка я вздремну.
На сцене Гектор опробовал некоторые шумовые эффекты. Два пальца у него на правой руке были перевязаны, но никто не решался спрашивать его, что случилось, а он ничего не рассказывал. Взрыв во втором акте казался ему недостаточно громким. Гектор позвал Кайла и стал обсуждать с ним технические вопросы. В это время Лаурин подошла к матери и села рядом с ней.
— Я хочу домой, — капризно сказала она. Джилли взлохматила ее рыжие волосы.
— В чем дело, бэби?
— У меня колики, да и ты не выглядишь очень счастливой.
— Наконец-то ты разговариваешь со мной. Я уже счастлива.
— Я очень сожалею, что вела себя как сука.
— Я тоже.
— Мама, я рада, что папа возвращается, но мне так жаль, что мы употребили Гектора.
— Мне тоже, — вздохнула Джилли.
— Они очень разные, папа и Гектор?
— Конечно, разные. Они совершенно разные.
— Я имею в виду в постели.
— И там тоже.
Лаурин слегка толкнула ее локтем.
— Ну, мама?
— Я не могу дожидаться, пока у тебя будут дети. Почему ты всегда припираешь меня к стенке? Если я буду лгать тебе, то буду чувствовать себя гадкой матерью. Если же я буду говорить тебе правду, я исковеркаю тебя на всю жизнь.
— Я уже исковеркана. Рассказывай.
— Ну, как тебе сказать, — поежилась Джилли, — твой папа более атлетичен, а Гектор более… артистичен. Ты уж сама представь себе, что я имею в виду.
— Мама! — нажимала на нее Лаурин.
— В постели все разные. Механика одна и та же, но каждый ведет себя немножко по-своему. Тела всегда разные. Это так замечательно, когда ты занимаешься любовью с мужчиной, который тебе действительно нравится. Ты чувствуешь себя такой близкой к нему, словно вы одно существо.
— Ты испытывала такое ощущение с папой?
— Конечно, но если бы мы развелись два года назад, твой папа и я, не могу утверждать, что произошло бы у нас сейчас с Гектором. Иногда я хотела бы забыть все, что произошло за эти два года. Для тебя это было ужасно?
— Я только помню очень много криков и воплей, — сказала Лаурин. — Хуже всего было то, что я обо всем читала в газетах. Ты ведь знаешь, я прочитала в газетах о том, что вы разошлись, раньше, чем вы сказали мне.
— Я знаю. Именно поэтому я всегда стараюсь рассказывать об этих потрясающих событиях раньше, чем о них сообщают газеты.
Лаурин прикрыла глаза.
— Все будет замечательно, когда ты и папа немного успокоитесь.
— Мы уже успокоились.
— Пока что незаметно, но вы успокоитесь. И все будет так, словно этих двух лет и не было.
Джилли знала, что с ней такого никогда не произойдет. Она так отчетливо помнила ту ночь, когда Бобби объявил ей, что хочет уйти. Простить она может, но забыть — никогда. Один шаг в сторону — и соусница полетит ему в голову.
— Я хочу домой, — вновь стала кукситься Лаурин. — Пойду посижу в машине, Эмили дала мне ключи.
Лаурин вышла на стоянку. Она проверила свой фотоаппарат, чтобы убедиться, что он заряжен на тот случай, если подвернется что-нибудь интересное, потом устроилась на переднем сиденье и заснула.
Ей столько успело присниться, что Лаурин не могла поверить, что спала всего десять минут. Она уже хотела выйти из машины, как услышала какие-то звуки.
Незнакомая блондинка копалась в мотоцикле Кайла. Она открыла один из багажничков и в смятении смотрела туда. Для воровки она была слишком хорошо одета. Лаурин уже собиралась закричать, как вдруг вспомнила о фотоаппарате. Она спокойно щелкнула. Женщина была занята тем, что старалась открыть второй багажничек. Лаурин, как заколдованная, следила за ней. Она хотела уже закричать, как из дверей театра вышел Кайл.
Женщина подняла голову.
— Эй, что вы там делаете? — крикнул Кайл.
Блондинка направила на него пистолет.
— Ни слова, — предупредила она Кайла.
Он поднял руки.
— Где картина?
— Какая картина?
— Не думай перехитрить меня, — выпалила Ева.
— Я ничего не знаю ни про какую картину. Вы разыскиваете Джанетт?
— Джанетт? — несколько смутилась Ева.
Тут Кайл вспомнил детектива-коротышку.
— Ах, картина…
— Да, да, картина! — подтвердила Ева. — Где она?
Делия, сидя в своей машине, — она, как всегда предпочитала, чтобы ее ручки оставались чистыми, решала, не пора ли ей вмешаться. Ева готова стрелять без разбору, и, к тому же, она безнадежно близорука.
Менее чем в пятнадцати ярдах от них Лаурин отлично сфотографировала Еву с пистолетом в руке, угрожающую Кайлу. Сердце ее колотилось, но голова лихорадочно работала. В театре Гектор опробовал шумовые эффекты — взрывы и стрельбу. Лаурин понимала, что никто не услышит, если она закричит. И даже если услышат, блондинка успеет застрелить Кайла (и Лаурин заодно) и исчезнуть раньше, чем придет помощь. И тогда ей в голову пришла блестящая идея — она нажала на сигнал, раздался долгий, громкий рев сирены старой 'пумы'. Пораженная Ева оглянулась. В этот момент Кайл рванулся с места. По плану Лаурин он должен был бежать назад в театр, но Кайл побежал в другом направлении.
— Ты бежишь не туда! — закричала она.
Кайл, совершенно растерянный, остановился. Ева выстрелила в него. Она промахнулась, но выстрел быстро привел Кайла в чувство. Он побежал мимо машины Делии и дальше по улице.
— Дерьмо! — выругалась Делия и завела мотор, пока Ева втискивалась на переднее сиденье рядом с
