Цветы для Розы

— Великолепно. Однако позволь мне снова обратить твое внимание на то, что все эти выводы могут оказаться неверными, поскольку исходят из предположения, что это один и тот же человек и один и тот же автомобиль. Но в Париже десятки тысяч белых автомобилей. Я видел какого-то человека с обожженной рукой и какой-то белый автомобиль.

— Да, из тебя, пожалуй, вышел бы превосходный комиссар Бувин,— сухо заметила Анна-Белла.— Однако, во всяком случае, если ты, так же, как и я, согласен считать все это косвенными уликами, то их необходимо проверить. Сделать это довольно легко — в два этапа. Во-первых, можно выяснить в отеле, кем является твой человек с ожогом — его имя, адрес, род занятий, место работы… Затем следует узнать, есть ли у него алиби на то время, когда похитили Лунда. И наконец, вполне возможно завести его в то кафе, где видели моего человека с ожогом, и устроить ему встречу с хозяином заведения. И если хозяин в твоем человеке с ожогом опознает моего, то, значит, это одно и то же лицо, не так ли?

По мере ее рассуждений Тирен улыбался все шире и шире, однако, войдя в роль комиссара Бувина, он не собирался сдаваться так просто. Он сказал:

— Но если мой человек с ожогом записался в отеле под чужим именем, что в данных обстоятельствах наиболее вероятно, будь он и правда твоим человеком с ожогом, а также сообщил вымышленный адрес и все другие сведения, которые требуют от клиентов в приличных гостиницах, тогда мы не продвинемся вперед ни на шаг.

Закусив губу, она несколько минут напряженно думала, потом сказала:

— Ты говоришь, что у твоего человека с ожогом был иностранный акцент. Если так, то тебе, вероятно, хорошо известно, что в отеле, когда речь идет об иностранцах, как правило, всегда просят предъявить какое-либо удостоверение личности — скорее всего паспорт.

— Разумеется,— не сдавался Тирен,— однако, если это и в самом деле один и тот же человек, то, по- видимому, убийство Лунда было спланировано им заранее и он позаботился о том, чтобы запастись фальшивым паспортом. То есть я хочу сказать, что здесь одно из двух: или же все, что связано с этим человеком,— ложь, или же — правда.— Сделав небольшую красноречивую паузу, он взмахнул рукой, как бы подводя итоговую черту, и продолжал: — Я бы посоветовал тебе вот что: попроси комиссара Бувина попытаться найти этого человека. Не выйдет — что ж! А если все же получится, то я всегда смогу подтвердить, что он действительно проживал в отеле. Конечно, если в этом будет необходимость.

— Ты хорошо его рассмотрел?

— Нет, я видел его лишь мельком. Но руку я рассмотрел хорошо. И пока сопоставлял след от ожога с твоим рассказом, он уже успел уйти. Он…— Тирен сделал над собой усилие, пытаясь припомнить все как можно точнее,— на нем был хороший светло-серый костюм, да и вообще он ничем не отличался от большинства людей, которые останавливаются в таком фешенебельном отеле, как «Георг V».

— А женщина, которая была с ним?

Тирен смущенно хмыкнул.

— Не мог же я все разглядеть. Она вышла из гостиницы еще раньше него. На ней был светлый костюм с коротким рукавом — по-моему, бежевый — и вроде бы шарф. Еще, помнится, небольшая шляпка — с вуалью. Да, точно, вуаль с крупными мушками.— Он улыбнулся.— Она также была весьма элегантна — и в то же время не бросалась в глаза. Однако, как я уже сказал, я бы не узнал ее, если бы мне предложили выбирать из двух женщин.

Анна-Белла зажгла новую сигарету и задумчиво пробормотала:

— Быть может, кто-нибудь из отеля мог бы описать ее лучше? Как правило, элегантные дамы привлекают внимание.

— Да, конечно,— сказал Тирен.— Поэтому я советую тебе рассказать о ней Бувину.

— Спасибо за совет,— поблагодарила Анна-Белла, не скрывая иронии.— Обязательно ему последую.— Она сделала глубокую затяжку и выпустила длинную струю дыма. Затем продолжала: — Ты говоришь, сдавая ключи, мужчина сказал: «И на этот раз большое вам спасибо»? Но ведь это значит, что он обычно останавливается там.

— Хотелось бы надеяться. Или хотя бы, что он бывал там раньше или намерен вскоре приехать опять.

— В таком случае его обязательно должны опознать. Быть может, и его спутницу.

— Согласен,— ответил Тирен.— Однако бывает, что люди говорят так чисто машинально, просто желая подчеркнуть свою благодарность. Тем не менее тебе, конечно, следует рассказать комиссару и об этом.

— Разумеется. Но пойдем дальше. Ты не сказал ничего о его багаже.

— Насколько я могу судить, у него не было багажа.

Анна-Белла позволила себе усомниться:

— Вероятно, он все-таки был, однако его отнесли к машине раньше.— Она усмехнулась: — Это мне тоже сообщить Бувину?

— Думаю, да.— Он тоже улыбнулся.— А как ты считаешь, не попробовать ли нам еще одну зацепку?

Она сразу поняла, что он имеет в виду.

— Письмо,— сказала она.— Во время нашей беседы комиссар Бувин несколько раз упоминал, что невозможно представить себе ни одного более или менее правдоподобного мотива для убийства Лунда. В этом смысле данное письмо как нельзя лучше укладывается в схему.

— Мне думается, пусть в этом лучше разбирается Бувин. Здесь действительно есть за что ухватиться.

— Ты имеешь в виду, что само по себе письмо могло и не быть прямым мотивом? Что ж, согласна. Но, возможно, в нем было что-то такое… Мы знаем, что когда Лунд расстался со своими друзьями у «Лидо», письмо было у него в кармане.

— Нет, милая моя.— Тирен отрицательно покачал головой.— Как раз в этом мы и не можем быть уверены. Мы знаем только, что он сунул письмо в карман того костюма, который был на нем в «Лидо». Однако у нас нет никаких доказательств, что оно было с ним и вечером тоже. Возможно, он и не выбросил его в корзину для бумаг. Но уверенности в этом быть не может.— Он на мгновение умолк, склонил голову на плечо и с растущим раздражением взглянул на нее.— Еще раз советую тебе, попроси Бувина, чтобы он попробовал все выяснить сам. Пусть начнет с уборщицы. Что касается меня, то я не думаю, чтобы он оставлял письмо в комнате, иначе уборщица бы не стала его трогать. Но, с другой стороны, предположим, что оно было с ним весь вечер, и твой или мой человек с ожогом следил за Лундом, чтобы добыть его. Значит, там было какое-то весьма важное сообщение? Однако, судя по всему, Лунда оно не особо интересовало, ибо никто не видел, чтобы он вскрывал письмо. Или же он заранее знал, что в нем? — Он снова немного помолчал.— Предположений здесь может быть столько, что комиссар устанет их считать.

— Существует еще некто, кто передал письмо с улицы. Подъехал на такси и оставил это послание Лунду,— нет, не перебивай меня,— запротестовала она, заметив, что Тирен собирается что-то сказать,— и этот некто — англичанин.

— Никто этого не говорил.

— Извини,— поправилась она,— он попросил оставить свое письмо в ячейке для ключей от комнаты Лунда, при этом он говорил по-английски.

— Теперь верно. И как он выглядел, никто не заметил. То есть это был человек самой обыкновенной наружности. Таких, как он,— множество; по сравнению с ним человека с ожогом можно найти, что называется, в два счета.

— Тебе бы все шутить,— недовольным тоном заметила она.— Но что же все-таки было в этом письме? После вечернего представления в «Лидо» он отправился прогуляться по Елисейским полям.— Она резко умолкла.— Ну конечно, теперь все ясно, где он прочел письмо,— во время представления. Кто станет обращать внимание на подобные вещи, когда соблазнительные ножки так и мелькают вокруг.

Тирен иронично улыбнулся:

— Приятелям Лунда показалось, что, напротив, едва ли какое-то там письмо могло отвлечь его тогда