Цветы для Розы

от созерцания хорошеньких шлюшек.

Анна-Белла посмотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами. Тирен виновато усмехнулся:

— Так выражается Патрик К. Ну, ладно, ты, вероятно, права. Лунд, по-видимому, и думать забыл о письме, случайно нашел его вечером в кармане и ознакомился с содержанием. И что же там было?

— Быть может, у Бувина интуиция работает получше, чем у меня,— неуверенно сказала она.— Крупный выигрыш в лотерею, указание, на какой номер нужно ставить в тотализаторе, квитанция из ломбарда, адрес,— откуда мне знать? Или номер телефона — может, он кому-то должен был позвонить? А человек с ожогом,— она говорила медленно, фантазируя прямо на ходу,— мог пытаться помешать ему позвонить. Или, быть может… да нет, не знаю.

Тирен подумал: а нет ли какой-либо связи между намерением убрать Лунда и новыми проектами «Дейта Синхроник»? Однако вслух он это не высказал — слишком уж незначительное положение занимал Лунд в фирме. Потом у него мелькнула еще одна мысль. Он вдруг вспомнил об исчезнувших портфеле Вульфа и меморандуме, но вскоре вынужден был отбросить и это предположение. Лунд утонул раньше — да, значительно раньше, чем пропал меморандум. Это произошло в понедельник вечером. Если Вульф, в нарушение всех правил, взял меморандум из посольства с собой, чтобы вечером вручить его гостям, и он пропал, пока Вульф ехал домой,— при этом его исчезновение, по-видимому, имеет то или иное отношение к убийству,— то и тогда все это во всяком случае не может быть никоим образом связано с Петером Лундом. И что это Анне-Белле взбрело на ум упрямиться и требовать во что бы то ни стало продолжения расследования этого дела? Он нетерпеливо взглянул на часы и с досадой отметил про себя, что сегодняшний день уже можно считать потерянным. Выразительно вздохнув, он сказал:

— Итак, я предлагаю тебе сообщить все новые сведения комиссару Бувину. И предоставь ему самому решать, как со всем этим поступить.

Анна-Белла неохотно кивнула.

— Во всем этом что-то есть,— сказала она,— хотя я сама и не знаю еще, что именно. Ты ничего не имеешь против, если я позвоню ему от тебя прямо сейчас? Я бы хотела, чтобы ты взял вторую трубку.

— О'кей.— Оба подошли к письменному столу. Она порылась в сумочке и нашла бумажку с записанным на ней телефоном. Пока она набирала номер, Тирен поднял вторую трубку. Анна-Белла попросила, чтобы ее соединили с комиссаром Бувином. Трубку взяли. Когда комисcap понял, с кем он разговаривает, в голосе его зазвучали радостные нотки.

— Интересно, что вы позвонили,— сказал он.— Дело в том, что я как раз сам сейчас собирался звонить вам. У меня для вас, мадам, три хорошие новости. И, к сожалению, три плохие. С каких начать?

— С каких хотите,— нетерпеливо сказала она.

— Тогда — вперемешку.— Слышно было, как он усмехнулся.— Итак, хорошая новость номер один: мы нашли то самое ночное кафе. Его хозяин — один опустившийся англичанин, который находится на верном пути к банкротству, поскольку предлагает своим посетителям почти исключительно английское меню. Быстро сработано, не так ли? Видите ли, когда вы вчера уходили, у вас был такой разочарованный вид, что я решил постараться.

Нетерпение Анны-Беллы росло и становилось уже заметным — сквозь скромный макияж на щеках проступили красные пятна.

— Вот как,— сухо заметила она.

Бувин, по-видимому, опять улыбнулся.

— Я послал запросы по телексу в полицейские участки соответствующих округов, и уже через четверть часа появился результат. Один из наших людей показал себя скверным гастрономом, сознавшись, что регулярно во время ночных дежурств заходит в этот кабак съесть яичницу с сильно прожаренным беконом. Ну, что вы на это скажете?

— Замечательно,— ответила Анна-Белла.— Сработано действительно оперативно. А дальше?

— Дальше — плохая новость номер один: этот же полицейский вспомнил тот случай, которому ваш таинственный свидетель придает такое большое значение. Однако, по его словам, у него создалось впечатление, что эти двое мужчин просто хотели избавить своего товарища от дурного общества. Под этим он подразумевал ту дамочку, которую подцепил Лунд — или, скорее, ему показалось, что она его подцепила. Во всяком случае, он думает, что сумел бы узнать любого из всей этой компании, если бы ему снова пришлось столкнуться с ними. Но, к сожалению, он никого не узнал.

У Анны-Беллы перехватило дыхание, она бросила быстрый взгляд в сторону Тирена.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она.— Вы что, нашли человека с ожогом?

Комиссар даже поперхнулся от неожиданности.

— Извините, как вы сказали, человека с ожогом? А-а, понимаю. Отличная кличка — журналисты наверняка бы на нее клюнули. Ну что ж, человек с ожогом — так человек с ожогом.— Он еще раз восторженно хохотнул и ненадолго умолк, затем продолжал: — Вместе с запросом о кафе я разослал также краткое его описание. Здесь также есть результат — одиннадцать человек. Это и есть вторая хорошая новость. Среди них аптекарь, который говорит, что обжег руку какой-то кислотой,— один полицейский покупал у него аспирин пару дней назад. Кроме него — как сообщили разные наши наблюдательные сотрудники — слесарь-водопроводчик, адвокат, торговец подержанными автомобилями, трое коммерсантов,— минутку, переверну страницу,— модельер — о нем вспомнила жена одного полицейского,— два учителя и инспектор полиции, работающий у нас в управлении. Самое неприятное здесь, что жалкий пожиратель яичницы с беконом в трех различных случаях опознал трех разных человек, а и у них, и у остальных людей с ожогами, за исключением полицейского инспектора,— железное алиби. Как вам это нравится?

Анна-Белла промолчала; Бувин продолжал:

— Конечно, если бы вы знали несколько больше, это значительно облегчило бы дело. Вы не в курсе, как выглядел этот ожог? Какой он величины? Были ли у него какие-нибудь характерные особенности? Какой он с виду? Как бабочка? Как топор? Круглый? Овальный?

Анна-Белла покраснела, как пион; Тирену даже стало ее жалко. Было ясно, что Бувин подтрунивает над ней. Однако она, по-видимому, и не думала сдаваться. Довольно сухо она сказала:

— Я вижу, вы не склонны особенно верить этому свидетелю. Но я тоже могу рассказать вам об одном человеке с ожогом, разумеется, если вы соблаговолите меня принять.

Он замолчал; когда же снова заговорил, в голосе уже не было ни тени прежней насмешливости:

— Разумеется. Если вы хотите, мы можем заняться также и им.

— Вовсе не потому, что я того хочу,— отрезала она.— Это входит в круг ваших прямых обязанностей. Дело касается шведского гражданина, и не должно оставаться ни малейших сомнений относительно всего того, что связано с его гибелью.— Тирен заметил, что она вотвот взорвется.— Существуют определенные инстанции, повыше тех органов, которые представляете в данном случае вы, комиссар Бувин, и существуют также определенные интересы помимо всего того, что имеет непосредственное отношение к делу гражданина Лунда. Здесь оказался затронутым один из основных моментов международных связей — вопрос о принципах. Вы согласны со мной, комиссар?

Тирен услышал в трубке тяжелое, нервное дыхание Бувина. Он по достоинству оценил этот психологический маневр, восхищенно улыбнулся Анне-Белле и показал, что мысленно ей аплодирует. Однако она едва ли это заметила, хотя и слегка улыбнулась ему в ответ жесткой улыбкой. Затем она продолжала:

— Итак. Вы поведали мне о первой и второй новостях. Будьте добры, продолжайте, господин комиссар.

Он, по-видимому, справился с волнением и заговорил. Теперь уже абсолютно серьезным тоном:

— Мы нашли автомобиль, похищенный и брошенный невдалеке от того места, где был обнаружен ваш соотечественник. Кто-то заклинил замок зажигания, загнав в него гвоздь. Похоже, что этот «кто-то» хотел, чтобы машину нашли именно в этом месте. Оттуда ее было не так-то просто отвести… Простите, вы случайно не знаете, какой марки была машина — ну та, которую видели ночью в понедельник?

— Нет. У меня не было возможности лично задать этот вопрос,— она выплюнула следующие слова