свое место во главе отряда, а младший брат растерянно смотрел ему вслед.
На ночь отряд расположился лагерем у ручья. В первый же день они проделали немалый путь. Эрик то и дело подгонял людей, и сейчас все просто валились с ног от усталости. Вокруг лагеря расставили часовых, повсюду горели костры. Как только Эрик скомандовал привал, Алерик, прихватив с собой двух воинов, отправился поохотиться.
Не прошло и часа, как они вернулись, подстрелив на ужин несколько зайцев. Слуги захлопотали у костра, и вскоре аппетитный запах жареного мяса, щекоча ноздри, поплыл над лагерем. В темноте перекликались часовые. Фыркали усталые, сытые лошади. Едва державшиеся на ногах люди расположились у костров, потягивая вино и эль и лениво болтая в ожидании ужина.
Эрик, стоя на берегу ручья, вслушивался в темноту. За спиной слышался нестройный хор голосов и смех воинов, но он отошел достаточно далеко от лагеря и костров, чтобы ясно видеть звезды, рассыпанные по темному бархату неба. Тишина стояла в прохладе ночного воздуха, и только легкий ветерок порой доносил до Эрика дымок костра и аромат жаркого. К счастью, небо было чистым, и он возблагодарил небеса за эту милость: если бы разразилась гроза вроде той, что недавно пронеслась над Белхэйвеном, вся поездка превратилась бы в муку. Утром Эрик непременно вознесет молитву, чтобы погода и дальше оставалась ясной.
Он медленно направился вдоль берега, куда уже не долетали ни шум лагеря, ни смех, – в благословенную темноту леса. В полной тишине Эрик прислонился спиной к стволу огромного дерева и замер, вдыхая полной грудью напоенный ароматом ночной воздух. Одной рукой он рассеянно нащупал простенькую брошь, которую накануне вытащил из сундука с одеждой. Сегодня, когда Джефф в последний раз помог ему одеться, Эрик, сам не зная почему, повинуясь какому-то неосознанному желанию, вдруг приколол ее к вороту рубахи под кольчугой. Теперь, когда он оставил доспехи в лагере, пальцы его привычно нащупали холодную металлическую филигрань брошки. Он не брал ее с собой в Шрусбери, хотя с того самого дня, как мать отдала ему брошь, он ни на минуту не расставался с нею, считая ее чем-то вроде амулета. Без нее Эрику всегда было не по себе. Один только раз, отправившись в Шрусбери с отцом и братьями, он оставил брошку в Белхэйвене, опасаясь потерять ее в сражении или во время бесконечных странствий и ночевок под открытым небом. Эрик надеялся вернуться живым, и тогда она снова будет с ним. Может быть, и на этот раз стоило оставить ее дома, ведь никто не знает, сколько времени продлится путешествие в Рид и обратно и какие опасности поджидают их по пути. Но в последний момент что-то все- таки заставило его приколоть брошь, и теперь знакомое чувство успокоения снизошло на него, когда пальцы привычным движением коснулись холодного металла.
Вероятно, она ничего не стоила, но все-таки странным образом стала Эрику дорога. Боль, которую он чувствовал при мысли о своих настоящих родителях, не покидала его никогда. Он надеялся когда-нибудь найти их. Где-то в бескрайних просторах Англии затерялась его семья. Возможно, у него есть и братья, и сестры. А может, сам не подозревая об этом, он мимоходом встречался с ними, пил или веселился в тавернах или даже прикончил кого-то из них в битве, а милосердная судьба оставила его в неведении. Тоска, сжимавшая сердце, становилась все сильнее.
Эрик полной грудью вдохнул живительный воздух, надеясь избавиться от щемящей боли.
Закрыв глаза, он откинул назад голову, стараясь ни о чем не думать. И снова вздохнул.
Его испугал тихий шорох листьев, внезапно раздавшийся за спиной. Насторожившись, Эрик невольно потянулся к кинжалу, который, как обычно, висел у него на поясе.
Но это был всего лишь Жофре, и Эрик облегченно вздохнул. Брат пробирался сквозь кусты с такой же беззаботностью, будто дома шествовал по лестнице замка, направляясь к себе.
– Что это с тобой? – обратился он к старшему брату. – Сочиняешь стихи, глядя на луну?
Эрик усмехнулся и сунул кинжал в ножны.
– Еще немного, братец, и я бы перерезал тебе глотку, приняв за разбойника!
Жофре скрестил руки на груди и с комическим страхом взглянул на раздосадованного Эрика.
– И что ты за кровожадное существо, скажи на милость? Ну уж впредь, будь спокоен, я буду держаться от тебя подальше! Иначе не сносить мне головы!
– Скорее всего, – спокойно кивнул Эрик. – А тебе-то что здесь понадобилось?
– Просто искал тебя, малыш. Мы поймали какое-то странное существо – оно рыскало возле лагеря. Держу пари, тебе будет интересно посмотреть на него.
Не слушая дальнейших объяснений, Эрик бросился к лагерю. Чертыхаясь сквозь зубы, Жофре несся за ним чуть ли не вприпрыжку, стараясь не отставать от брата-богатыря.
– Ты сказал – существо? Что за существо? – бросил через плечо Эрик.
– Человеческое существо, – любезно пояснил Жофре.
– Стало быть, мужчина. И что же он там делал, интересно знать? Хотел увести лошадь? Кстати, оружие у него нашли?
– Сам увидишь. Кстати, если ты помнишь, я его мужчиной не называл, – пробурчал Жофре, хотя в этом уже не было нужды. Эрик вышел на расчищенную площадку перед лагерем и увидел двух воинов, которые изо всех сил пытались удержать на месте извивающегося мальчишку. Тот отчаянно брыкался, стараясь высвободиться.
Томас!
– Какого дьявола… – начал было Эрик, но проглотил вертевшееся на языке ругательство и бросился к ним. Растолкав воинов, он пробрался к дозорным, которые держали Томаса, выхватил у них мальчишку и одним движением могучей руки поднял его в воздух. Повернув его к себе так, что лица их оказались на одном уровне, Эрик сурово взглянул ему в глаза. Тощие босые ноги Томаса дергались в воздухе высоко над землей. Едва Томас заметил Эрика, как тут же притих, перестал извиваться и теперь вызывающе смотрел прямо в глаза разгневанному рыцарю.
– Томас, черт возьми, что все это значит? – оглушительно загремел Эрик. На помрачневшем лице яростно полыхали глаза. – Что ты здесь делаешь?
Но Томас даже бровью не повел. Бешенство, овладевшее его хозяином, похоже, не произвело на него ни малейшего впечатления.
