перевернулся на другой бок, но не проснулся. Тётя Лера как в тапочках прилегла на минутку, так и лежит. Потом вздохнула во сне и ноги под себя подтянула. Прямо в тапочках. А дядя Гена спит на библиотечной книжке, щекой к ней прижался. Алёша хотел тихонько вытащить. Потянул… Но дядя Гена вдруг замычал с закрытыми глазами и схватился за книжку рукой. Всё же она библиотечная!
Но дядя Гена всё равно не проснулся…
— Пошли смородину есть! — шёпотом крикнул брат Алёша.
И мы все шёпотом крикнули, что пошли. А Всеволод крикнул громко. Но никто всё равно не проснулся.
На улице так жарко! Андрюша сразу открыл кран и сунул голову прямо в струю. Вода заблестела и рассыпалась в разные стороны. А Андрюша зафыркал. Но, конечно, шёпотом, потому что у нас тихий час.
Мы все полезли под кран, головами стукаемся.
У меня волосы уже текут. Как будто они стали до пяток, такие длинные волосы. И от них вокруг мокро.
— Теперь легче дышать, — сказал Алёша.
Мы все задышали. Уф! Уф! А Алёша ещё нас из шланга полил. Шланг фыркает, и вода вырывается из него. С шипом. Этот шланг такой коварный! Он даже у дедушки вырывается. Конечно, Алёше не удержать, хоть он и в третьем классе. Шланг дёрнулся и громко с крана сорвался. Крутится, как змея. Вода во все стороны по грядкам бежит. Это просто потоп.
— Я потоп! — кричит брат Андрюша.
И скачет по грядке. Грядка под ним чавкает. У Андрюши все ноги чёрные. На этой грядке раньше репа была, но теперь тут болото. Мы репу хорошо полили. Не жалея воды! Она из воды блестит.
Алёша кран наконец завернул. Ещё легче стало дышать.
Мы в смородину забрались. Она большая, как лес. Всюду над нами висит. Хочешь — красную рви, хочешь — чёрную. Смородина уже всё равно не может висеть: сама осыпается. В рот осыпается, в руки, в свои листья. Я уже не могу жевать, даже уши болят. Приходится смородину просто так глотать, целиком. Но всё равно кисло.
Андрюша полную ладошку набрал и Серёже пихает в рот:
— Питайся! Питайся!
Но Серёжа больше питаться не хочет. Крутит головой. Андрюша не отстаёт. Он у нас вообще не умеет остановиться. Пришлось Серёже его немножко двинуть. Ногой. Андрюша упал с треском. Это смородина так трещит. Но всё равно кричит:
— Питайся!
— Тише вы, — говорит Алёша. — Забыли, что ли?
Нет, мы не забыли. У нас тихий час. Взрослые днём отдыхать не умеют, мы помним. Если сейчас проснутся, то уж не отдохнёшь. Испортят весь тихий час. Пришлось Андрюше с Серёжей дальше шёпотом драться.
— А где Всеволод? — говорит вдруг Алёша.
Его в смородине давно нет. Он в дом небось побежал за Ардальоном и всех сейчас перебудит…
Мы вырвались из кустов — и бегом к даче.
Нет, наш Всеволод никого не будил. Что он — глупый? Он на качелях висит, животом, и ногами толкается. Но качели едва шевелятся. Всеволод пыхтит, а взобраться как следует не может. Высоко для него. Дедушка на мой рост качели повесил.
Алёша взял Всеволода под мышки и посадил.
— Держись, — говорит.
Всеволод в качели вцепился и кричит, чтоб мы раскачали. Не так! Ещё выше! Ещё! Чтобы он море увидел. Он не боится!
Алёша как со всей силой толкнёт!
Качели взлетели чуть не до перекладины и закрутились в воздухе. Не оборвались. Но Всеволод вылетел…
Он пролетел надо мной. Над Серёжей. Над братом Андрюшей. И врезался прямо в ревень. Плюхнулся и лежит. Вот это полёт!
Мы думали, Всеволод заревёт. Но он молчит.
Алёша первый к нему подбежал. Всеволод лежит на спине и вверх смотрит. В небо.
— Эх, ты! — говорит Алёша. — Ушибся?
— Нет, — говорит Всеволод. И смотрит вверх, всё не ревёт.
— Вставай, — говорит Алёша. — Чего ж ты разлёгся?
— Я думаю, — говорит Всеволод.
Тут мы поняли, что он вообще не будет реветь. Чего Всеволоду реветь? Он мягко шлёпнулся: в ревень. Андрюша показывает, как Всеволод летел. Чуть Андрюше голову не сбил. И Серёжа тоже показывает, как Всеволод на него спикировал.
— И удобно тебе так думать? — смеётся Алёша.
Вдруг кто-то нам с дороги кричит:
— Идёмте на море!
Это Марина Савчук со своим кроликом. Она ему розовый бант привязала и на руках его держит. Кролик ушами ей шею щекочет. Марина так своим кроликом гордится — с рук его не спускает.
— Не ори! — говорит Алёша. — Не видишь, что ли, — у нас тихий час!
Марина даже язык прикусила. Потом шёпотом говорит:
— У нас тоже тихий…
Она, оказывается, едва дождалась, пока все уснут. Лежала, лежала… Всё-таки дождалась. Её мама быстро уснула, молодец. Марина маму пледом накрыла, пусть отдыхает. За маму она не беспокоится. Её дедушки беспокоят! Особенно один. Он у них всегда с трудом засыпает, просто с ним беда. Всё вставал… То воду из чайника пьёт, то вдруг закурит. Потом подошёл к Марине и слушает, как она дышит. Но она ровно дышала, старалась. Наконец снова лёг. Ещё кашлял, ворочался. Еле-еле заснул…
Марина скорей за Лариской побежала, — они подруги. В окно поцарапалась — это такой знак. Лариска сразу выскочила и говорит:
— Ты меня не жди!
Лариске никак сейчас не уйти: у неё мама беспокойная, ни за что не уснёт. Нет никакой надежды! Её маме вдруг показалось, что Лариска хрипит. Может, она простудилась? Теперь мама её малиной поит и ждёт, что к вечеру у Лариски подскочит температура.
Делать нечего. Марина решила одна на море идти. У неё дело! Никак нельзя отложить. Она уже столько раз откладывала! Марина кролика должна выкупать — вот какое дело. Сегодня день подходящий. Жарко. Вода, конечно, тёплая. А кролика ни разу ещё не мыли. Он грязью небось зарос. Чешется! Просто скребёт себя лапами. У него даже в ушах грязно, Марина смотрела. Хорошо, что он вообще серый, на нём не видно.
— Я мыло уже взяла, — говорит Марина.
Без мыла какое мытьё? Марина так рада, что нас встретила. Она специально мимо нашей дачи к морю пошла. Может, мы ей поможем кролика выкупать?
Конечно, поможем.
— А полотенце? — говорю я.
— Ой, я забыла! — испугалась Марина.
Надо же, она не подумала про полотенце. Трусами, что ли, собиралась своего кролика вытирать? Больше на нас и одежды нет. Хорошо, что мы ещё дома. Я уже несу полотенце. Махровое. Мне бабушка этим полотенцем голову вытирает. Но оно чистое. Бабушка вчера его выстирала. Не знаю, успела ли она полотенце выгладить? Ну, это ничего.
На всякий случай я ещё прихватила мочалку.
И мы пошли к морю.
Всеволод вскочил и тоже сзади бежит. Сразу заторопился! Боится отстать и в нашей траве потеряться. Теперь он хочет у Марины кролика взять, за уши. Кролик дрожит и Всеволоду не даётся. Марина
