— Конечно, — сказала я. — Он видел, как мама вешала.
— Здорово! — сказал Димка. — Мы у Путьки проверим сторожевой инстинкт.
— У него мама уже проверяла, — сказала я. — Нет у него ничего, он умный.
— Это не тот инстинкт, это другой, — сказал Димка. — Мы посмотрим, как он будет бельё охранять. Вдруг он к пограничникам попадёт? Он же должен границу сторожить!
— Зачем ему границу сторожить? — сказала я. — У него дом есть.
— А дом он будет охранять? — сказал Димка.
Если мы с мамой уходим, мы дверь никогда не закрываем. У нас Путька в квартире остаётся. Мы даже ключ потеряли. Я его случайно потеряла. Сначала — один, потом — другой. Раз Путька квартиру сторожит, ключ не нужен. Если кто-нибудь придёт без нас, Путька гостя развлекает. Он лапу даёт. Обе лапы сразу. Как кто хочет. Он просто у нас замечательный сторож, все знакомые говорят.
Сейчас Димка такой план придумал. Я Путьке велю бельё сторожить. Я ему строго прикажу, чтоб он чужих к белью не подпускал. И мы уйдём с Ниночкой. Мы не совсем уйдём. За домом спрячемся и будем из- за угла смотреть. А Димка переоденется в новый костюм и будет к белью подползать. Он по-пластунски поползёт, на животе, чтобы Путьку испугать. И мы сразу сторожевой инстинкт увидим.
— А где ты другой костюм возьмёшь? — спросила я.
— Найду, — сказал Димка. И убежал домой.
— Путька его не искусает? — спросила Ниночка.
Это она не предсказала, а просто спросила. Поэтому я не испугалась.
Димка выскочил из дому с большим узлом. С такими узлами всегда переезжают. И потащил его в кусты. Он там долго копошился, нам даже ждать надоело. Потом крикнул:
— Готово!
Путька на траве спал, под рябиной. Ему опять сон тревожный приснился. У него лапы во сне дёргались передние, в белых тапочках.
Я Путьку разбудила. Чего до обеда спать? А после обеда его не уложишь!
— Путька! — сказала я. И потрогала белое пятнышко на носу. Это я ласково потрогала, чтобы он не волновался, а голос у меня строгий был, как у мамы. — Стереги, Путька!
И всё про бельё ему рассказала. Что на бельё могут враги напасть. Чужие! Могут бельё прямо с верёвки снять. И Путька серьёзно так стал на бельё смотреть. Всё понял!
— Сиди! — сказала я.
И мы с Ниночкой побежали за дом.
Путька тоже хотел за нами бежать, но я ему крикнула:
— Нельзя! А бельё?
И он остался. Лёг на пригорке и голову на передние лапы положил, на свои тапочки. Ему так удобно лежать и видно далеко.
Вдруг мы с Ниночкой видим — трава колышется. Потом видим — кто-то ползёт. Мохнатый! И рычит. Мы уже к Путьке хотели бежать. Но тут догадались. Это же Димка! Он тёти Клавину шубу надел. Он её прямо на голову надел, и она за ним по траве ползёт. Такая огромная! И на ногах у Димки валенки.
Если бы мы не знали, что это Димка, мы бы с Ниночкой ни за что не догадались. Совсем не похож на Димку!
Вот Димка из кустов выполз и уже к самому белью подбирается. И ещё громче рычит. Так страшно! А Путька лежит и на него смотрит. Он прямо глаз с Димки не спускает. Он, наверное, так испугался, что пошевелиться не может. У меня так было. Мы в салочки играли, и вдруг за мной кто-то побежал. Он меня салить сейчас будет. И так дышит за спиной громко и топает. Если бы он не дышал! Или хотя бы не топал! А он дышит и топает. Я вдруг взяла и села. Так испугалась! Димкин папа тоже испугался — это он за мной бежал. «Ты, — говорит, — чего, глупышка? Я же с тобой играю!» А я сама не знаю чего. Просто испугалась.
Путьке сейчас, наверное, так же страшно…
— Димка шубу без спросу взял, — предсказала шёпотом Ниночка. — Ка-ак ему мама за шубу даст!
— А мы её тихонько на место положим, — сказала я. И подумала, что тётя Клава всё равно узнает.
Димка к белью подполз и встал на задние ноги. И как залает. Тут Путька вдруг как на него прыгнет!
Мы с Ниночкой даже глаза закрыли. Но сразу снова открыли.
А Путька Димку как лизнёт. Прямо в нос. Димка Путьку шубой оттолкнул и стал носовые платки с верёвки снимать. Они низко висят. Потом полотенце потянул, а сам рычит.
Мы смотрим. Даже не дышим. А Путька… Путька вокруг Димки бегает и хвостом быстро-быстро машет. И помогает Димке полотенце тащить. Потом он стал по траве кататься, будто ему смешно. Катается и ещё фырчит.
Димка за простыню схватился, но ему шуба мешает…
Я в сторону посмотрела, а на пригорке, где Путька раньше лежал, тётя Клава стоит. Я так и знала! Тётя Клава как закричит:
— Дмитрий, ты что же это делаешь?!
Ниночка даже охнула.
— Ты зачем мою шубу вытащил? — кричит тётя Клава. — Ты почему на улицу вышел?
Димка растерялся. Шуба поехала вниз. И вокруг Димки улеглась, как меховой ковёр. Путька на шубу сел и тёте Клаве хвостом машет.
— Опыт испортила, — проворчал Димка.
— Я тебе покажу — опыт! — сказала тётя Клава. — Ремнём тебя надо!
Путька в сторонку отошёл. Он очень это слово не любит — ремень. Когда он провинится, мама ему ремнём грозит. И нюхать заставляет. Один раз мама Путьку даже стегнула. Чуть-чуть для острастки. Как теперь скажешь «ремень!» — Путька под кровать прячется.
— Я тебя научу слушаться, — сказала тётя Клава.
Она шубу с травы подняла и листья с неё стряхнула. Эти листья такие цепкие. Они с деревьев падают и ко всему цепляются.
— Ты у меня шёлковый будешь! — не унималась тётя Клава. Взяла Димку за руку и повела домой.
А он уже в себя пришёл и кричит мне:
— Нет у Путьки сторожевого инстинкта!
— А вот есть! — кричу я. — Он тебя сразу узнал!
— Он меня не мог узнать, — сказал Димка. — Я лицо спрятал.
— Он тебя по запаху узнал, — сказал я.
— Он меня не мог по запаху узнать, — сказал Димка. — Я весь нафталином пропах! Я в этой шубе чуть не задохнулся!
— Он тебя узнал, как ты идёшь, — сказала я. — Вот как!
— А вдруг я шпион? — сказал Димка.
— Шпионы носовые платки не воруют, — сказала я.
Тётя Клава как дверью хлопнет. Димка даже ответить не успел.
А Ниночка мне вдруг говорит:
— У тебя вся куртка грязная. Вон у тебя какое пятно. Новую куртку испортила. Теперь тебе мама даст!
Я посмотрела — правда пятно. Путька ногами вставал, когда козликов разглядывал. Я думала, что пятно в озере отмоется. А оно даже больше стало. Вон как расползлось! И мама вот-вот придёт.
Тут я поняла, что всё из-за Ниночки. Такой день неудачный. Я с доски упала и локоть расшибла. Форточка разбилась. Бельё всё перепачкалось. А было какое белое! Даже на ветру трещало. И на костюме у меня пятно.
— Ты чего к нашему дому ходишь? — сказала я Ниночке. — Это наш дом! Ты к своему ходи.
— А вот и не ваш! — сказала Ниночка. — Этот дом общий!
