отказаться от этого занятия. А Этти не хотела ему помочь, потому что была слишком упряма. С ее губ то и дело слетали фразы: «Нет, спасибо», «Я не выйду за тебя замуж», «Пожалуйста, уходи».
Но Мэтью не терял надежды и не падал духом. Как говаривал старина Лэнг Тайне: «Борись, если дело того стоит». Он был уверен: когда они поженятся, Мариетта сторицей вознаградит его за все теперешние страдания. Она твердила «нет», но глаза говорили совсем другое… Мэтью видел в ее глазах страсть, желание, мечты, которые любая благовоспитанная леди сочла бы неприличными.
Иногда Мэтью одерживал маленькие победы, и это давало ему надежду. Когда он каждое утро появлялся на пороге с неизменным букетом, Мариетта уже не захлопывала дверь перед его носом. Когда он обращался к ней на улице или в церкви, она больше не притворялась глухой. Дважды Мариетта ходила с ним в ресторан, хотя оба вечера говорила только о том, что не выйдет за него замуж и что он не должен брать на себя ответственность. Но даже слушая эту чепуху, Мэтью наслаждался. Он был счастлив, что сидит рядом с ней за столиком и смотрит на свою избранницу. Ему хотелось вечно любоваться тем, как Этти изящно разрезает мясо, как осторожно обхватывает ножку хрупкого бокала своими длинными пальцами, как величественно сидит на стуле, словно королева на троне.
Однажды Вирджил Киркленд пригласил его на собрание по поводу сбора денег для новой школы, которое устраивала Мариетта. Сначала она рассердилась, но Мэтью стерпел ее холодность. А в конце вечера они два раза танцевали, и ему удалось рассмешить ее. Он трижды предлагал Этти выйти за него замуж и трижды получил отказ, но на третий раз в ее голосе прозвучали нотки усталости. Это приободрило Мэтью. Пусть она не верит в его любовь, но, может, удастся взять ее измором?..
В прошлое воскресенье после церкви Элизабет удалось заманить Мариетту на обед в «Лос Роблес». Она нарочито игнорировала Мэтью, хотя со всеми остальными вела себя очень любезно. В середине трапезы Элизабет спросила Джимми, не была ли их бабка на какую-то часть крови немкой. Опередив брата, Мэтью сострил:
— Нет, она была не маленькой немкой, а большой. Все сидевшие за столом заохали, а Этти залилась своим звонким задорным смехом, от которого у Мэтью всегда щемило сердце. Джимми наклонился к нему и прошептал:
— Тебе надо на ней жениться. Это единственная женщина, которая смеется твоим шуткам.
После обеда Нат Киркленд, которого Элизабет пригласила вопреки всем возражениям Мэтью, предложил отвезти Этти домой. Мэтью, естественно, запротестовал. Мариетта чуть было не устроила сцену, когда тот взял ее на руки и понес на конюшню, но потом успокоилась. Она высказалась только тогда, когда они отъехали на полмили от дома.
— Твое отношение к Натану Киркленду граничит с безумием, — сурово сказала Мариетта. — И оно абсолютно необоснованно. Совершенно необоснованно.
— Ха! — ответил Мэтью, щелкнув вожжами. — Ты ничего не знаешь о Нате Киркленде. Он любит отбивать женщин. Помнишь поговорку о лисе в курятнике? Это о нем.
— Неправда! — воскликнула Мариетта. — Натан Киркленд во всех отношениях настоящий джентльмен. Он очень добр ко мне.
— Неудивительно, — хмыкнул Мэтью.
— Он добрый! — горячилась Мариетта.
— Он пытался поцеловать тебя?
— Да как ты смеешь?! У тебя нет права задавать подобные вопросы!
— Черт возьми, Этти! — Мэтью резко остановил лошадей. — Если Нат хотя бы пальцем до тебя дотронется, я ему все кости переломаю!
— Мэтью Кейган! Ты…
Он начал целовать ее и целовал до тех пор, пока Мариетта не смирилась. И не только смирилась — она стала именно такой, какой Мэтью хотел ее видеть. Она принадлежала ему, она пылала страстью. От ее рук, обнимавших его за шею, исходил жар. В этот день Мариетта опять была в трауре, который надевала почти каждый день. Лаская ее грудь, Мэтью негодовал: плотная жесткая материя оказалась слишком большим препятствием для его пальцев.
Впрочем, Мариетта быстро справилась с собой, оттолкнула его, села прямо и постаралась выровнять дыхание. А через минуту, поправив жакет и шляпку, как ни в чем не бывало заявила:
— Если ты не потерял разум, то должен был заметить, что Натан влюблен в другую.
«Боже мой, как она хороша! Чертовски хороша. Из нее получился бы отличный напарник!» — Мэтью воочию видел, как Этти хладнокровно расправляется с бандитами и ворами. Да, она бы их лихо скрутила! Достаточно вспомнить историю с Куинном. И он, Мэтью, попал к этой женщине под каблучок.
— Ты хочешь сказать, что он влюблен в Элизабет? — проговорил Мэтью, немного успокоившись. — Я знаю об этом. Не понимаю только, почему Джимми впускает в дом Иуду. Но даже если Нат питает нежные чувства к Бет, это вовсе не означает, что он не будет ухаживать за другой женщиной. Однако на мою женщину я ему заглядываться не позволю.
— Я не твоя женщина. Я сама по себе.
— Ты моя, — возразил Мэтью, пустив лошадей вскачь. — Моя, Этти. И запомни: у нас тут свои обычаи, ты к таким не привыкла, поэтому будь осторожна. Если я увижу, что Нат Киркленд строит глазки или дотрагивается до тебя, клянусь: будь он хоть священником, который дает тебе благословение, негодяй получит сполна, как и любой другой мужчина. И этого урока Нат никогда не забудет.
Наверное, не надо было с ней так разговаривать, подумал Мэтью, но он так увлечен ею, что не всегда может сдержать себя.
Он встал, подошел к окну и стал смотреть на прохожих, изнемогающих под палящими лучами полуденного летнего солнца. Да, после той прогулки в Этти словно бес вселился.
Конечно, Мэтью понимал, в чем дело. Она совершенно не хотела поверить в его любовь. И винить ее за это он не мог, учитывая, что натворил в Марипозе. Они старательно обходили эту тему. Вообще-то Мэтью очень хотелось рассказать, что он увидел, как Этти целует фотографию Дэвида, и ему стало больно, а потом последовала слишком бурная реакция. Но беда в том, что Мэтью боялся. А вдруг в ответ на это признание Этти скажет, что ему до Дэвида далеко и что она не сможет любить его так, как своего покойного мужа? Только такие слова могли заставить Мэтью отказаться от борьбы, и он не хотел, чтобы Этти их произносила.
Дверь тюрьмы вдруг распахнулась, и оттуда высунулась голова Тедди Стэнфилда, заместителя шерифа.
— У мисс Беверли кто-то спьяну открыл стрельбу!
— Проклятие! — Мэтью схватил свою шляпу и двинулся к выходу. — Третий раз за неделю! Трудно поверить, что в таком тихом городишке столько головорезов.
— Сейчас их стало вдвое меньше, — рассмеялся Тед. — С тех пор как вы заняли пост шерифа, местные ведут себя гораздо спокойнее.
— Им надо побыстрее научиться хорошим манерам. Меня вся это выводит из терпения. Не хватало еще тратить время на пьяниц в борделях! Есть дела и поважнее.
Через полчаса они уже вели в тюрьму юного дебошира, который еле передвигал ноги.
— Вы, кажется, понравились мисс Беверли, маршал, — с восхищением сказал Тед. — Как она вас поцеловала!
— Да, уж она в этом знает толк! — Мэтью усмехнулся. — Мисс Беверли, наверное, просто была рада, что ее ковер не запачкали кровью. И перестань называть меня маршалом.
— Слушаюсь, шериф, — бодро отозвался Тедди, подталкивая вперед упрямого арестанта. — Давай же, не падай!
У дверей тюрьмы Мэтью обернулся и увидел Мариетту, которая выходила от доктора Хэдлоу. Она тоже заметила его и застыла на месте, не сводя глаз с пьяницы, которого они волокли. У нее было довольно хмурое лицо, а в глазах застыла печаль.
— Ты справишься один, Тедди? — Мэтью взвалил свою ношу на плечи подчиненного.
— Конечно, — ответил Тедди, чуть не рухнув на тротуар под тяжестью полубесчувственного тела. — Никаких проблем.
— Ну и хорошо, — сказал Мэтью и направился к Мариетте.
Он думал, что она отвернется и уйдет, но нет… Подойдя к ней, Мэтью вдруг вспомнил их первую встречу
