Тинкер

бесполезны. Пули лишь подпитают энергией защитную систему Томтома, если допустить, что она — не иллюзия. И ножи сейчас ни к чему — ей не выстоять против более высоких и лучше натренированных они- воинов. Оставались легкий лук и магические стрелы Воробьихи. Все стрелы были снабжены легким оперением, и это означало, что их древки маркированы одним и тем же заклятием, которое активировалось самим свистом летящей стрелы.

Как и планировал Томтом, Ветроволк пришел защищать ее и Пони. Он сказал какое-то слово и поднял руку с вытянутыми в напряжении пальцами. Магическая защита окутала весь конец моста.

— Иди же! Оставь Пони, если не можешь его нести! — приказывал ей Ветроволк, потому что они уже открыли по нему огонь из-за деревьев. Пули отскакивали от щита, но Томтом легко мог пройти сквозь него.

Не для того Тинкер три недели защищала Пони, чтобы бросить его теперь, даже ради спасения Ветроволка. Тинкер вытащила стрелу и стала раскладывать на множители число 73931. Математика мешала Чио читать ее мысли, но иллюзии не развеивала. Однако тогда Тинкер перехитрила кицунэ, заметив нечто, что та забыла замаскировать. Наверняка и Томтом, вынужденный одновременно обманывать двоих, что- нибудь не учел. Но что? Некоторые из его ошибок могла скрыть темнота. Тинкер подняла лук, оттянула тетиву и стала искать цель.

— Тинкер, что ты делаешь? — вскричал Ветроволк.

— Доверься мне.

«Я могу перехитрить его. Я знаю, что могу».

Томтом мог обмануть их глаза. Шум стрельбы заглушал его шаги. Но что он упустил? Тень? Запах?

И тут до нее дошло! Томтому в голову не пришло спрятать от домана магию, потому что он сам не мог ее чувствовать! Поняв это, Тинкер сосредоточилась на поиске источника активной магии и тут же обнаружила его: магический щит Томтома, внедрившийся в защиту Ветроволка, находился в двух шагах от цели.

Она угадала местоположение тела Томтома и выпустила стрелу: та покинула лук и со свистом полетела по ветру. Свист активировал заклятие, начертанное на древке стрелы. Кинетическая энергия ее физической формы перешла в когерентный свет — молнию чистой энергии. Когда стрела прошла сквозь щит Томтома — явно созданный для отражения твердых тел, — Тинкер почудилось легкое мерцание. А затем стрела пронзила они-лорда, и он появился во всей красе, издав при этом истошный визг.

Он стоял всего в шести футах от Ветроволка, с поднятым мечом, готовый к атаке. Аккуратная дырочка прожгла ему грудь с правой стороны.

Ветроволк закричал, вытянул руку и растопырил пальцы. Ветер отбросил Томтома на тридцать футов назад. Ветроволк прорычал заклинание, призывая еще одну молнию. Он рисовал руками переплетающиеся круги, его пальцы вычерчивали в воздухе замысловатые узоры. Едва они-лорд попытался встать, как его тут же поразила ослепительная молния.

И больше он не шевелился.

На дороге со стороны анклавов показался свет фар. Из двух «роллсов» высыпали секаша и кинулись бегом по мосту. Какой-то неуместный здесь и теперь, подъехал и грузовик с обычными верховыми рейнджерами.

Молнии, которые метал Ветроволк, появление секаша и гибель всемогущего Томтома заставили они отступить в лес. За пределами защитных чар Ветроволка его телохранители не встретили никакого сопротивления. Но только когда секаша установили линию обороны, Ветроволк ослабил контроль за магией и позволил ей рассосаться.

А потом пошел к Тинкер. И, включив волшебный фонарик, окутал их светом. Вокруг было много народу, но ей казалось, что он один. Он. Он!

— Ты жива! Моя самая чудесная, самая умная маленькая дикарка! — Он ласково провел пальцами по ее лицу. Она никогда не видела, чтобы он так широко улыбался. Смахнув набежавшую слезу, он оглянулся на ожидающих его секаша. — Я должен идти, но я вернусь.

— Хотя бы поцелуй меня разочек, — жалобно сказала она.

— Если я начну, то не смогу остановиться.

— К черту! — Она схватила его за воротник и притянула вниз, к себе.

Он не преувеличивал. Кому-то пришлось подхватить фонарик, который он выпустил из рук, чтобы привлечь ее к себе. В конце концов Тинкер вынуждена была просто оттолкнуть его после третьего «дому зэ, они!» со стороны секаша и только потом перевести дыхание.

— Иди, — сказала она. — Расправься с они. И возвращайся ко мне.

Он поцеловал кончики ее пальцев и устремился в погоню за они с явным нежеланием. Тинкер опустилась на землю рядом с Пони: все, ребята, воюйте теперь без нее.

— Доми? — хрипло прошептал Пони.

— Слава богам! — воскликнула она и взяла его за руку. — Ты очнулся!

— Да. — Он нахмурился, когда она остановила его попытку подняться. — Что, уже все? Мы победили?

— Да, мы победили.

Прибыла бригада эльфов из хосписа, с аптечками первой помощи в руках.

— Доми, вы ранены?

— Нет, нет, осмотрите сначала его! — солгала Тинкер, махнув в сторону Пони.

Но лекарей оказалось достаточно на них обоих. Большинство занималось Пони — в отчаянной схватке он был ранен множество раз, больше, чем предполагала Тинкер. А ей на бок припечатали целительное заклятие и тут же привели его в действие. Как только лекари убедились, что жизнь пациентов вне опасности, прибежавшие из анклавов эльфы отправились в лес подбирать тела мертвых они.

Было обнаружено и тело Воробьихи. Его понесли в анклавы вместе с вестью о ее измене. Оказывается, стремясь отвлечь поисковые группы от района старых складов, эльфийка рассыпала в Саут-Хиллз детали одежды Тинкер, гайки и болты из ее карманов, бусины Пони, листочки из блокнота с собственноручными записями Тинкер. Когда Тинкер и Пони совершили побег, Ветроволк и его воины находились на другом конце Питтсбурга, но, услышав сообщение о стрельбе на строительной площадке, Ветроволк, опередив своих телохранителей, буквально прилетел сюда, чтобы спасти ее.

Бой переместился куда-то далеко назад, в сторону складов у Черепашьей речки. Тинкер определяла это по звуку автоматных очередей и периодическим отблескам молний.

«Как это прикольно, пулять молнии! Надо бы научиться это делать».

А может, она уже научилась? Теперь, когда наступила тишина, Тинкер снова почувствовала жесткие толчки импульсов обратной связи, идущие от ворот. Они определенно стали сильнее. По ее расчетам, орбитальные ворота должны были вскоре разорваться на части, навеки отправив Питтсбург назад на Землю.

Но в каком из двух миров хотела бы остаться она сама?

На Земле? С Масленкой, Лейн, всякими техническими новинками, Интернетом, колледжами, заполненными равными ей по интеллекту людьми, и с возможностью вернуться на Эльфдом в любой момент, когда она решит заново построить ворота?

Или на Эльфдоме? С Ветроволком и Пони, но без людей и без технических игрушек и с большой вероятностью того, что, даже разыскав необходимые материалы, она никогда не получит разрешения восстановить ворота, ведущие на Землю.

На поверхностный взгляд, логические размышления вели к тому, чтобы она поднялась и вернулась в Питтсбург до Выключения. Логика требовала возвращения на Землю.

Но дела обстояли не так просто. По правде говоря, Тинкер никогда не бывала на Земле. Каждый раз в Выключение она весь день ждала Пуска, затаившись на своей свалке. Ей не нравились грязный воздух, шум, гам и толпы людей, которые приносило в Питтсбург каждое Выключение. Масленка, знавший ее лучше других, предсказывал, что она возненавидит Землю по этим самым причинам. Это был чуждый мир, куда она всегда отказывалась ехать.

Превращение в эльфа не сделало Эльфдом ее домом: оно только укрепило ее узы с ним. Она выросла, молясь эльфийским богам, следуя эльфийской морали, отмечая эльфийские праздники. Что знала она о людях, кроме пива, боулинга, разбитых машин и передовой науки? На Земле она не будет человеком с забавными ушами, она станет перемещенным эльфом, таким, какой была, например, Тулу.