посмотрим, что случилось.
К середине дня обычно все мероприятия в школе заканчивались. Том запер стеклянные двери учительской, прошел по пустой столовой, проверил коридоры первого этажа — там тоже было пусто. Где-то в здании работали уборщицы, он слышал, как из западного крыла доносилась музыка, передаваемая по радио. Входные двери были опять открыты настежь.
На дворе стояла прекрасная сентябрьская погода. Небо нежно голубело. Клены, окаймлявшие центральную дорожку, и массивные вязы в соседних дворах еще не поменяли свой густой зеленый наряд. Хозяин дома через дорогу мыл свой красный автомобиль. На территории школы царила непривычная тишина. В такие дни Том ощущал какую-то пустоту в душе — здесь становилось так тоскливо без гама и суеты. Когда стоянка для автомобилей пустела, Гарднеру всегда хотелось поскорее отправиться домой.
Том и Робби забрались в машину Тома, припаркованную недалеко от главного входа, и доехали до ученической стоянки. «Нова» в одиночестве красовалась посреди пустой площадки, ржавым кузовом напоминая старое цинковое ведро.
— Она что, вообще не заводилась?
— Не-а, глухо.
— Тогда лучше попробую завести ее от своего аккумулятора.
Том подъехал вплотную к «нове», открыл капоты обеих машин и подключил провода. Робби подошел поближе и, опершись о крыло автомобиля, сказал:
— Надо, наверное, все тебе рассказать, потому что ты все равно узнаешь. Тренер вчера устроил мне взбучку.
— Да? — Том не смотрел сыну в глаза.
— Это из-за Аренса. Тренер считает, что у меня на него зуб.
Том бросил взгляд через плечо:
— А это не так?
— Не знаю. — Робби угрюмо пожал плечами. Том выглянул из-под капота, отряхнул руки.
— Расскажи мне все. Я не собираюсь ругать тебя, просто расскажи мне, что ты думаешь.
— Черт побери, папа, Джефа перевели в запасные!
Том видел, что сын не может примириться с тем, что случилось, и не собирался читать ему нотации.
— А как к этому отнесся сам Джеф?
— Не знаю. Он ничего не говорит.
Гарднер немного помолчал.
— Значит, ты возмущен больше него?
— Нет, дело не в этом. Но мы с Джефом играли вместе с третьего класса!
Это прозвучало немного раздраженно, и, отвернувшись, младший Гарднер облокотился о машину. Том минуту смотрел ему в спину, потом вытер руки носовым платком и стал рядом с сыном. Бок о бок, скрестив руки, они наблюдали за человеком, моющим машину за автомобильной стоянкой, и спинами чувствовали тепло нагретого солнцем крыла «новы». Поднятый верх машины отгораживал их от всего остального мира, создавая впечатление полной уединенности, как на необитаемом острове.
Том сказал:
— Ты забыл, что я тоже смотрел вчера игру. Кажется, мне понятно, что так огорчило тренера. И между прочим, то, что он говорил тебе в раздевалке, никого, кроме тебя, не касается. Я никогда не спрашиваю, и он мне не докладывает, как тренирует тебя.
Робби взглянул на отца, но ничего не ответил. Далеко-далеко на пожарной станции раздался гудок на обед. Стая галок поднялась над деревьями, покрыв черными точками небо, и снова исчезла в густой листве.
— Все меняется, — задумчиво проговорил Том, — только устроишь все так, как положено, и тут ситуация выходит из-под контроля, и происходит то, что ты изменить не в силах. Как было бы здорово, если бы можно было все в жизни организовать по-своему и приказать: «Останься таким навсегда». Но ничто не вечно. Ты растешь, находишь новых друзей, и теряешь старых, поступаешь в колледж, и из твоей жизни исчезают одни люди, и появляются другие, и ты задаешь себе вопрос, почему так происходит. Но единственное, что я могу тебе ответить, — это то, что ты взрослеешь, и все эти перемены меняют и тебя самого. Любой новый человек привносит что-то новое и в твою жизнь. Любой нравственный выбор или эмоциональный всплеск меняет что-то в тебе самом. И ты должен решить, как измениться. Вот так и формируется характер.
Робби попинал гравий носком кроссовки, оглядел всю улицу.
— Другими словами, ты говоришь, что интересы команды важнее интересов Джефа.
— Я говорю, что ты должен решать сам за себя, Робби смотрел на галок, которые снова взлетели и с криками кружили над деревьями. Том положил руку на плечо сына и притянул его к себе.
— Пошли, попробуем завести эту кучу металлолома.
Вскоре они приехали домой на двух машинах. Том заехал в гараж, а Робби остановился в начале подъездной дорожки. Когда он попытался снова завести «нову», ничего не вышло. Старший Гарднер наблюдал за бесполезными попытками сына и мысленно прикидывал, во сколько обойдется покупка нового аккумулятора.
Робби хлопнул дверцей машины и сказал:
— Совсем сдохла.
— Я так и знал. По крайней мере, это случилось до наступления зимы.
Они вместе вошли в дом. Посередине комнаты стоял пылесос, а на кухне царил беспорядок, купленные продукты еще не успели разложить по местам.
С веранды донесся голос Клэр:
— Мы здесь, едим суп! Захватите тарелки и ложки! Том открыл дверцу кухонного шкафчика, а Робби вынул из ящичка ложки, и они направились на солнечную сторону дома. Клэр и Челси сидели за круглым столом, на котором стояли чайник и коробка с крекерами и лежала почта. Челси, в огромной белой футболке с красным попугаем, покрывала лаком ногти на ногах. Она накрасила один ноготь, съела ложку супа, и занялась следующим. Клэр, в джинсах, рубашке и бейсболке, звякнула ложкой по тарелке и сказала:
— Наливайте себе.
Том, проходя за ее стулом, коснулся плеча жены.
— Что новенького?
— Мм… да так, ничего особенного. Звонил твой отец, ничего важного, просто передавал привет. А у вас?
— «Нове», очевидно, понадобится новый аккумулятор. В школе с трудом ее завели, а теперь и вовсе не заводится.
Робби, подняв крышку, разглядывал содержимое кастрюли.
— Что за суп?
— С брокколи и ветчиной.
— И с сыром? — спросил он, делая круглые глаза.
— Конечно.
— Здорово, ма! Я умираю от голода. Мужчины наполнили свои тарелки и сели за стол.
— Вот, берите крекеры. — Клэр подвинула к ним коробку.
Робби принялся крошить крекеры в суп, поглядывая на сестру.
— Зачем это ты красишь ногти на ногах? Не видел ничего более глупого!
— А что ты вообще видел, Толстошеий?
— Знаешь, сколько времени я потратил на тренировки, чтоб так накачать шею? А твои ногти кто вообще видит?
Челси посмотрела на брата, как бы говоря: Ну и дурачок же ты.
— Что, Кенту Аренсу нравятся накрашенные ногти?
— Если и так, то это не твое дело.
— Я слышала, он провожал тебя домой после игры. Ложка с супом застыла на полдороге ко рту Тома.
