— Как дела в тюрьме?
— Шумно, — бросил он лаконично, уминая салат.
Наступила продолжительная пауза, заполненная для него аппетитным насыщением, а для нее — нервным напряжением и неуверенностью. Когда он покончил с салатом и ветчиной и приступил к кофе с молоком и бутербродам с сыром, она решилась задать следующий вопрос:
— А как отец отнесся к появлению старшего Поттэра?
— Смеялся до потери пульса.
Представив эту картину, Дэнни тоже рассмеялась:
— Могу его понять!.. А Вильям как? Он доволен, что сидит недалеко от Стормов?
Джейк молча жевал бутерброд.
— Шериф?
— Что?
— Я спросила, как Вильям. Моя семья заметила его появление вчера?
Джейк откинулся на спинку стула.
— Вы хотите знать подробности?
— Конечно! Во всех деталях, — улыбнулась она.
— Хорошо. Левая камера была забита задержанными в салуне позапрошлой ночью, и я посадил Вильяма вместе с вашими родными. Правда, через несколько минут пришлось перевести его в камеру к пьяницам.
— Надеюсь, вы не сказали им, за что его посадили?
— А почему бы и нет?
Дэнни замерла. Трое на одного — это все-таки несправедливо. Даже если помнить, как он вел себя с ней. Ведь они попросту могли убить его. Посещая тюрьму утром, она не решилась сказать родным о своем новом столкновении с Вильямом, заботясь больше даже не о его безопасности, а о том, чтобы они не навредили себе. Она припомнила теперь, что Вильям сидел на своей койке, отвернувшись к стене и согнувшись почти пополам.
— Что же вы наделали? Они, наверно, искалечили его, — прошептала она.
— Он находился с ними всего несколько минут.
— Это была ужасная ошибка!
— Вы считаете, что это ошибка? А я считаю, что каждый человек, совершая что-нибудь, обязан думать о последствиях.
Дэнни замерла:
— Что они сделали с ним?
— Я заметил синяки под глазами, разбитый нос и не совсем уверенную походку. Ничего страшного, выживет.
— Не могу поверить в это! Вы позволили им избить Вильяма и при этом не чувствуете угрызений совести?
— Да вы же собирались застрелить его! Разве это более легкое наказание? — удивился Джейк. — И не считайте меня несправедливым. Отец имеет право знать о посягательстве на честь его дочери и принять меры к тому, чтобы этого никогда не повторилось. Ваш Вильям получил по заслугам.
Дэнни стала очень серьезной.
— Но в таком случае, — медленно и спокойно заговорила она, — мой отец имеет право принять меры и в отношении вас. Вы тоже посягали на мою честь.
— Я — совсем другое дело, — столь же спокойно ответил шериф. — Я не посягаю на вашу честь, а проверяю, достойны ли вы того, чтобы я предложил вам руку и сердце. И я еще ничего не сделал против вашей воли.
— Разве? Забыли, как я убегала от вас, умоляя не трогать меня?
— Вы самое дерзкое и неблагодарное существо, какое я когда-либо встречал!
— Я неблагодарная? Да я, может быть…
Она чуть не сказала «люблю вас», но удержалась, боясь последствий. Но и Джейк, кажется, опасался того же. Он подошел и склонился к ней:
— Если вы немедленно не скроетесь из виду, я затащу вас в свою комнату и буду заниматься с вами любовью, забыв о том, повенчались мы или еще нет.
Дэнни отпрянула к стене:
— Не посмеете!
— О-о, вы слишком плохо меня знаете. Потому и позволяете себе просить, чтобы я «еще разок» поцеловал вас, и являетесь ко мне в одной ночной рубашке. Будь я вашим отцом, я бы вас нещадно выпорол. Но я не отец, и потому…
Внезапно входная дверь распахнулась и словно вихрь влетел Бэн:
— Джейк, мне нужна твоя помощь! Они опять открыли пальбу!
— Кто «они»? — одновременно спросили шериф и Дэнни.
— Да горожане! Это какие-то сумасшедшие!
Шериф помчался в прихожую, чтобы забрать свой пояс с кольтом, а Дэнни последовала за Бэном, требуя объяснений.
— По всему городу идет стрельба! Они взбесились из-за того, что обе семьи находятся в тюрьме. И каждая сторона утверждает, будто несправедливо поступают именно с ними. Если мы не сделаем что- нибудь, они перестреляют друг друга.
Дэнни схватила шаль, но Джейк остановил ее:
— Что это вы собираетесь делать, мисс?
— Беру шаль, чтобы пойти с вами.
— Вам не нужна никакая шаль, мисс Сторм, — строго произнес он. — Вы остаетесь дома.
Он жестко взял ее под руку, провел обратно в кухню и усадил на стул.
— Меньше всего мы нуждаемся в вас. Ибо там, где появляетесь вы, немедленно начинаются беспорядки. Сделайте одолжение всему городу и оставайтесь на этом стуле.
Полицейские ушли, а она почувствовала себя точно так же, как с Донованом, когда он приказывал ей не покидать кресло, пока он не вернется. Похоже, Джейк взял на себя обязанности и ее брата, и отца.
Снаружи в самом деле постоянно раздавалась стрельба, и Дэнни раздумывала, стоит ли игнорировать предупреждение шерифа. Город оказался на грани гражданской войны. Как могло дойти до этого? Всему виной Поттэры и Стормы. Две семьи, когда-то такие дружные!
И тут она подумала о дочери Шермана, Мери. Она так давно не видела ее, что теперь с трудом могла представить ее облик. Они вместе выросли. В детстве делились обидами, обменивались секретами и даже матерей потеряли почти в одно и то же время. А затем их разделила межсемейная вражда. Шерман даже запирал Мери, чтобы она не виделась с Дэниэллой.
Укутавшись в шаль, Дэнни пошла к выходу через заднее крыльцо. Настало время прояснить их отношения. В отсутствие злых и корыстных мужчин женщины всегда могут договориться. Может быть, хорошенько поразмыслив, они с Мери найдут возможность положить конец бессмысленной войне.
Дом Поттэров находился примерно в миле от Стормов. Он был импозантнее, имел на две комнаты больше, а амбар необъятных размеров и зерновая башня в свое время служили отличным местом для игр.
Когда Дэнни подъехала к воротам, детские впечатления нахлынули на нее. Она вспомнила, как все дети бегали по лугу позади дома наперегонки; как в ленивые послеполуденные часы они с Мери сидели под развесистым дубом, играя в тряпичные куклы или рассматривая книжки с картинками… Казалось, будто с тех пор прошла целая вечность.
Дэнни соскочила с лошади, собрав все свое мужество, вступила на крыльцо аккуратной белой веранды. Она осторожно постучалась в отделанную бронзой дверь. Открыла Мери — голубоглазая, золотоволосая и очаровательная, как и прежде. Некоторое время они безмолвно стояли, затем бросились в объятия друг друга, заговорив одновременно.
— Я слышала, что Дугласа посадили, потом Донована, а потом и твоего отца.
