— Меня не волнует, о чем ты там говоришь, — проворчал Вильям. — Единственное, что имеет значение, — это поддержка друзей.
— Вильям, да они поддерживают только себя! Если золото не будет принадлежать вам, все ваши сторонники в Шейде-Галче переметнутся на нашу сторону.
— Этого не может случиться! — фыркнул Вильям.
— Все может случиться, — угрюмо проворчал Донован.
— А если произойдет наоборот, то все сторонники Стормов переметнутся к Поттэрам, — продолжала Дэнни. — И внезапно у тебя, Донован, не окажется друзей. И повсюду будет написано, что Стормы — глупцы и идиоты.
— Закрой рот, Дэнни! — разозлился Донован. — У меня были друзья до того, как все это началось, и они останутся со мной всегда!
— Насколько я помню, лучшим твоим другом был молодой человек по фамилии Поттэр, — язвительно парировала Дэниэлла.
Шерман Поттэр заворчал из своей камеры:
— Это из-за тебя, глупой девчонки, оборвалась наша дружеская связь.
— Перестань снова обвинять ее, Шерман! — закричал Дрейфус Сторм. — Я тогда тебе так сказал и теперь повторяю: она свой выбор сделала, и оставь ее в покое, не унижай.
Шерман поднялся со своей койки:
— А кто ее унижает? Мой мальчик любит ее. Правда, Вильям?
Изумленная Дэнни воззрилась на Вильяма. Он выглядел смущенным.
— Не стесняйся, скажи девочке, что ты любишь ее! — подбодрил Поттэр-старший.
— Ну, люблю. Я не знаю…
— Это пройденный этап, мистер Поттэр, — оборвала его сына Дэнни. — Любит он меня или нет, не имеет значения. Главное заключается в том, что я его не люблю. И он сделал для этого все возможное, так что уже не исправит.
— В дни моей молодости дочери подчинялись отцовскому решению, — заявил Шерман. — Вспоминаешь, Дрейфус? Или голова твоя ослабела, как и спина?
— Я не намерен запирать дочь в доме на целых полгода, как ты свою Мери, — презрительно парировал Дрейфус.
— Это делается для ее же блага!
— Посмотрим, как Мери отблагодарит тебя за это, — сухо заметил Дрейфус.
— Вор! — крикнул Шерман.
— Болтун! — ответил Дрейфус.
— Толстобрюх!
— Бессердечный тип!
— Джентльмены, я прошу вас! — закричала Дэнни. — Я пришла, чтобы проинформировать вас о решении, которое приняли свободные члены двух ваших семей, то есть я и Мери. Пока вы не придете к цивилизованному соглашению, будете питаться только казенной пищей.
В камерах повисла тишина. Потом Дуглас сказал:
— Дэнни не сможет так поступить. Она уже однажды угрожала нам этим, а сама договорилась с сестрами Меривэзер о хорошем питании для нас.
— А на сей раз я осуществлю свою угрозу. И Мэри тоже. Ни одна тарелка, ни одна крошка не попадет к вам, пока вы не докажете мне и ей, что положили конец золотой войне и постоянным ссорам.
— А какое отношение имеет к этому Мери? подозрительно сощурился старший Поттэр.
— Мы с ней остались подругами, мистер Поттэр, несмотря на все ваши попытки разлучить нас!
— Дрейфус, это ты виноват! Твоя своенравная дочь испортила и мое дитя.
— Та-ак, — протянул Донован. — Она изменила нам, дорогие родственнички. Даю голову на отсечение, это хитрюга шериф подбил ее на такой шаг!
— Шериф? Да он только мешал нам в наших миротворческих актах! — искренне возмутилась Дэнни. — Мы с Мери сами до этого додумались. И будем стоять на своем: друзья ценнее любого золота!
Не говоря больше ни слова, она пошла к выходу и захлопнула за собой дверь.
Джейк по-прежнему сидел за столом и писал. Слышал ли он разговор в арестантской? Поскольку он даже не посмотрел в ее сторону, она решила, что не слышал.
— Спасибо вам, шериф, — сказала Дэнни и направилась к выходу.
— Я скажу Джошуа Кристи в салуне, что он снова отвечает за кормление арестованных.
Дэнни оцепенела. Значит, он все слышал. Она вгляделась в его лицо, ожидая увидеть на нем сердитое выражение, но вместо этого заметила в его глазах незнакомый мягкий свет.
— Если хотите, можете передать ему мою просьбу сами, — добавил Джейк.
— Нет, нет! Лучше вы.
Он снова занялся писаниной, а Дэнни стояла в тишине, разглядывая его красивую голову. Наконец Джейк вновь посмотрел на нее.
— Еще что-нибудь?
— Нет… Впрочем, да. Вы придете на ленч?
— Возможно.
Шериф опять склонился над столом, давая понять, что у него нет больше времени на посетителей. Она раздумывала, уйти или еще поговорить с ним. Здесь это безопаснее, чем дома.
Джейк опять поднял голову, и глаза его казались теперь темными и недружелюбными, как штормовая ночь.
— Для человека, стремящегося избегать меня, вы очень нерешительно уходите, — заявил он насмешливо.
Дэнни распрямила плечи, удивляясь, как это ей вообще пришло в голову задерживаться здесь, и быстро вышла из офиса. Она очередной раз приняла окончательное решение — выкинуть шерифа из головы.
Дэнни сидела на корточках посреди кухни, держа тяжелый золотой слиток на ладони и в который раз разглядывая его. Ей никак не верилось, что такой небольшой, пусть и очень красивый предмет мог служить причиной всеобщей вражды и даже перестрелок. Заполучить его жаждали и те, кто его нашел, и все, кто о нем прослышал; в первую очередь это Стормы, затем Поттэры, позже Джейк Килли, а теперь еще и какой-то Мак'Брайд.
Она встала и спрятала слиток в карман пышной юбки; он утонул в складках ткани, совсем незаметный снаружи, хотя карман оттягивал здорово. Дэнни решительно настроилась на то, что ни один человек в мире не получит слиток, пока землемер точно не определит, кому он принадлежит.
Положив доску на место, она пошла открывать дверь, запертую на задвижку.
Как только Дэнни отодвинула щеколду, дверь распахнулась, как будто кто-то снаружи ждал этого момента. Она испуганно вскрикнула, увидев на пороге широкоплечего мужчину со светлыми волосами и холодным, пронзительным взглядом.
— Шериф Даф Мак'Брайд к вашим услугам, мисс, — представился он.
Дэнни похолодела, тут же вспомнив предупреждение Джейка.
Мак'Брайд улыбался и перекатывал во рту соломинку.
— А вы, значит, мисс Дэниэлла Сторм? Никто не говорил мне, что вы такая хорошенькая! — Он обвел взглядом ее фигуру, и холодок пробежал у Дэнни по спине. — Может быть, мы придем к взаимопониманию?
Когда он подошел, Дэнни поняла, что неправильно оценила его намерения. Прежде чем она успела шевельнуться, его сильная рука сжалась на ее горле, так что даже закричать она бы не смогла.
Дэнни впилась в его пальцы, боясь, что шея хрустнет в любую секунду. Сознание затуманилось, и она только молилась, чтобы смерть наступила быстро.
Но оказалось, что она опять ошиблась. Негодяй отпустил ее горло и впился своими губами в ее губы. Рукой он шарил по всему телу, сжимая пальцами грудь и опускаясь ниже. У нее к горлу подступила тошнота
