В какой-то момент Гонандорф попытался воодушевить своих отступающих воинов и для этого наконец решился сразиться с Алином. Кокир, заметив приближавшегося врага, на минуту засомневался в своих силах. Что говорить, он был всего лишь подростком, принявшим первый серьезный бой. «Сколько у меня шансов справиться с Аратеро?» — думал он.
— Ты великий Избранный, — вдруг услышал Алин прямо над своим ухом голос Сетиса. — Своей силой духа ты пробудил во всех нас мужество, и мы пришли сюда, каждый — по зову сердца. А Гонандорф призвал своих монстров лишь силой колдовства. Он слаб и жалок, потому что его душа давно сгорела в зависти и алчности. Ты справишься с ним, Алин. Ведь ты — это сила Аграмонта!
Едва успев договорить, Сетис кинулся отбивать очередную атаку крыс.
Алин и Гонандорф встали друг против друга. Как-то сам собой вокруг них расчистился круг. Два соперника стояли молча, глаза в глаза. В одних, холодных и желтых, отражалась бездонная тьма. В других, пронзительно-голубых, лучился свет чистого ясного дня. Наконец злодей слегка поклонился сопернику, Алин ответил, и решающий поединок начался. Засверкали мечи, рассекая воздух. Выпады Аратеро были хитры и коварны, отражения Алина — точны и решительны. Мальчик уходил от атак и тут же нападал сам, тесня колдуна к стене.
Тем временем общее сражение подходило к концу. Монстры Гонандорфа один за другим падали на каменный пол, истекая черной кровью. Одолев змеиное воинство, Даруния и его народ грозно двинулись к месту главного поединка. Перешагивая через передавленных и обожженных змей, воины огня медленно приближались к Алину и Гонандорфу.
Переступая через ноги мертвых пауков, туда же подходили воины леса со своими феями. Сильно поредевшие ряды цоров (им досталось от крыс сильнее всего) также подтягивались к месту последнего сражения. Гонандорф краем глаза заметил, что его войска побеждены, занервничал и допустил ошибку. Его черный меч с искрами воткнулся в узкую щель между каменными плитами стены. Алин немедленно воспользовался этим и, ранив врага, заставил его выпустить из рук застрявшее оружие.
Раненый Аратеро со стоном осел на пол, но вдруг неожиданно для всех вскочил на ноги. В последний раз злобно взглянув на Алина, он побежал к хрустальной двери. Гонандорф выбрал самый верный путь для отступления. Цоров после боя осталось значительно меньше, чем других воинов Аграмонта. Подданные Сетиса своими телами и оружием закрывали принцессу Эльду, а уничтожить ее жаждали практически все чудовища. Многие из цоров были теперь тяжело ранены и еле стояли на ногах. Кольцо, сжимавшееся вокруг опекуна принцессы, имело самое слабое место именно в рядах воинов воды.
Быстро вычислив это, Гонандорф устремился к двери, расталкивая немногочисленных цоров. Но сам король Сетис, несмотря на полученные раны, твердо стоял как раз на пути колдуна. Благородство великого цора не позволяло нападать с мечом на злодея, ведь тот был безоружен. И Сетис попытался остановить Аратеро в рукопашном бою.
Две фигуры сплелись, как две противоположности — серебристо-белая и угольно-черная. Гонандорф стал медленно опускаться на колени под силой мраморных рук короля воды. Но благородство Сетиса погубило его. Уже почти побежденный, Аратеро молниеносно вытащил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь противника. Удар был смертельным, и железная хватка Сетиса разжалась. Гонандорф не замедлил этим воспользоваться и выскользнул на свободу.
Король медленно опустился на холодные плиты. Молочно-белая кровь прекрасного цора быстро окрашивала пол, будто наполняла его лунным свечением. Движение и все звуки, еще минуту назад сотрясавшие огромное подземелье, враз исчезли. Онемевшие, потрясенные, застыли светлые воины, прощаясь с удивительным правителем удивительного народа. Казалось, все забыли о бое, о разбитых врагах, о победе и — об убийце.
Голос Аратеро разрезал тишину пронзительным смехом:
— Ха-ха-ха! Так будет с каждым, кто встанет на моем пути!
Ненавистный голос Гонандорфа заглушил звон хрустальных осколков — дверь, отделявшая священный зал от мира, рассыпалась под ударом черного меча. Опекун принцессы бежал.
Устремившиеся в погоню цоры очень скоро вернулись с плохой вестью — злодей исчез. В наступившей тишине боль от гибели Сетиса стала еще сильнее. Главный враг Аграмонта и убийца остался жив. На этот раз молчание прервала внезапно появившаяся Импа:
— Аграмонт и все существа, живущие в нем, должны состоять из добра и зла. Если уничтожить зло, то равновесие нарушится, и тогда добро перестанет существовать. Мы перестанем понимать, что есть белое, а что — черное. Мы перестанем отличать их друг от друга. Мы не сможем выбирать свой путь. Мы не сможем становиться лучше, потому что не будем знать, что есть «плохо». Истинный свет рождается лишь в трудах и битвах за него. Тьма появилась неслучайно.
шись, ослепительно вспыхнули. Когда яркая вспышка погасла, все увидели, что вместо ярких цветных кристаллов на серебряной плите слабо мерцает прозрачный, как слеза, как капля утренней росы, алмаз. Золотая Трифорсе, покоившаяся до этого мгновения в руках Алина, со звоном взмыла в воздух и медленно опустилась на родившийся камень.
— Это Небесный Алмаз Согласия. Он впитал в себя все добрые силы. И он властен вернуть утерянное, если это не нарушит общего равновесия, — сказала Импа. Она улыбнулась своей воспитаннице: — Мы сейчас должны посетить Кокарико, девочка. Зло нарушило планы, сделав тебя сиротой. Но сейчас пришло время исправить это.
Великолепный водный мустанг, чье прекрасное тело заметно пострадало от зубов крыс, опустился перед юной наследницей и героем:
— Я готов отнести на свет свою королеву и Избранного. Это будет для меня большой честью!
Процессия двинулась к выходу, унося раненых и убитых, но торжествуя победу.
Королевская гробница была темна и нема. Входившие невольно замолкали. И со стороны могло показаться, что кто-то выключил звук. Даже шум шагов, родившись, тут же исчезал, будто устилавшая пол пыль съедала его. Где-то в глубине усыпальницы капала вода, и этот звук гулко отдавался от стен, ничем не заглушаемый. Огромная гробница, богато украшенная коваными виноградными лозами, возвышалась над вошедшими.
Эльда, спустившись со спины Маруэла, тихо подошла к усыпальнице. Нежно проведя ладонью по ее поверхности, она стерла пыль. Пальцы почувствовали небольшое углубление, оплетенное металлическим растением. Форма выемки в точности повторяла форму Небесного Алмаза Согласия. Эльда вопросительно взглянула на Импу. Та улыбнулась и кивнула воспитаннице. Тогда принцесса вложила камень в углубление и отошла к остальным.
Где-то внутри саркофага появился звук и стал набирать силу с каждой секундой. Пол и стены усыпальницы мелко задрожали, будто предвещая землетрясение. Сияние алмаза нарастало вместе со звуком. На глазах у испуганных происходящим воинов светящийся камень погрузился в стенку саркофага и засиял уже изнутри его. Ярчайшее свечение и оглушающий гром заполнили усыпальницу, заставив пришедших пасть ниц…
И тут все стихло. Полутьму гробницы наполнил мягкий золотистый свет. И перед растерянными воинами на месте исчезнувшего саркофага предстали удивительной красоты мужчина и женщина. Голову мужчины венчала золотая корона, усыпанная изумрудами и сапфирами. С его широких плеч тяжелыми складками ниспадала королевская мантия. Золотые одежды женщины были богато расшиты кружевами и жемчугом.
Но не это поражало в облике появившейся пары: глаза и голубые локоны женщины в точности напоминали глаза и волосы Эльды, сходство юной принцессы с мужчиной легко читалось в форме носа и губ.
Да, то, что так легко улавливал взгляд, объяснялось очень просто. Случилось невозможное — Алмаз Небесного Согласия вернул к жизни погибших родителей Эльды.
Не веря в происходящее, юная девушка схватила за руку свою верную няню. Смятение и радость искрились в ее беспомощном взгляде. Импа понимающе кивнула и подтолкнула Эльду вперед.
— Это не сон, девочка. Это заслуженный шанс начать все заново. Ты вернула миру свет, а мир возвращает свет в твою жизнь.
