не больше того, о чем уже знал раньше.
— Да больше и, правда, не о чем рассказывать.
— А тебе не любопытно узнать обо мне?
— А что о тебе?
— Откуда я, кто я, куда иду, куда стремлюсь?
Естественно, ей это было не любопытно, поскольку она уже так много знала о нем.
— Мне любопытно узнать о девушке, которая, как ты говорил, когда-то жила с вами, — сказала Ларк. — О Пенелопе Хаутен. Жаль, что до того, как я написала сценарный план, мне было неизвестно о твоем знакомстве с ней. Ты бы помог мне выписать ее характер.
— Мне кажется, ты уловила его довольно точно. Разговаривала с кем-то из ее знакомых?
— С несколькими. Но любая дополнительная информация всегда полезна. Тебе она нравилась?
— Очень. А моя мать ее просто обожала. Нам всем на самом деле было очень тяжело, когда она сбежала.
— А почему, по-твоему, она сбежала?
— Она не из трусливого десятка, — ответил Дом. — Но она пережила несколько потрясений, слишком ужасных для такой молоденькой девушки. Мне кажется, ей показалось весьма соблазнительной идея сбежать и начать все сначала.
— А что ты скажешь о ее отношениях с Джастином Грумом? Ты веришь в то, что напечатано в газетах?
— В это так трудно поверить, Ларк. Ты ведь с ним никогда не встречалась, да? Это такой симпатичный, дружелюбный парень. Я не могу себе представить, что он негодяй.
— Значит, по-твоему, газеты выдумывают?
— Я так не сказал. Честно говоря, я не знаю, что и подумать. Если газеты правы, я не могу поверить, чтобы Пенни не появилась и просто не обвинила Джастина Грума в изнасиловании и убийстве. Она из тех людей, которые желают, чтобы справедливость восторжествовала.
— Может, ей было слишком страшно.
— Возможно. Но мне кажется, что их отношения с Джастином Грумом были сложнее, чем это представляется в газетах. Вот почему я и говорю, что не знаю, кому верить. Если бы Пенни появилась и открыто выдвинула эти обвинения, я бы поверил ей. Но такая скрытность весьма на нее не похожа. Словно она действительно хочет, не появляясь в суде, навредить Джастину.
— А ты бы не хотел навредить человеку, который тебя изнасиловал, а затем обвинил в убийстве?
— Я не слишком правильно выразился. Естественно, она хочет, чтобы он был наказан. Но мстить? Месть подразумевает, что у нее к Груму более сложное отношение, чем отношение просто жертвы.
Ларк смотрела на океан.
— Ты ведь много думал об этом?
— Да. — Он взял Ларк за руку и некоторое время рассматривал ее. Ларк почувствовала, как дыхание ее начинает прерываться, и выдернула руку. Дом поднял глаза, и взгляды их встретились.
— Я отвезу тебя домой, — только и сказал он.
Большую часть пути они провели в молчании. Ларк по-прежнему размышляла над тем, как начать разговор о Карле.
Она попросила Дома отвезти ее домой. Когда они приехали, Дом припарковал машину и, выключив зажигание, повернулся к ней. Воздух был насыщен запахами эвкалиптов и цветущих апельсиновых деревьев.
— Ты не пригласишь меня к себе? — задумчиво и печально спросил он.
Ларк заколебалась. Неужели она как-то выдала себя? Неужели где-то по дороге она допустила ошибку, которую Дом уловил и узнал, кто она на самом деле? Но она дала обещание Карлу.
— Конечно, заходи. Я сварю тебе кофе.
Он держал ее за руку, когда они шли к дому и поднимались в лифте. Ларк думала, что он поцелует ее, как только они окажутся в квартире, и по мере приближения этого момента нервничала все больше. Однако, когда лифт остановился на ее этаже, Дом отпустил ее руку.
В квартире Ларк сняла жакет и направилась прямиком на кухню.
— Что тебе сделать? — спросила она весело.
— Ничего, спасибо, — отозвался он из гостиной.
Ларк огорчилась: ей надо было чем-нибудь заняться. Она медленно прошла к нему в гостиную.
— Ты давно здесь живешь? — спросил Дом, осматриваясь.
— Полтора года.
Он поднял брови.
— А что тебя удивляет? — спросила она.
— Это совсем не то место, где я представлял тебя.
— И где же ты меня представлял?
Квартира Ларк почему-то разочаровала Дома.
— Не знаю. Знаю только, что не здесь.
Он подумал, что у него была надежда заглянуть во внутренний мир Ларк, в ее быт, в ее прошлое, в ее детство. Но здесь ничего не было. Ничего. Даже какого-нибудь плаката на стене. Личность Ларк проявлялась здесь не более, чем в номере какого-нибудь мотеля.
Дома почти испугала мысль, что Ларк может не иметь индивидуальности.
Она поняла, о чем он думает.
— Я предупреждала тебя, что я, возможно, человек поверхностный.
Дом сказал:
— Ты не такая, но ты действительно странная. Неужели у тебя нет даже никакого растения в горшке?
Она сбросила туфли и села на деревянный стул.
— Я забываю их поливать.
— Никогда не встречал человека, у которого совсем нет родственников. Совсем никого, а Ларк?
— О, я уверена, что парочка где-нибудь найдется. Двоюродные кузины или что-то в этом роде. Я просто не знаю их, вот и все.
Дом ходил по комнате, теперь он остановился перед Ларк.
— Можно я спрошу?
— Конечно, — ответила она, улыбаясь.
— Почему ты так нервничаешь?
— Я нервничаю, разве?
На его лице снова появилась досада.
— Ты ведешь себя так, будто здесь у тебя спрятан труп и ты боишься, что я смогу его найти.
Она ничего не сказала.
— Наверное, я приму твое предложение выпить кофе. Или, может быть, у тебя найдется что-нибудь покрепче?
— Да нет, только пиво.
Он покачал головой.
— Может, заварить тебе чай с ромашкой?
— Давай.
Ларк пошла на кухню. Когда вернулась, Дом сидел на диване.
— Держи, — сказала она, протягивая ему стакан.
— Спасибо. — Дом взял стакан одной рукой, а другой протянул Ларк рядом с собой. Вся в напряжении, она присела на краешек кушетки.
— Ты чертовски заинтриговала меня, Ларк. Отчего это?
Она попыталась высвободить руку.
— Представления не имею. Расскажи мне еще о своей семье, Дом. Расскажи мне о своей матери.
Ей очень хотелось услышать о Сьюзан.
— У меня создается впечатление, что ты весь день уходишь от ответов на вопросы. Каждый раз, когда
