я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь своим вопросом. Моя мать живет на ферме в северной части штата Нью-Йорк, к югу от Беркшира. Я навещаю ее при первой же возможности.
— А твой… отец?
— Он умер.
— О…
— Он умер до моего рождения. Он был одним из тех, кого обвиняли Бог знает в чем во время маккартистской «охоты на ведьм» в начале пятидесятых. Это сгубило его жизнь.
Ну вот, наконец-то для нее открылась возможность. Ларк сделала глубокий вдох.
— Дом, тебе, наверное, будет очень странно услышать это от меня, поскольку я тебя почти не знаю, но я должна сказать тебе одну вещь, которая тебя потрясет. Ты готов?
Хотя у него не дрогнул ни один мускул, Ларк почувствовала, что Дом весь напрягся.
— Да, — произнес он, нарочито растягивая слова. — Я готов.
— Твой настоящий отец не умер до твоего рождения. Он не был женат на твоей матери; они собирались пожениться, но случилось нечто такое, что нарушило их планы. Он жив и очень хочет видеть тебя, и хочет, чтобы ты признал его своим отцом.
Последовала такая долгая пауза, что Ларк засомневалась, слышал ли ее Дом. Глаза его были закрыты, но наконец они сверкнули, однако на этот раз в них не было тепла. Это был лишь тяжелый, спокойный взгляд.
— Очень интересно. Полагаю, он попросил тебя быть своим эмиссаром, потому что слишком труслив, чтобы рассказать мне об этом самому.
— Нет.
— Нет?
— Дом, попытайся понять.
Он выпрямился, отпустив ее руку.
— Я понимаю, моя дорогая, Ларк. Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь. Я знаю о своем настоящем отце. У матери не было секретов от Джонни или от меня. Она понимала, что в один прекрасный день такой эгоистичный и неразборчивый в средствах человек, как он, должен вернуться за мной. Меня лишь удивляет, что он ждал так долго.
Теперь настал ее черед удивиться.
— Ты знаешь о Карле?
— Я не знаю, где он живет и чем занимается. Я знаю лишь то, что он сделал с мужем моей матери. Я знаю лишь то, что он негодяй, лжец, извлекающий выгоду из других людей, манипулирующий ими. Я знаю лишь то, что не желаю видеть его и никогда не буду такого желания иметь. — Он перевел дыхание, чтобы успокоиться. — Как, черт возьми, ты оказалась в это замешана? Это просто фантастика какая-то!
— Я познакомилась с ним, когда жила в Лондоне. Когда ему стало известно, что я работаю у тебя, он решил, что, возможно, мне удастся замолвить за него словечко. Ну хотя бы поговори с ним.
— Никогда.
— Дом, он умирает.
— Дорогая, мы умираем с момента нашего рождения. Просто у некоторых это длится дольше, чем у других. Смерть не служит оправданием поступков людей.
— Нет, но она может служить поводом выяснить все. Он не делал того, о чем ты сказал.
— Ну, это он так говорит.
— Неужели ты не хочешь по крайней мере выслушать его версию?
— Ни за что. Меня не купишь на эти предсмертные рыдания. Мне плевать, гори он в аду!
Ларк начала злиться.
— Думаешь, на твоем месте твоя мать повела бы себя так же?
— Нет, но мама более святая, чем я. Она обладает редким даром сочувствия. Я им не обладаю.
— Ерунда! Конечно, обладаешь. Я сама видела.
— Да? И где же?
— Во всяком случае это ты эгоист! Ты ведь даже не знаешь его. Это добрый, великодушный, заботливый…
— Замолчи, Ларк! — вспыхнул Дом. — Ты сама не знаешь, что говоришь!
Ларк пришла в ярость.
— Это почему же не понимаю? Карл был мне все равно что отец! И никем не манипулировал! Он не трус. Он совершал ошибки, но, видит Бог, и ты совершал их! Ты самый самоуверенный человек на свете, если считаешь, что слишком хорош для него.
Эта вспышка как будто озадачила Дома.
— Я не говорил, что слишком хорош для него. Я просто сказал…
— Я слышала, что ты сказал. Ты сказал, что он негодяй, лжец, извлекающий выгоду из других людей. Манипулирующий ими, а сам даже не знаком с ним! Вот это и называется вынесением приговора до суда!
Дом уставился на нее.
— Разве мы говорили об этом?
— Господи, Дом, иногда ты ведешь себя так, будто у тебя в жилах не кровь, а лед. Человек же умирает!
Дом вскочил и начал ходить по комнате, словно пытаясь овладеть собой. Наконец повернулся к Ларк и сказал:
— Я не хотел выходить из себя. Не твоя вина, что он подбил тебя на этот разговор. Но я больше не хочу спорить. Мне от одной мысли об этом становится жарко. Так что давай оставим это, хорошо?
Ларк закусила губу.
— А вообще-то я лучше пойду, — сказал он. — Уже довольно поздно. Спасибо за чай.
Он почти не притронулся к нему.
— Не за что.
— Кстати, от чего он умирает? — спросил Дом, выходя из дверей.
— От СПИДа.
— Символично.
Ларк смотрела на его удаляющуюся фигуру до тех пор, пока Дом не повернул за угол, а затем вернулась в квартиру. Черт бы его побрал!
Ей было страшно звонить Карлу, но она медленно набрала номер.
— Карл, это Ларк. Плохие новости, — торопливо заговорила она. — Я рассказала Дому о тебе, а он не хочет тебя видеть. Кажется, мать уже все рассказала ему о тебе, поэтому ему известна история ваших отношений. Он испытывает нечто вроде горечи. Я пыталась рассказать ему правду, но он мне не поверил.
— Спасибо, Ларк. Я уверен, что ты сделала все, что могла.
— Я старалась. Думаю, он настоящий псих. Возможно, тебе лучше с ним не встречаться.
До нее донесся смех Карла.
— Дай мне знать, когда он передумает. Вероятно, он позвонит тебе где-нибудь через неделю и попросит сообщить подробности.
— Не думаю. Он действительно не хотел говорить на эту тему.
— Посмотрим, — весело произнес Карл.
— Я навещу тебя в субботу, — сказала Ларк. — Как ты себя чувствуешь?
— Сегодня немного лучше, спасибо. Я с радостью повидаюсь с тобой в любое удобное для тебя время: я знаю, как ты занята.
— Для тебя у меня время найдется. Карл… мне действительно хочется…
— Я понимаю.
— Я сказала ему, что ты мне как отец.
— Лучших слов мне никто никогда не произносил. Благодарю тебя.
Ларк глотала слезы.
— Спокойной ночи, Ларк.
