— Господи, Ларк! Это мне надо просить прощения, ведь я принял это на свой счет, разумеется. — Он притянул Ларк к себе, и она прижалась щекой к его груди. — Мы просто полежим так. Нет никакой необходимости заниматься любовью до тех пор, пока ты не будешь готова к этому.
— Но я готова, — запротестовала Ларк. — Я не ребенок. Я понимала, что мы делаем. Просто на какой-то момент на меня что-то нашло.
— Я понимал, что ты только делаешь вид, будто ты сильная. Лица не лгут.
— Разве?
Дом погладил ее по волосам.
— Ты для меня дороже всех на свете, — тихо сказал он. — Даже когда я просто обнимаю тебя, вот как сейчас, мне уже кажется, что я в раю.
Он лег поудобнее, по-прежнему обнимая Ларк. Она устроилась на его груди и закрыла глаза, чувствуя, что ей стало легче.
— Именно поэтому ты так стремишься предать огласке историю Пенни?
—
— Я имею в виду, ты сочувствуешь ей? Ее ведь, как предполагается, тоже изнасиловали.
— А, да, наверное, поэтому.
Ларк потеряла счет времени, лежа рядом с Домом. Потом она почувствовала, что Дом пошевелился. Ларк открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее.
— Прекрасная, прекрасная женщина, — бормотал Дом.
Ларк испытывала странное ощущение в тех местах, к которым прикасалась рука Дома. Теплое пламя разгоралось в ней. Дом лежал, прижавшись к ней своим стройным, поджарым телом. Ей было хорошо, но, более того, он заставлял ее чувствовать, что она желанна. Он любил ее. Дом прижался губами к ее губам.
Дом стал медленно расстегивать блузку Ларк, целуя обнажающуюся грудь. Ларк запустила пальцы в его волосы.
— Я мечтал о том, что мы будем вот так вместе с тех пор, как познакомился с тобой, — произнес он, поглаживая ее атласный бюстгальтер. — И эта мечта сбылась. Не хочу, чтобы эта ночь когда-нибудь кончилась.
— Мечта сбылась, — прошептала Ларк.
— Я сниму с тебя юбку. Даже если мы будем лежать вот так всю ночь, тебе ведь все равно должно быть удобно. Хорошо?
— Хорошо.
Дом расстегнул молнию у нее на боку и стянул юбку. Ларк лежала на кровати в бюстгальтере и трусиках. Дом снял с себя майку, затем лег и снова обнял Ларк. Каждое его движение было спокойным и неторопливым, как будто он боялся вспугнуть ее.
Ларк повернулась так, чтобы ее рот сблизился с его ртом, желая снова поцеловаться. Дом ответил медленно, томно.
Он начал очень медленно ее гладить, расстегнул бюстгальтер и начал целовать Ларк груди, описывая круги все меньше и меньше, пока не добрался до отвердевших сосков. Ларк прильнула к нему всем телом. От прикосновений Дома дрожал каждый ее нерв. Рот Дома опустился к ее животу. Трусики полетели в сторону. Его язык ласкал потайные местечки под ее коленями и вокруг лодыжек, внутренние части бедер. Иногда язык становился твердым, затем мягким, потом снова твердым. Ее бедра приподнялись, чтобы принять его.
Сладострастная дрожь усилилась, и Ларк забылась в безумном восторге. Она выкрикнула его имя. Дом целовал и целовал ее.
— Я люблю тебя, Дом Уитфилд, — сказала она ему, когда немного успокоилась. — Я никого, кроме тебя, не любила и не полюблю.
Он рассмеялся и снова поцеловал ее.
— Сегодня ты открылась настолько, что я и мечтать не смел. Лет эдак через двадцать я буду знать тебя очень хорошо, не думаешь?
И тут зазвонил телефон.
ГЛАВА 65
Чертыхнувшись, Дом поднялся и взял трубку. Ларк положила руку на его большую спину, с восхищением поглаживая ее. Потом она почувствовала, как спина вдруг одеревенела, и услышала его потрясенный голос:
— Она сейчас там? Когда это произошло?
Ларк напряглась.
— Я сейчас же еду туда, — сказал Дом в трубку. — Скажите ей, чтобы крепилась. — Он положил трубку и повернулся к Ларк. — Это мать. Ее отвезли в больницу с сердечным приступом. Завтра утром ей будут делать операцию. Мне нужно к ней.
Ларк открыла рот.
— С тобой все в порядке? — спросил Дом.
— Да. — Ее голос прозвучал спокойно, не так ли? — Мне очень жаль.
Дом встал и взялся за брюки.
— Мне надо позвонить в авиакомпанию. Я не знаю, сколько буду отсутствовать. Джонни в Бразилии, и я уверен, что он будет не в состоянии приехать.
— Дом, — торопливо сказала Ларк, — возьми меня с собой.
— Что?
— Пожалуйста, — сказала Ларк. — Для меня это значит очень много… познакомиться с твоей матерью.
— Что ж, — заколебался он, — мне кажется, ей тоже захочется познакомиться с тобой. Но она серьезно больна. Сейчас не время.
— Я это понимаю. Но все равно я хочу поехать.
— А тебя не страшит то, что там будет? Я буду в больнице почти все время и не смогу уделять тебе много внимания.
— И не надо.
— Тогда я с удовольствием возьму тебя, — решился Дом. — Это все разом меняет.
Они вылетели из Лос-Анджелеса первым утренним рейсом. К тому времени, когда они прибыли в больницу Ноткилла, операция была уже сделана. Сьюзан лежала в отделении интенсивной терапии, приходя в себя после операции. Дом пошел повидаться с ней наедине.
Ларк бродила вокруг больницы, вспоминая те недели, которые она провела здесь в качестве пациентки много лет назад. Отчасти хорошо, что она снова здесь: это дает ей возможность ощутить свое прошлое. Она действительно была личностью до того, как превратилась в Ларк.
Через некоторое время появился Дом.
— Мне бы хотелось выпить чашечку кофе в кафетерии, — сказал он. — А потом, перед тем как уходить, мы еще раз проведаем маму. На ночь остановимся у нее на ферме. Дорога отсюда займет всего полчаса. Тебе там понравится.
Ларк почувствовала облегчение от того, что Дом весь поглощен мыслями о матери и не приглядывается к ней. После кофе Дом отправился в палату. На этот раз Ларк пошла с ним.
Сьюзан лежала бледная, как смерть. К ее носу была подведена трубочка, а в руки воткнуты иглы. Ее красивое лицо стало морщинистым и дряблым. Ларк сжала руку Дома.
— Мне сказали, что все нормально, — сказал он; глаза его были полны слез. — Она поправляется.
Ларк была не в состоянии говорить. Влекомая за руку Домом, она прошла через палату к кровати Сьюзан и прошептала:
