— Вот как?
— Значит, вы дадите мне знать, если увидите ее?
— Сомневаюсь, что это случится.
Жесткие глаза Грума сверкнули.
— Кажется, вы понравились мне гораздо больше, чем я ожидал. Вы очень красивая женщина.
— Благодарю вас.
— Какая жалость, что у вас столько желания испортить мне репутацию. Мне кажется, что в иных обстоятельствах мы могли бы стать добрыми друзьями.
— На самом деле?
— Да, на самом деле. — Он улыбнулся, сверкнув зубами. — Вы не только очаровательны, но и явно талантливы, уверены в себе и отважны. Мне нравятся такие женщины. А кстати, отчего у вас столько желания испортить мне репутацию?
Ларк улыбнулась в ответ.
— У меня и в мыслях этого не было! Единственная моя цель — создание увлекательной программы.
— Полагаю, мне должно было бы лестно услышать, что вы находите мою жизнь такой увлекательной.
— Это очень полнокровная жизнь. Вы многого достигли.
— Как мне убедить вас, что все эти газетные сообщения сплошная ложь?
— Насколько я могу судить, у вас есть чрезвычайный дар убеждения. Вы всегда можете попробовать.
Джастин Грум встал.
— Мне горько сознавать, что вы уже осудили меня без всякого суда. Но теперь, когда я познакомился с вами, я еще более укрепился в своей решимости оправдаться и доказать вам, насколько я на самом деле порядочный человек. Мне хотелось бы заслужить ваше уважение.
— Как же вы собираетесь сделать это?
— Мне необходимо найти Пенелопу Хаутен. Она расскажет обо мне правду.
— Как же вы ее найдете?
— У меня есть люди, которые занимаются этим. Я лишь надеюсь, что найду ее до того, как вы добьетесь успеха со своим сценарием.
Ларк улыбнулась.
— Я так же надеюсь на это — в ваших же интересах.
— Благодарю вас, что уделили мне время, — сказал Грум.
Ларк вышла из-за стола, открыла дверь и отважно протянула руку. Грум пожал ее, задержав несколько дольше, чем это было необходимо, как будто рука ему так понравилась, что он не хотел ее отпускать.
Затем он вышел в холл и широкими шагами направился к приемной, не глядя по сторонам.
На улице было темно. Сердце Ларк колотилось. Глубоко вздохнув, она подошла к окну и улыбнулась своему отражению. Маска, сотворенная Карлом, действительно сделала свое дело: Ларк надежно спрятана за ней.
ГЛАВА 64
Неделю спустя Дом вошел в кабинет Ларк и прикрыл за собой дверь.
— Я хочу попросить прощения за то, что не сдержался в тот вечер, — сказал он.
— Да и я, пожалуй, тоже. Мне и в голову не приходило, что ты уже знаешь о своем отце.
— Я не изменил своего решения не встречаться с ним. Но я не сержусь на тебя. Не знаю, в чем твой секрет, но я никак не могу перестать думать о тебе. Все время вспоминаю о том, что ты говоришь, как говоришь. Я вижу твою улыбку, выражение лица, ты все время преследуешь меня в моих мыслях.
Словно какая-то невидимая могущественная сила толкнула Ларк к Дому. Она понимала, что все это становится опасным, что ей нельзя говорить ему правду о себе до тех пор, пока она не снимет с себя обвинение в убийстве. Она понимала, что ей нельзя говорить ему правду до тех пор, пока Грум не окажется за решеткой — или умрет. Она понимала все это, но услышала свои слова:
— Я тоже все время думаю о тебе.
В глазах Дома вспыхнул огонь. Ларк остановилась в трех шагах от него, и они смотрели друг на друга так, как будто вдруг перестали соображать. Напряжение внезапно нарушил резкий звонок внутренней связи. Ларк повернулась и сняла трубку.
— Да.
— К вам мистер Стивенс, — сообщила Роза.
Это был писатель, которому Ларк назначила прием на три часа.
— Хорошо, Роза, попроси его подождать. Я сейчас выйду. — И медленно положила трубку.
Дом улыбнулся ей.
— Продолжим позже.
«Продолжим что?» — подумала Ларк, но, видя, с какой теплотой Дом смотрит на нее, Ларк поняла смысл его слов. Сердце у нее затрепыхалось, разрываясь между восторгом и отчаянием.
— У тебя ведь много чего на уме, не так ли? — сказал Дом, подходя и беря ее за руку. — Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Но мы с этим как-нибудь разберемся, обещаю тебе. Позвони мне, когда закончишь со Стивенсом.
Когда Дом ушел, Ларк достала компакт-пудру. Волосы у нее были собраны назад в две французские косы, из которых не выбивалось ни единого волоска, но все равно она пригладила их. А теперь ей надо было посмотреть на свое лицо, чтобы придать уверенности в себе. Буквально перед тем как увидеть свое отражение в зеркале, Ларк живо вспомнила то мгновение в больнице, когда она впервые увидела себя после «несчастного случая». Теперь при виде своего лица Ларк также испытала потрясение, но на сей раз потрясение, которое заставило ее чувствовать себя более уверенной.
Встреча со Стивенсом заняла более часа, после чего Ларк потребовалось сделать несколько заметок на память. Но даже по прошествии этого времени ее так и подмывало просто уйти домой, однако это было бы нечестно по отношению к Дому: он ждал ее звонка. Было уже далеко за шесть.
Ларк подняла трубку, с неудовольствием отметив, что рука у нее дрожит.
— Мой рабочий день заканчивается, — сообщила Ларк Дому, с удивлением отметив, как спокойно она это произнесла. А как у тебя?
— Не то чтобы я бездельничал, но психологически я делал именно это. Как только будешь готова, приходи ко мне в кабинет.
Сначала Ларк отправилась в туалет и подкрасила губы. Она редко прибегала к другим косметическим средствам: ее нежная кожа нуждалась только в увлажнителях, а глаза и так подчеркивали, увеличивая, темные ресницы. На Ларк был бледно-персиковый хлопчатобумажный костюм с блузкой из ирландского полотна и удобные, цвета слоновой кости туфельки на низком каблуке. Рассматривая себя в высоком зеркале, Ларк чувствовала, что если наряд и недостаточно изыскан для вечера в «Рокси», то уж для данного вечера он подходит вполне.
Дом был готов, когда она постучала в дверь его кабинета.
— Пошли, — сказал он. — Поедем на моей машине.
— Куда?
— Ко мне домой. Мне бы хотелось, чтобы он начал тебе нравиться.
— На этот счет можешь не беспокоиться, — рассмеялась Ларк, когда они шли к лифту. — Я от твоего дома просто в восторге.
Когда они ехали по бульвару Сансет, то говорили главным образом о работе. Но когда стали подниматься по вьющейся серпантином дороге к дому, Ларк, вновь ошеломленная красотой пейзажа, замолчала. Вдоль кромки океана сверкали огни Санта-Моники, отражавшиеся в заливе. Ларк вдыхала
