непринужденно, скажем, на Венере, как и на Земле.
Коллектив людей коммунистической формации, оказавшись в автономном положении на другой планете, по объективным причинам вынужден будет отказаться от целого ряда земных завоеваний.
Первое и главное заключается в том, что богатство общества, оказавшегося вне Земли, вновь будет определяться не свободным временем, а рабочим временем. Целью этого общества станет накопление материальных благ, обязательных для физического существования и воспроизводства. Стало быть, на первый план вновь выдвинется труд, диктуемый в прямом смысле слова необходимостью и внешней целесообразностью. С точки зрения коммунистического обществоведения эта эволюция чрезвычайно любопытна; ведь члены внеземного коллектива будут людьми коммунистического склада, самое общество останется коммунистическим, и потому заведомо не может быть прямого возвращения к далекому прошлому… Очевидно, в этих условиях совместится накопление духовного богатства и накопление материальных благ, произойдет практическое слияние необходимого труда и труда по желанию, по потребности…
Однако, несмотря на некоторое внешнее возвращение к прошлому, не возникает никаких новых социальных предпосылок для отчуждения природы от человека. В силу коренных особенностей коммунистического общества человек и на других планетах обязан будет взаимодействовать с природой на условиях, адекватных его сущности.
Важнейшее отличие трудового процесса на любом небесном теле от трудового процесса на Земле будет заключаться в том, что человеку придется не только заботиться о добывании материальных благ, но и собственными руками создавать искусственную среду обитания, аналогичную земной (еще одна причина «возвращения» к рабочему времени). Речь, как видно, идет здесь о создании космических моделей земной биогеносферы, о преобразовании природы других планет.
Это, конечно, проблема далекого будущего, но она отнюдь не так фантастична, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что человек уже сегодня приступил к практическому созданию первых небольших космических моделей биогеносферы. Такими моделями станут первые же межпланетные корабли, каждый из которых будет замкнутой системой с полным круговоротом веществ (газовым, органическим, влагооборотом и т. п.). И не только, между прочим, межпланетные корабли, — большие искусственные спутники тоже. Уже в сравнительно близком будущем маленькие космические модели биогеносферы начнут подолгу кружить вокруг родной планеты, а потом они отправятся к другим планетам, чтобы доставить информацию о природе иных миров, о возможностях ее преобразования. А возможности эти будут определяться наличием или отсутствием биогеносфер на других планетах.
Так вновь мы вернулись к проблемам физической географии — науки о земной биогеносфере. Впрочем, теперь уже пора выяснять ее значение для космических исследований. В самой общей форме она сформулирована выше: всюду в космосе, где человек пожелает обосноваться, ему потребуется внешняя среда, аналогичная земной, а ее невозможно создать, не изучив досконально собственную биогеносферу. Но имеют ли вообще земные науки «право» на выход в космос?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо на некоторое время вернуться в прошлое. В 1543 году вышло в свет бессмертное сочинение Николая Коперника «Об обращениях небесных сфер», положившее конец геоцентрической системе, поставившее Землю — одну из планет — на свое место. Книга Коперника утверждала новую, чрезвычайно важную идею — мысль о единстве мира, о том, что «небо» и «земля» подчиняются одним и тем же законам. Истины эти давно утвердились в науке. Но было бы неправильно думать, что переворот в мировоззрении, совершенный Коперником и продолженный великими мыслителями Джордано Бруно и Галилео Галилеем, стал к нашему времени достоянием исключительно истории.
Два основных следствия для земного естествознания вытекают из коперниканского миропонимания.
Первое. Если Земля — это небесное тело, вращающееся вокруг своей оси, двигающееся вокруг Солнца, испытывающее многообразное влияние космоса, то необходимо научиться использовать эти обстоятельства в конкретных науках о Земле, при исследовании Земли. Так, собственно, и развивалась наука.
И все-таки до самого последнего времени не все в этом направлении обстояло благополучно. Как ни курьезно это звучит, но геологи-тектонисты, например, по существу рассматривали Землю как неподвижное тело, поскольку искали причины горообразования только в недрах планеты, совершенно не учитывая ее особенностей как небесного тела. В двадцатых годах нашего века мысль о зависимости частоты сердечных приступов от солнечной активности и, следовательно, oт состояния силовых полей Земли казалась абсурдной, а ныне существует целый раздел в медицине, изучающий эту проблему. Более того, сейчас выдвигаются соображения о связи между космическими излучениями и эволюцией жизни на Земле, о связи между солнечной активностью и землетрясениями.
В сущности, только в наши дни космос начал властно вторгаться во все области земного естествознания.
Но если земное естествознание медленно космизировалось путем привлечения в теорию науки внешних астрономических факторов, то еще хуже обстояло дело со вторым следствием коперниканского миропонимания, а именно; коль скоро Земля — небесное тело в ряду других небесных тел, то наши знания о ней имеют не только местное, но и широкое космическое значение. Иначе говоря, если мы признаем Землю небесным телом, то, во-первых, мы вправе распространять наши знания о ней на иные, сходные по природе небесные тела, а во-вторых, сравнивая планеты, можем проверять и уточнять наши познания о Земле. В последовательном осуществлении этого принципа и заключается завершение коперниканского переворота в естествознании, выразившееся в создании «звездно-земных» наук.
Выше приводились «производственные» примеры, показывающие, как постепенно и незаметно космическое стало мирно уживаться, соседствовать с земным. Аналогичный, но еще более отчетливый процесс протекал, между прочим, и в науке. Еще до запуска первого искусственного спутника Земли началась космизация земного естествознания, возникли такие науки, как астроботаника, астрогеология, астрогеография…
Полеты спутников и космических кораблей усилили и ускорили этот процесс, и в наши дни естествознание практически перестало быть геоцентричным. Есть все основания говорить как о знамении времени о возникновении геокосмологии — широкой области науки, изучающей Землю во взаимодействии с космосом и использующей знания о Земле для изучения космоса. Геокосмология — это ответ науки на объективное требование истории выйти в космос.
Естествознание вступает в новый, высший этап развития, соответствующий космической фазе существования человечества, соответствующий его коммунистическому будущему.
Продолжить физическую географию в космос, использовать ее достижения при исследовании других планет удастся, разумеется, лишь в том случае, если биогеносфера Земли — явление не уникальное, если аналогичные образования имеются и на иных небесных телах (от этого будет зависеть и космическое будущее человечества). По понятным причинам, мы можем пока практически судить лишь о планетах солнечной системы, и вопрос этот уже достаточно изучен наукой.
Ближайшее к нам небесное тело — Луна биогеносферы лишена, но они имеются на Венере и Марсе. Сравнительное изучение биогеносфер планет земной группы составляет самую общую задачу астрогеографии. Относительно скромные результаты, до сих пор полученные при изучении земной биогеносферы, во многом объясняются тем, что столь сложное явление природы изучалось… в одном экземпляре. Несомненно, что именно сравнительное изучение Луны, остановившейся у «порога» возникновения биогеносферы, «отставшей» Венеры, «ушедшего вперед» Марса с Землею и даст в конечном итоге в руки человека коммунистического будущего ключ к управлению планетарными процессами в земной биогеносфере.
Да и многие проблемы найдут либо подтверждение, либо опровержение при астрогеографическом изучении биогеносфер. Так, если будет доказана синхронность похолоданий на Венере, Марсе и Земле, то тем самым будет доказано, что оледенения на Земле вызывались космическими причинами.
Процесс космизации охватывает, конечно, не только физическую географию и науки, так или иначе с ней связанные.
Напомним, что, когда с помощью советских космических ракет было установлено, что Луна лишена сколько-нибудь значительного магнитного поля, открытие это сразу же было увязано с теориями земного
