Бродвей…»
— Совершенно дилетантская вещь. Просто потеря времени, не так ли, Изабелла?
Она едва не подскочила. Этот голос она узнала бы из тысячи. «Только держать себя в руках, — молила Изабелла, — только сохранять спокойствие». Но сердце заколотилось так бешено, что она перепугалась, будто оно вот-вот выскочит из груди. Дилан… Облаченный в элегантный фрак и бабочку — о, какие туалеты у мнимого гондольера! — он стоял в полумраке в дверях ложи.
— Ты? Но как?
Изабелла пыталась прийти в себя. Как-то надо бы унять дрожь в руках, совладать с голосом… Ах, до чего противное сопрано у солистки… Ужасно неприятный тембр, верхние ноты она берет резко, давит на связки… Изабелла встряхнула головой, а солистка, как назло, все выводила и выводила какой-то пассаж, который безумно раздражал искушенный слух Изабеллы. Она страдальчески сморщилась, как от зубной боли, опустила взгляд, который вновь скользнул по зрителям в партере, зацепился за знакомый силуэт. Рассеянность прошла мгновенно. Эти белокурые волосы, эту горделиво посаженную головку Изабелла не могла бы спутать ни с кем. Дилан здесь не один. Вот она, юная бестия, ждет своего суженого в первом ряду.
«Возьми себя в руки, Изабелла, — мысленно скомандовала она себе. — Вы просто знакомые».
— Я здесь по необходимости, — услышала она ответ Дилана. — И не один.
— Не сомневаюсь в этом.
— И не нужно сомневаться. — Он придвинулся ближе, склонился над ней. На Изабеллу пахнуло тонким ароматом дорогого парфюма. — Обрати внимание, в первом ряду…
— Твоя жена?
Дилан откровенно засмеялся, но поспешно прикрыл лицо ладонью.
— О женщины… Мне следовало бы предугадать твою реакцию. Всякая особа противоположного пола, находящаяся в моем обществе, непременно должна быть законной супругой. Нет, Изабелла. Лиза — моя сводная сестра. Дочь моей мачехи. Поверь! И именно по ее прихоти я здесь… Она непременно захотела послушать арабский мюзикл. А вот премьера не удалась, надо признать. Так что в антракте я уеду, чтобы не терять времени.
Со сцены зазвучал дуэт главных героев. Изабелла, повинуясь профессиональной привычке, попыталась вслушаться, повернула голову к исполнителям. По прошествии минуты она обнаружила, что находится в ложе одна.
Она чуть не топнула ногой от злости и досады. Ну что он за человек! То появляется, то исчезает! Если эта девица в зале его сестра, так ей, Изабелле, все карты в руки! Но как его найти?
Да, он прав, об этом спектакле нечего и говорить. Однако как точно и профессионально он оценил его! Стоит задуматься… И вдруг ее словно ударило током: но он же должен находиться в Лондоне?! Господи, какое наглое вранье — глядя в глаза, без тени смущения! Как она сразу не подумала об этом? Тогда можно было бы задать вопрос, что называется, в лоб. И ему бы пришлось объясниться. Или придумать что-нибудь вразумительное. Нет, в его присутствии она явно начинает плохо соображать… Пора заканчивать эту полную лжи историю. И — точка!
— Такси, мадам? — поинтересовался мужчина у выходившей из здания лондонского аэропорта Хитроу Изабеллы. Она кивнула. Водитель развернул автомобиль, подъехал ближе, взял из рук пассажирки чемодан и ловко засунул его в багажник.
Изабелла устроилась на заднем сиденье и продиктовала водителю адрес агентства Стеллы. А в памяти проносились последние дни в Египте. Она работала над мюзиклом как одержимая. Ни пляжи, ни солнце, ни ночная жизнь романтичной Эль-Гуны не могли отвлечь ее от синтезатора и ноутбука. Вдохновение нахлынуло так неожиданно — словно ураган, сметающий все на своем пути. Музыка полностью поглощала ее внимание. Работа помогала отвлечься от дурных мыслей и как можно меньше думать о Дилане и тех волшебных ночах, что стали далеким воспоминанием и больше не вызывали острой сердечной боли…
Водитель такси без конца переключал кнопки автомагнитолы. По всей видимости, ему не нравились композиции, доносившиеся из динамика. Изабелле его суета начинала действовать на нервы. Ее сегодня раздражало буквально все.
Внезапно из динамиков раздался мужской голос. Шло интервью, которое проводила радиостанция, имевшая репутацию «очага культуры». Журналист зачитал сообщение о каком-то светском мероприятии, проходившем в Лондоне. Изабелле показалось, что грянул гром и сверкнула молния.
Она напряженно вслушивалась. До боли знакомая тема! Знакомые фамилии! Вот промелькнула фраза и о Стелле Макнамара, успешном импресарио, сумевшем вытащить на свет божий очередной шедевр, который готовится к постановке. Это были комментарии продюсера нового мюзикла, который обещает стать сенсацией грядущего сезона!
Голос мужчины, который давал комментарии… Дилан! Господи, что это за передача?
Едва Изабелла открыла рот, чтобы попросить водителя сделать погромче, как вдруг в переговорном устройстве, которым оснащено любое такси, раздался треск. Шофер потянулся к рации и произнес: «Я в районе аэропорта. Отъехал от терминала. Направляюсь в Сити».
Когда разговор с диспетчерской закончился, из динамиков уже доносилась легкая музыка. Другой мужской голос сообщал новости спорта.
«Господи, что со мной творится? — спрашивала себя Изабелла, до боли стискивая руки. — Продюсер? Радио? Мюзиклы? Стелла? Нет, не может быть!»
Изабелла откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. За окном медленно ехали машины, менялись пейзажи, а над городом низко нависало свинцово-серое осеннее небо. Мелкий дождь стучал по стеклу. Обычная погода для Лондона, особенно для конца сентября.
Дилан снял наушники и вышел из студии, которая помещалась рядом с его рабочим кабинетом. В приемной его ждала Тори, секретарша.
— Только что звонил Джонатан. Тебе придется еще поработать. У него в последнее время проблемы со здоровьем. Что делать, сердце. Так что вот тебе список того, что еще надо сделать. Ты прослушал то, что подготовила миссис Макнамара?
— Да. Главное, чтобы с Джонатаном было все в порядке, — пробормотал Дилан, просматривая записи, которые ему протянула Тори. — Я уже дал сегодня за него комментарии к будущему проекту. И я вовсе не против того, чтобы вникнуть в детали договора от Макнамары.
Войдя в кабинет, Дилан первым делом набрал телефонный номер и попросил подозвать Софию Холивелл — во втором браке его мать поменяла фамилию. После нескольких секунд ожидания на том конце провода подняли трубку.
— Есть новости, мама? — с явным нетерпением спросил Дилан. — Лиза худеет день ото дня. Я ничего не могу поделать. Не могу же я заставить ее есть! Что? Нет, я сейчас не дома. Мой коллега приболел, и я должен разобраться с его клиентами. Интервью и переговоры уже назначены. Понимаешь, для нашей фирмы сейчас это самый перспективный проект. Времени поглощает уйму. Не знаю, где была моя голова, когда я на это соглашался.
«И вообще, в Египте я потерял не только голову, но и сердце, — подумал Дилан, и что-то в груди тоскливо сжалось. — Его отобрала одна очаровательная колдунья. Она не хочет со мной общаться, просто отключает мобильный. А днем я слишком занят, чтобы ей звонить. Она не ответила ни на одно мое сообщение. Наверное, я не в ее вкусе. Вон какие мюзиклы она строчит. А ее песни… Один хит за другим. Есть у нее какой-то маленький секрет, не понимаю, в чем он состоит, но действует ее музыка безотказно. Надо полагать, Изабелла знает о любви и о мужчинах все…»
Его размышления прервал решительный голос Софии:
— Понимаешь, Дилан, с клиникой возникли проблемы. Майкл задействует все свои связи, но тебе придется запастись терпением. Наверное, было бы лучше, если бы ты отправил Лизу к ее матери. Уверена, Карен найдет выход из положения.
— Вначале мне придется усыпить сестричку, а потом засунуть в коробку и отправить по авиапочте. Лиза отказывается покидать Лондон наотрез. И что ни день, устраивает мне такие сцены, что я уже голову сломал, гадая, что все это может означать.
