знаменитые делийские развалины или гробницы. И только когда осядет гнев и улягутся обиды, она спокойно, без истерики разберется с Эриком. Он ведь все-таки любит ее. Пусть как-то очень по-своему, но разве он виноват в том, что по-другому любить не умеет?
Она выбрала из фруктового натюрморта на журнальном столике самое румяное яблоко и с наслаждением откусила. Потом плюхнулась в кресло и принялась изучать меню.
Нет, она ни за что не станет в Индии завтракать овсянкой!
Как только Мелин шагнула из лифта в фойе, она увидела, как с дивана в дальнем углу нерешительно поднялась высокая фигура Ананда. По мере того, как они приближались друг к другу, она прочла на его лице все мысли, пронесшиеся через его голову.
«Неужели это она? Да, похоже, что она… А может, все-таки не она?.. Ну конечно же это она. Только как ей удалось так преобразиться?».
А очень просто, мысленно ответила ему Мелин. И всего-то ей для этого понадобился хороший душ, чашка крепкого кофе и пятнадцать минут перед зеркалом. Не зря же она набила свой чемодан одеждой, которую Эрик терпеть не может. Но теперь Эрика рядом нет, и она может выглядеть так, как ей хочется. И вообще, как она могла три месяца терпеть его снобизм? Ослепла. О да, Эрик, конечно, мастер ослеплять женщин. Но теперь все будет по-другому. Начиная с сегодняшнего дня, она будет самой собой и останется самой собой, когда вернется в Англию. Решено. И главное совсем не то, что она своим видом слегка шокировала гида. Главное, что около получаса назад она помудрела: идея испортить себе отпуск разборками с Эриком показалась вдруг непростительной глупостью.
И теперь она шла навстречу своему гиду в пестрой, широкой, похожей на цыганскую юбке, доходящей до середины икр, и в красной блузке с глубоким вырезом. На голове у нее была широкополая соломенная шляпа, из-под которой выбивались волнистые пряди черных волос. В ушах блестели огромные кольца серег, а ноги были обуты в ее любимые старенькие, но очень удобные светло коричневые сандалии с тесемками, которые змейками обвивали ее тонкие щиколотки. И она чувствовала себя в этом наряде на редкость великолепно.
Она видела, как изумление на лице ее гида наконец сменила улыбка.
– Тебя не узнать, Мелин. Ты выглядишь потрясающе. – Он остановился в двух метрах от нее, продолжая со сдержанным интересом оглядывать.
– Праздную свой приезд в Индию, – торжественно заявила она, и ее большие карие глаза со слегка подкрашенными ресницами гордо блеснули на него из-под шляпки.
– Должен тебе заметить, что уже в этом фойе от твоего появления стало празднично.
Она рассмеялась.
– Очень необычный комплимент. Спасибо.
– Это вовсе не комплимент, а чистая правда.
– Правда? – Ее алые губы изогнулись в недоверчивой усмешке.
– Правда. Если не веришь, оглянись. Глаза мужчин в этом фойе расскажут тебе о твоей красоте намного больше, чем любые слова или зеркало.
Как чертовски приятно ей было слышать эти слова. Она не сомневалась, что ее гид – не единственный, кто сумел оценить ее наряд, и все же незаметно обвела взглядом фойе.
То, что она увидела, было больше того, что она ожидала. На нее совершенно откровенно пялились все мужчины. А на ее гида – все до единой женщины. И вся эта праздная публика, наполняющая фойе, как ей показалось, напряженно чего-то ждала.
Что происходит?
– Странно… Они все очень странно на нас смотрят, – сказала она, внезапно почувствовав себя беспомощной, и посмотрела на своего гида так, будто искала у него защиты.
Он усмехнулся и подмигнул ей.
– А вот мы их разочаруем… и целоваться не станем.
Прикрыв губы ладошкой, она захихикала.
– Ты думаешь, они решили, что мы…
Она не договорила, увидев в его глазах лукавый блеск.
– Конечно. – Он протянул ей руку. – Пойдем.
Подавляя смех и смущение, она подала ему руку, и он медленно повел ее через фойе.
Стоило им пройти несколько шагов, как ее внезапно охватило знакомое, но давно забытое чувство. Она вспомнила, как когда-то в детстве вот так же торжественно и празднично ее вел за руку отец. Это было в те особые дни, когда мать наряжала ее и брата, и они всей семьей куда-то отправлялись. Отец всегда шел медленно, крепко и в то же время нежно держа ее ручку в своей, с гордостью поглядывая на нее и мягко улыбаясь. И она ступала, высоко подняв голову, и сияла от счастья, ловя на себе множество очарованных взглядов. В такие моменты ей всегда казалось, что она принцесса и однажды, когда она вырастет, отец вот так же, с гордостью и нежностью глядя на нее, поведет ее под венец с принцем.
Потом она выросла, и это чувство затерялось где-то в глубинах памяти. Маленькая принцесса уснула где-то в прошлом и так никогда не повзрослела. Может, потому, что кроме отца ни один мужчина не способен был разбудить ее?
Мелин никогда бы, наверное, не задумалась над этим, если бы сейчас это давно позабытое чувство внезапно не вернулось к ней. Высокий мужчина, который держал ее теперь за руку, шел так же медленно, в ногу с ней, как когда-то шел ее отец. Его рука была такой же теплой и надежной, а взгляд – таким же гордым и подстегивающим ее уверенность в себе.
Вот только теперь к этому старому чувству примешивались незнакомые оттенки. Теперь она была молодой женщиной, которую вел по фойе отеля почти незнакомый мужчина, и ее ум тревожно искал ответа на неожиданные вопросы. Кто этот мужчина? Почему ей так легко с ним? И как ему удалось в считанные секунды разбудить уснувшую когда-то в детстве принцессу?
Наконец они оказались на широком крыльце отеля, в объятиях полуденной жары. Ананд осторожно разжал пальцы и вернул ей ее руку. Она посмотрела на него так, будто не сразу поняла, почему он это сделал.
– Ты в порядке, Мелин? – забеспокоился он, заглядывая ей в глаза.
– Да, – кивнула она, пряча их под шляпкой. – Жарко… Я не ожидала, что будет так жарко. Итак, с каких развалин мы сегодня начнем нашу экскурсию?
Он рассмеялся.
– Развалин? Понятно, в программу ты не заглядывала.
– Ну, можно с чего-нибудь еще не окончательно развалившегося, – пробормотала она, пытаясь скрыть неловкость.
– Придется тебя огорчить, – сказал он, шагая к машине. – У нас по программе только одна развалина – Красная крепость, которую из общепринятого уважения к выдающимся развалинам успевают подлатать перед тем, как она в очередной раз собирается рухнуть. Но ее ты увидишь завтра. А сегодня я покажу тебе храм Лотоса и храм Лакшми-Нарайяны – уникальные образцы современной архитектуры, которые разваливаться не собираются. – Они подошли к машине, и он открыл дверцу. – Прошу…
Мелин забралась на заднее сиденье. В машине работал кондиционер, и снова было прохладно. Дремавший на руле водитель встрепенулся, как воробей перед дождем, и завел мотор. Ананд, обойдя машину, оказался на одном сиденье с ней.
– Так будет удобнее общаться, – пояснил он.
Мелин с улыбкой покосилась на него и кивнула. Да, она совсем не против, что он сидит рядом, потому что вопросов, которые ей хочется ему задать, становится все больше и больше. Можно сказать, что за последние несколько минут ее просто стало распирать от возникшего интереса к Индии, и, прежде всего, ей хотелось бы узнать, откуда в этой стране берутся такие симпатичные, обаятельные, удивительные молодые мужчины?
– Итак, ты родился и вырос в Дели, закончил исторический факультет Делийского университета и уже три года работаешь гидом. Говоришь на шести индийских языках и трех европейских. Успел поездить по Европе. А какие у тебя планы на будущее?
Они сидели за столиком в ресторане отеля «Оберой», куда вернулись к обеду, и Мелин наконец дала волю своему любопытству, которое ни храмы, ни парки удовлетворить не смогли. Поставив локти на стол и
