переулка, то и в этом случае они вынуждены были бы подчиниться.
Вертолет снизился почти до самых крыш, следуя чуть позади автомобиля «скорой помощи».
Кара, как старший группы, лично ответственный за выполнение операции, взял в руки штурмовую винтовку М16 и, быстро прицелившись, послал несколько коротких очередей в преследуемую машину.
Тяжелые пули смертоносным дождем обрушились на крышу машины, разорвав обшивку и искорежив тела бесчувственных санитаров.
— Какого хрена они делают? — закричал я, пытаясь перекрыть рев собственного двигателя, шум вертолетных винтов и визг пуль.
— Они поняли, что ты направляешься к стадиону, и пытаются остановить машину. В водителя, то есть в тебя, наши оппоненты стрелять не могут, поэтому попытаются в прямом смысле слова разнести на кусочки этот несчастный фургон.
Мысленный контакт вызвал очередную вспышку боли, о которой я мгновенно забыл после следующей очереди, прошившей крышу «скорой»,
— Из этой затеи может что-нибудь выйти?
Чудовищная жара, пот, застилающий глаза, и этот непрекращающийся обстрел не давали сосредоточиться. Я вообще удивлялся, каким образом до сих пор мне удавалось держать автомобиль под контролем.
— Если бы они начали на пару минут раньше, можно было бы с уверенностью сказать, что им это удастся. А так... У нас, пожалуй, все еще остаются некоторые шансы.
Прогноз был не слишком благоприятным, но, как говорят французы, за неимением лучшего король спит с собственной женой...
Кара разрядил уже два полных магазина и потянулся за третьим.
— Эта проклятая колымага может и не развалиться, — раздался в наушниках старшего группы голос ЛСД. — Мне мешает сосредоточиться твоя стрельба и гул винтов, но давай я все же попробую остановить его.
Кара молча кивнул, отодвинувшись в сторону. Он прекрасно знал, на что способен его напарник.
Великий иллюзионист попытался сконцентрироваться, и это ему удалось — в следующее мгновение всем присутствующим стало хорошо видно, как на лобовом стекле преследуемого автомобиля распластался ярко-розовый бегемот — влияние ЛСД, в отличие от действий обоих его партнеров, распространялось не на отдельно взятую личность, а на всех окружающих.
Каре же нужно было зафиксировать объект, чтобы пустить в ход свои ментальные способности. Но в данной ситуации это было невозможно, поэтому приходилось использовать более безболезненные методы...
Огромное розовое пятно перекрыло лобовое стекло. Затем раздалось отчетливо различимое кряхтение, и то, что секунду назад было сплошной непонятной массой, повернулось ко мне «лицом», оказавшись огромным, неуклюжим фальшиво-мультипликационным бегемотом.
— Привет, как дела? — спросил он, в знак приветствия помахав коротенькой толстенькой лапкой.
Не знаю, как это ему удавалось, но, несмотря на окружающий скрежет и гул, я прекрасно слышал это гротескное создание.
— Не против, если я тут слегка посижу, поболтаю с тобой? — Огромный нос прижался к стеклу, при этом забавно расплющившись.
В маленьких поросячьих глазках мелькали смешливые искорки.
Но мне было не до веселья.
— У меня глюки, — сообщил я Милой. — Огромная розовая тварь распласталась прямо перед моим лицом, заслонив своей тушей все лобовое стекло. В данный момент я вообще ни черта не вижу.
— Не обращай внимания, дорога прямая, если возникнут какие-то проблемы, я сообщу. Уже совсем скоро мы будем на месте.
— Э-эй! Как дела? — Судя по всему, это добродушное создание и не думало униматься. — У меня для тебя есть кое-что.
Маленькая лапка залезла в кармашек смешных шортиков, с трудом сходящихся на огромной талии, вытащив оттуда леденец на палочке.
— На-ка, попробуй, — заговорщицки подмигнул он, протягивая мне детскую сладость.
При этом его лапка прошла сквозь лобовое стекло, так что леденец оказался прямо перед моим лицом. Казалось, при желании я могу лизнуть конфету.
— У меня
— Они хоть каким-то образом воздействуют на тебя?
— Пожалуй, нет. — Было как-то несолидно рассказывать моей прагматичной напарнице историю про детский леденец.
— Тогда выбрось из головы всю эту ерунду. Она не может причинить тебе никакого вреда, если только ты сам не сделаешь какую-нибудь глупость.
— А...
Машину неожиданно бросило вбок, так что некоторое время мы ехали, скрежеща левым бортом о стену близлежащего дома. С огромным трудом мне удалось выровнять автомобиль, при этом пару раз он чуть было не заглох.
— Что это было?
— Задний обод наехал на камень.
— Скоро приедем?
— До цели около трех минут.
— Мы можем увеличить скорость?
— Нет, двигатель и без того уже дымится, если увеличить обороты, его заклинит прямо сейчас.
— Ну, если ты не хочешь конфетку, то, пожалуй, я съем ее сам...
Большой фиолетовый язык прошел сквозь стекло и прямо перед моими глазами аппетитно лизнул леденец на палочке, Капля липкой тягучей слюны упала мне на колени.
Я подавил в себе естественное желание со всего размаха впечатать кулак в этого проклятого бегемота.
— Ты можешь как-нибудь убрать эту галлюцинацию?
— Только при помощи мощного болезненного импульса.
Я слишком хорошо знал свою напарницу, чтобы усвоить одну простую истину: она никогда не злоупотребляет выражением «мощный». В данном контексте это могло означать только одно: дикую, практически не контролируемую разумом боль.
— Попробую справиться сам...
Машина еще раз вильнула, но теперь уже по моей вине.
— Тебе лучше просто закрыть глаза. — Милая дала очень ценный, а главное, своевременный совет.
— Эта тварь сбивает меня с мыслей своей беспрерывной болтовней, так что даже если я выколю себе глаза, это все равно не поможет. — Я был почти на пределе.
Впрочем, не только постоянно ускользающая от охотников добыча испытывала нервное напряжение. В
