висящие на стене. – Пора позаботиться об ужине.
На часах было полпятого. Джулиана вспомнила, что ела сегодня только один раз, в Дхарамсале. Что ж, похоже, на гостеприимство хозяина рассчитывать не приходится, и поэтому будет лучше, если она смирится со своей участью и наскоро приготовит что-нибудь поесть. А для начала выпьет кофе, если таковой имеется.
Она молча кивнула и последовала за Эдвардом в кухню.
От того, что она увидела, войдя на кухню, ей захотелось закрыть глаза, схватиться за голову и немедленно выбежать оттуда. Груды грязной посуды беспорядочно громоздились на стойках. Посудная раковина была забита стаканами и чашками. На полу виднелись пятна от пролитого пива. Под стойками стояли батареи пустых пивных бутылок.
Холодная ярость охватила ее при мысли о том, что ей придется все это разгребать.
– Я не буду этого делать, – сквозь зубы процедила она. – Просто не буду.
– Теперь уже поздно отступать, – сказал Эдвард, повернувшись к ней.
– Мы договаривались о домашней работе, а не о чистке конюшни, – прошипела она.
– Я вполне с тобой согласен.
Он подошел к раковине, извлек из-под посудной груды кофеварку и принялся мыть ее. Его движения были медленными, но при этом лаконичными и грациозными. Джулиана, как зачарованная, следила за ним.
– В чем дело? – вдруг спросил он, обернувшись к ней.
– Ни в чем, – быстро ответила она.
Он отряхнул кофеварку от воды.
– Что ж, тогда, надеюсь, все в порядке.
Джулиане хотелось топнуть ногой.
– Ничего не в порядке, черт побери! И ты прекрасно это знаешь! – гневно выкрикнула она. – Если тебе нужна служанка, найди нормальную служанку. Тогда можешь устраивать любой бардак, потому что кто-то всегда сможет навести порядок.
Эдвард спокойно насыпал в кофеварку несколько ложек кофе.
– Что ж, на этот раз этим кем-то являешься ты, – сказал он.
– Здесь невыносимо грязно, – фыркнула она.
– Я знаю, – ответил он. – И уверен, что женщина твоих способностей очень быстро наведет здесь идеальный порядок. Это хорошая тренировка для укрепления характера.
– Спасибо, но я не нуждаюсь в укреплении характера, – ответила она, сверкнув на него глазами.
Эдвард задумчиво оглядел ее. В уголках его губ заиграла улыбка.
– Что ж, тогда для смягчения характера. Уж очень ты строптива.
Джулиана забарабанила пальцами по стойке.
– И как, интересно, ты умудрился дожить до такого? – спросила она, снова отважившись посмотреть на него.
– Это просто. У меня недавно останавливались друзья, которые держат гостиницу возле Триунда. Тащили туда пиво. И вот, чтобы облегчить ношу ослам, один ящик решили распить здесь.
– И ты не мог заставить их убрать после себя?!
По непонятной причине ее слова показались ему забавными.
– Джулиана, как ты успела заметить, я простой, необразованный сельский житель. Требовать чего-то от людей не входит в мои правила, – ответил он.
– Я не говорила, что ты простой и необразованный.
– Неужели? А мне показалось, ты совсем недавно сказала, что я не умею читать, – спокойно ответил он.
– Это был минутный порыв, – сказала она.
– Правда? – продолжал он с вызовом. – Кажется, ты считаешь, что тебе позволено вести себя с другими как тебе угодно. И еще указывать им, что они должны делать.
– Это неправда, – возразила она.
– А как насчет старины Нила? – спокойно спросил он. – Он может возразить тебе?
– Нилу не нужно этого делать. Это мне…
Она запнулась, осознав, что была близка к тому, чтобы рассказать Эдварду правду. Под его пристальным взглядом ее щеки зарделись.
– И что же тебе? – подбивал он.
Она крепко сжала губы.
– Все это дико смешно, – гневно выпалила она. – Я не обязана рассказывать тебе о своей личной жизни. Ты заставляешь меня быть мегерой. А я совсем другая. Совсем.
Он смотрел на нее и молчал.
– Да, я другая. И не смотри на меня так, Эдвард Гарвин, – продолжала она. – Ты все извращаешь и преувеличиваешь.
Он пожал плечами.
– Возможно. Но и ты явилась сюда со своими собственными представлениями о том, что тебя здесь ждет.
– Да, может, и так, – отрезала она. – И в этом моя ошибка. Я надеялась, что встречу цивилизованного человека, а встретила грубияна с замашками феодала и поработителя.
Эдвард снял кофейник с огня и поставил его на стойку. Потом перевел на нее взгляд, протянул руку и нежно провел пальцами по ее шее. Она замерла. Затем он обхватил ладонью ее затылок и притянул к себе. Она не сопротивлялась.
Прикосновение его губ к ее губам было подобно прикосновению крыльев бабочки. Но Джулиане показалось, что по ее телу от этого нежного прикосновения пробежал ток.
Эдвард улыбнулся, глядя в ее встревоженные глаза.
– Джулиана, я мог бы продлить твое удовольствие. Но, к сожалению, меня ждет работа. – Он оглядел кухню. – Равно как и тебя.
Вскипая от ярости, она уставилась на него. Она злилась на него за этот поцелуй, и на себя за то, что позволила ему поцеловать ее.
– Если ты думаешь, Эдвард Гарвин, что я собираюсь разгребать этот бардак, ты глубоко ошибаешься.
С этими словами она резко повернулась и вышла из кухни, чувствуя спиной его сверлящий взгляд. Но она не обернулась. Оказавшись в гостиной, она плюхнулась на софу.
Проклятье. От усталости у нее кружилась голова, в животе сводило от голода. Что творится в ее жизни? Что этот мужчина позволяет себе? Что он делает с ней?
Она забралась на софу с ногами и, склонив голову на подушки, задремала.
– Тебе не мешало бы поесть, – услышала она над ухом спокойный голос Эдварда.
Она открыла глаза и увидела придвинутый к софе столик, на котором стояла тарелка с блинами и чашка дымящегося кофе.
– Поешь, а потом я покажу тебе твою комнату, – добавил он.
Она подняла на него глаза. В уголках его губ играла мягкая улыбка. Впервые за все время она испытывала искреннюю благодарность к этому человеку.
– Спасибо, – устало пробормотала она.
3
Глаза Джулианы распахнулись и уставились в темноту. Несколько минут она лежала, нежась под теплым шерстяным одеялом. Затем протянула руку и включила ночник. Часы показывали пять. Утра или вечера? Судя по ощущению бодрости и легкости в теле, утра. А это значит, что она проспала больше десяти часов.
Хотя чему здесь удивляться, если до этого она двое суток пропутешествовала? Не удивительно и то, что теперь сна у нее ни в одном глазу.
Она встала с постели, подошла к окну и раздвинула шторы. Синева, облепившая окно, предвещала приближение рассвета.
