давясь, ели жирное вонючее мясо, экономя брюку. Стинти капризничала, прося брюковой каши, и Ириси, тайком от Колори, готовила ей кашу в маленькой мисочке.
В последнее время Колори и Ириси почти не разговаривали. Колори весь день пропадал либо в лесу, либо на речке. В силки больше ничего не попадалось, а случавшийся скудный улов он, не заходя домой, относил акве Беструде. Ириси тоже где-то пропадала весь день, изредка принося Стинти то пакет молока, то баночку сока в экзотической упаковке. На вопросы свекрови она вначале отвечала, что взяла в долг у Саприче, но последнее время все больше отмалчивалась. Мать, чувствуя неладное в семье сына, только вздыхала.
В тот злополучный день Колори опять пошел в лес. Силки были пусты, а тросик одного силка, в который, судя по следам, попался мурашкоед, был перекушен кусачками. Нашелся в Деревне новый хозяин его силкам. В сети же, неумело сплетенные Колори под руководством акве Беструде, попались лишь две большие щучары.
Под нудным надоедливым дождем Колори просидел на берегу до позднего вечера и поймал на удочку с десяток мелких бубырин. Сложив свой не ахти какой улов на дно ведра, Колори зашел к акве Беструде.
Акве Беструде уже поправился и сегодня в первый раз плавал в реке. Они поговорили немного, акве Беструде добавил к улову Колори двух карпалей, и Колори, продрогший, но довольный, заспешил домой.
На пороге его встретила мать.
— Принимай, мать, улов! — радостно сказал он, ставя на пол ведро с рыбой и стаскивая с себя плащ. Он подул на озябшие руки и сел за стол.
— А где Ириси?
Мать молча поставила на стол похлебку.
Колори принялся жадно хлебать горячую пищу. Мать села напротив и положила на стол натруженные руки.
— Сынок…
— А Стинти где? — перебил ее Колори. — Что за мода пошла — таскать с собой ребенка, когда спать пора!
— Сынок… — тихо повторила мать, глядя ему в глаза.
Наконец Колори почувствовал неладное. Он отложил ложку.
— Что случилось? — хрипло выдавил он.
Мать тяжело вздохнула.
— Ушла от тебя Ириси…
— Это-то я вижу… — Колори поперхнулся. Как ушла?
Мать тихо заплакала.
— Совсем, сынок.
Колори тупо уставился в тарелку.
— А Стинти?
— И дочку с собой забрала…
Колори машинально взял ложку, зачерпнул похлебку, но проглотить не смог.
— Почему?
Мать не ответила.
Колори встал и в растерянности зашагал по комнате из угла в угол. «Почему, почему она ушла?!» — вертелось в голове. Он вскинул к лицу руку, увидел в ней ложку и раздраженно швырнул ее на стол.
— Почему?! — гаркнул он.
Мать вздрогнула.
— Не знаю, сынок… — всхлипнула она. — Пришла сегодня днем откуда-то, одела Стинти и ушла с ней. Сказала: пусть простит, если сможет…
«К родителям ушла?! — пронеслось в голове. — Но почему?» Он схватил плащ и выскочил на улицу.
— Сынок… — прошелестел ему вслед встревоженный голос матери.
В соседнем доме светилось окошко.
«Дома…» — облегченно подумал Колори, накинул плащ на голову и, прошагав к соседскому подворью, распахнул дверь.
Мать Ириси, старая тетка Нереги, сидела на большой кровати, на которой, разметавшись на подушках, спала Стинти.
— Тс-с! — приложила она палец к губам, увидев Колори. — Только что уснула.
Нереги встала, задернула занавеску над кроватью и подошла к столу.
— Садись, Колори
Колори сел.
— Где Ириси? — шепотом спросил он.
Нереги внимательно посмотрела на него.
— Ириси будет жить не здесь, — спокойно сказала она.
— А где? — растерялся Колори.
— Она ушла от тебя к Саприче.
Словно кто ударил Колори. Все смешалось у него в голове. «Почему?!» — хотелось крикнуть. Совершенно растерянный, он обвел взглядом комнату и только сейчас увидел, что в доме Нереги произошли разительные перемены. Появились холодильник, телевизор, микроволновая плита. На столе, очевидно не поместившись в холодильник, стояли разнообразные банки с цветными наклейками из гуманитарной земной помощи.
— П-понятно, — заикаясь выдавил он и встал.
Нереги промолчала.
Уже возле дверей Колори обернулся и с надеждой спросил:
— Я хоть к дочке приходить могу?
— Приходи.
Колори долго стоял во дворе под проливным дождем, бездумно вперившись в темноту. Когда сырой холод пробрал до костей, он посмотрел на свой дом, но дом показался ему покинутым и чужим, и тогда он шагнул в темноту.
Ноги сами привели его к бару, выстроенному Саприче два года назад рядом с лабазом. Колори нерешительно потоптался у дверей, затем вошел.
В одном углу бара по видео крутили эротический фильм, в другом приглушенно играла музыка. Колори взобрался на высокий табурет у стойки. Усатый краснолицый бармен, оторвал взгляд от телевизора и спросил:
— За деньги, или в долг?
— В долг.
— В долг велено не отпускать.
Спиной Колори почувствовал, как возле двери лениво зашевелился вышибала. Колори слез с табурета, но уйти не успел.
— Налей ему, — услышал он из-за стойки.
В дверях подсобки стоял Саприче.
Желваки заиграли на скулах Колори. Но стакан, налитый барменом, он взял. Саприче вышел в зал, подхватил Колори под локоть и увлек его в угол.
— Как я понимаю, — проговорил он, усаживаясь за столик и жестом предлагая сесть Колори, — нам предстоит мужской разговор.
Колори молча сел. Вот уж кого он не хотел сейчас видеть, так это Саприче. И, тем более, говорить с ним.
Бармен принес стакан Саприче, тот взял его, отхлебнул, поставил на стол.
— Я понимаю, что у тебя нет оснований относиться ко мне хорошо, — сказал он. — Но решаем здесь не мы: ни ты, ни я. Ириси так решила.
