отправилась на второй этаж за тобой. Прошло несколько секунд. Я услышала ее шаги наверху. Скрип старого дерева рассказывает собственную историю. Я медленно поднялась по ступенькам, пропустив пятую, которая постоянно скрипит, и остановилась наверху. Она держала тебя на руках. Она положила подбородок тебе на голову и похлопывала по спине. Ты довольно агукала, а Мириам рассматривала спальню Дэвида.
На стуле лежал свитер. Книга и плеер были на комоде. Я не трогала ничего в его комнате с тех пор, как он уехал на прошлой неделе. Было очевидно, что мы больше не спали вместе. Хуже всего, когда ты знаешь, что и где расположено в доме. Потому что можно догадаться, чем люди могут заинтересоваться. Я отвернулась и, прежде чем она смогла меня заметить, спустилась в кухню.
– Вам с Дэвидом надо взять тайм-аут, – сказала она, вернувшись со второго этажа. – Я могу взять отгул на несколько дней и пожить здесь, чтобы присматривать за малюткой.
Я забрала тебя у нее и посадила себе на колени. Ты начала плакать, ерзать и сучить ножками.
– Колики, – предположила Мириам, – у Дэвида все было так же первые несколько месяцев.
Она любит сравнивать их. Мириам была очень рада, когда оказалось, что у тебя карие глаза. Она называла их глубокими озерами. Как у ее отца.
– Может, как-нибудь позже, летом, – пообещала я ей, – возможно, тогда мы уедем.
Она отмахнулась от моих слов, полагая, что наша дружба оправдывала такую бесцеремонность с ее стороны.
– Жизнь в уединении лишает тебя радости общения, – сказала она. – Слишком много одиночества – это удел мужчин с бородами, которые любят сидеть в глуши.
Она хохотнула, видимо ожидая, что я хотя бы улыбнусь, но выражение моего лица не изменилось, и она смущенно уставилась на свои руки.
Я проводила ее до входной двери. Она поцеловала тебя в обе щечки.
– Мне жаль, что ты не вернешься в студию, – посетовала Мириам. – Но теперь у тебя есть все для счастья. Присматривай за моим сыном. Он уже потерял одного ребенка. Позволь ему радоваться дочери. Очень жаль, что ему приходится столько времени проводить вне дома.
– Это его выбор, – ответила я.
– Да?
Это был риторический вопрос. Она уже знала ответ.
Я заперла за ней дверь. Подождала, пока наступит полная тишина. Ты забеспокоилась и начала смотреть по сторонам. Ты постоянно оглядывалась вокруг, словно пытаясь что-то найти. Мириам была права, когда назвала твои глаза озерами. Я хочу, чтобы они были наполнены любовью ко мне, но чаще всего они наполняются слезами и ты просыпаешься среди ночи с криком, из-за которого я вскакиваю с кровати словно ошпаренная. Я укачиваю тебя… укачиваю… хожу по комнате, пока ты не выбиваешься из сил и не засыпаешь.
Глава двенадцатая
Карла
Сегодня утром было не так много писем, как всегда. Они начали приходить вскоре после исчезновения Исобель. В основном в них выражали поддержку и надежду. Из таких писем частенько выпадали образки, освященные цветы и иконки. Также бывали амулеты, небольшие пакетики с кристаллами и высушенными листочками четырехлистного клевера, талисманы и фиалы с песком или жидкостями странного цвета. К последним обычно прилагались длинные, запутанные инструкции по призыву духов. Но были и другие письма. Карла не могла понять, были их отправители ненормальными или просто очень жестокими людьми. Они писали, что Карлу покарал Бог за ее распутное поведение.
Эти письма в основном намекали на рекламную кампанию белья, в которой она принимала участие. Были в таких конвертах и вырезки из газет – сложенные много раз и в подозрительных пятнах. Она видела себя в белье и прозрачных майках в откровенных позах. Как бездумно она, гордая собственным телом, носила такую одежду, наслаждаясь вниманием камеры и пребывая в приятном неведении относительно того, что эти фотографии будут преследовать ее остаток жизни.
С тех пор как полицейские прекратили поиски, поток писем почти иссяк. Карла швырнула пачку новых писем на стол и сварила себе кофе. Она прочла каждое, надеясь, что где-нибудь среди этих посланий найдется разгадка исчезновения Исобель. Пока что она ничего не смогла вытянуть из сочувствующих писем. Да и из обличающих писулек, которые бередили ее душу, почерпнуть удалось немного.
Экстрасенс по имени Миранда Мей прислала ей сегодня утром письмо с предсказанием. Впервые письмо от экстрасенса было коротким и содержательным.
Карла нахмурилась и засунула письмо назад в конверт. Следующее письмо было не из приятных. Еще даже не открыв, она почувствовала, как от него исходит темная энергия злобы и религиозного фанатизма, которым были одержимы отправители. Карла уставилась на неразборчивые каракули:
Такие слова больше не пугали и не задевали ее. Но они ни на йоту и не приближали ее к цели.
Карла стояла в кухне, держа в руках чашку с остывшим кофе и глядя куда-то вдаль. В дверь позвонили. С тех пор как она забрала почту, прошло два часа. Она понятия не имела, как время успело так быстро пройти и чем она занималась. Такое случалось часто: куски времени исчезали, словно ее разум выключался, пытаясь дотянуть до вечера. До этого был солнечный день, а теперь небо посерело, начался дождь.
– Я уже собиралась уходить, – сказала Рейн, встряхивая зонт. – Я уже сто лет стою здесь.
– Извини, я не слышала.
Карла вернулась в кухню, только сейчас заметив овощи, которые купила накануне и вывалила на пол, собираясь распаковать позже. Замороженную еду придется выкинуть. Запах вчерашнего ужина все еще витал в воздухе, хотя она не помнила, чтобы готовила. Карла убрала со стула какие-то грязные вещи, чтобы Рейн могла сесть.
– Кофе, – предложила она, – только что сваренный.
Она подняла кофейник, поняла, что он холодный, и поставила его на огонь.
Обычно раз в день Рейн звонила, чтобы узнать, как у нее дела. Коллекция «Ожидание» больше не выпускалась. Будущие матери отказывались носить одежду марки с такой трагической историей. Так как Рейн вложила в рекламную кампанию все деньги, ей пришлось объявить свою маленькую дизайнерскую фирму банкротом и назначить управляющего имуществом.
«Беда не ходит одна», – подумала Карла. Роберт теперь занимается перекладыванием бумажек, а она день за днем сидит дома, ожидая непонятно чего и замирая всякий раз, когда слышит звонок в дверь. Она роется в почте, надеясь найти разгадку, просматривает газеты в поисках упоминания о дочери. И ждет Роберта.
Редактор из «Уик-энд-флер» позвонила ей и вежливым, но твердым голосом сообщила, что контракт с ней продлевать не будут. Читатели хотят, чтобы по субботам их развлекали, а не напоминали о всяких ужасах, которые могут случиться, если они на секунду потеряют бдительность. Она знала, что не сможет
