Ночью, когда она не может заснуть, она трогает его. Почти невидимый шрам, но она изучила его так же хорошо, как и остальное тело.
– Она хотела, чтобы я тоже винила Джои в этом, но я отказалась. Я разочаровала ее… как обычно.
– Как обычно?
– Сложно постоянно разочаровывать человека, но у меня получалось.
– Как конкретно ты ее разочаровывала?
Джой подумала, сколько ей еще придется сидеть здесь и вести эти пустые разговоры.
– Тем, что была сама собой, наверное. Начнем с того, что ей нужен был ребенок с голубыми глазами.
Ее удивляет, откуда только возникают подобные воспоминания. Уже прошли годы с тех пор, как она думала об этом…
Они лежат с матерью лицом к лицу, обнявшись. Ее мать вздыхает.
– Жаль, что у тебя не голубые глаза. Ты была бы просто идеальна.
Сколько же ей тогда было? Два, три года? И был ли это единственный случай? Почему это воспоминание врезалось ей в мозг? Почему она так четко его помнит? Она хотела, когда смотрела в зеркало, чтобы ее глаза изменились, посветлели, чтобы они были такими красивыми, как хотела мать. Но они все равно оставались того же темного цвета, и мать отворачивалась, плотно сжимая губы от разочарования.
Легче говорить о матери, чем обсуждать Джои. Говорить было несложно. Она помнила спокойные годы, тишину и одиночество, которые воцарялись в Рокроузе, когда отец уезжал. И эту тишину ей надо было разрушать криками и капризами, чтобы потом остаться одной в комнате и плакать, пока не успокоится.
Домашнее образование, единственное решение.
– Я знаю, что для тебя лучше, – говорила мать. – Мать всегда знает, что надо ее ребенку.
– Но я хочу ходить в настоящую школу. Я не хочу все время быть здесь с тобой!
Она не хотела этого говорить, и мать снова отшлепала ее за наглость. Джой тихо расплакалась, когда мать вышла из комнаты, но она, должно быть, услышала ее, потому что вернулась и принялась укачивать дочь.
У Дилана бесстрастное лицо. Он выглядит неприметно в сером свитере и брюках, но, возможно, это сделано намеренно, чтобы стать невидимым, что позволит эмоциям людей свободно выплескиваться, подобно прибою.
– Раньше, когда я была маленькая, она записывала всякие вещи в книжку. Она называла ее Судебной книгой. Каждый раз, когда я делала что-то не так, она записывала это туда, чтобы Господь увидел и использовал эту информацию в Судный день. Это пугало меня… Каждый раз, когда я видела, что она что-то записывает, я думала, что снова расстроила ее. Как могла она…
Джой замолкает и всхлипывает, а Дилан ждет, когда она продолжит. Она думает, что он может так просидеть и прождать целый день, если понадобится.
– Она встретила смерть почти с радостью, – выдавливает Джой. – Она предпочла умереть, чем продолжать жить со мной… жить с разочарованием.
Дилан поднимает на нее взгляд.
– Ты никогда не думала, что она была разочарована в себе, а не в тебе? Возможно, именно это та причина, которую ты не можешь понять?
– Почему? Предполагалось, что я буду ее чудом.
– Сложно оправдывать подобные ожидания. Почему она считала тебя чудом?
– До меня у нее было несколько выкидышей.
– Я этого не знал.
– С чего бы вы знали? Она никогда о них не говорила. Это бабушка рассказала, а так бы я тоже не знала. Она хотела быть со своими младенцами. Так она сказала перед смертью. Она ожидала, что с ними у нее впереди лучшая жизнь, чем та, что была со мной.
Дилан подает ей коробку с салфетками. Ей интересно, сколько таких коробок у него уходит в неделю. Десятки, если все, кто садится в это кресло, похожи на нее.
– Что конкретно мать сказала тебе? – спрашивает он, когда она снова может говорить.
– Я уже говорила…
Он подается вперед.
– Повтори ее слова.
Это утро кусками всплывает в памяти. Никки в блестящей куртке и ботинках, быстрая езда. Она говорила, что все будет в порядке.
– Джой… Джой…
Мать казалась очень худой, ее тело было почти незаметно под одеялом, однако она крепко держала Джой за руку, притягивая ее ближе и шепча невразумительные слова. И острый сверкающий взгляд, уносящийся вдаль, к ее потерянным детям.
– Дитя ожидания.
Джой не заметила, что произнесла эту фразу вслух. Дилан встал и подошел к окну. Обычно он никогда не встает до окончания встречи.
– Дитя ожидания?
– Дети, – исправляется она. – Как я говорила, у нее были выкидыши.
Джой тоже встает и мнет салфетку в руках. Время так быстро пробежало. У Дилана обеспокоенное выражение лица. В их отношениях что-то изменилось. Что-то такое незаметное, что она сразу же забывает об этом, как только выходит из клиники.
Глава пятьдесят восьмая
Карла
Она потратила целый день, читая рукопись, написанную женщиной, которая провела три года, пересекая континенты в поисках сына. Его по решению суда передали под опеку отцу. История этой женщина была невероятна, однако она умудрилась описать свою битву за ребенка таким сухим языком, словно составляла отчет социального работника. Задачей Карлы было вдохнуть жизнь в эту рукопись, но это было очень похоже на ее собственную историю. Она собиралась отказаться от этой работы. Она слишком долго впитывала переживания посторонних людей.
Карла отослала Фрэнку электронное письмо с отказом, потом перешла на сайт www.finclisobelgardner.com. В этот вечер там оказалось лишь одно непрочитанное письмо. Она прочла его один раз, потом замерла, прежде чем перечитать еще раз.
Карла легко вернулась в прошлое. Обгорелые остатки дерева, застоявшийся запах мочи и плесени, тень, которая появилась из сонма других теней и накрыла ее. Теперь он снова хотел с ней встретиться. Она
