связан, — сказала Линдси, имея в виду своего отца.
— Что мне всегда в тебе нравилось, — произнес Артур, вынимая из кармана куртки наручники, — так это твоя наивность. Не знаю только, от кого она тебе досталась в наследство. Так что будем делать, Линдси? Ты приняла решение?
Она тяжело вздохнула, прошла мимо бывшего мужа, даже не взглянув на него, открыла дверцу полицейской машины и села в салон. Артур спрятал наручники обратно в карман и подмигнул Клиффу:
— Я знал, что все обойдется. Будь добр, отгони «мазератти» в сторонку. По этой дороге редко кто ездит. Но я хочу быть уверен, что аварии не случится.
Линдси выбралась из автомобиля, как только тот подкатил к трехэтажному особняку, в котором на протяжении многих лет жила ее семья.
— Могла бы и попрощаться! — недовольно крикнул ей вслед Артур. — Передавай привет Одри!
— Могла бы, да не буду, — пробормотала себе под нос Линдси, медленно бредя по садовой дорожке.
Она не отказала себе в удовольствии пройти прямо по клумбе, потому что знала, как отец дорожит красотой сада, и, обогнув дом, оказалась у бассейна. В шезлонге сидела ее мать и читала книгу.
— Привет! — Линдси сняла кроссовки, носки, закатала джинсы до колен и села на край бассейна, свесив ноги в теплую воду.
— Поймали? — сочувственно спросила мать, опуская книгу.
— Как видишь.
Мать неприязненно оглядела одежду дочери: вытертые джинсы и старомодную блузку темно-розового цвета.
— Что это за наряд на тебе?
— Маскарадный костюм, — проворчала Линдси.
— Тогда, раз уж ты снова дома и маскарада не предвидится, может быть, переоденешься?
Линдси громко вздохнула, дабы показать всю степень своей усталости.
— Мама, ну хотя бы ты перестань меня учить!
Одри не менее громко вздохнула в ответ.
— Прости. Больше и пытаться не буду. Знаю, что в противном случае ты все сделаешь наоборот.
Линдси поболтала ногами в воде, запрокинула голову и подставила лицо теплым лучам солнца. Хорошо бы вот так просидеть целую вечность, ни о чем не думая, забыв о проблемах…
Одри откашлялась, как делала всегда, прежде чем начать неприятный разговор.
— Что ты собираешься делать дальше, Линдси?
— Сбегу опять.
— А есть ли в этом смысл? Отец все равно найдет тебя хоть на краю света.
— Я порой начинаю его ненавидеть, — бесцветным голосом проговорила Линдси.
— Не надо так, — огорченно сказала Одри, вставая с шезлонга, чтобы подойти к дочери. — Ты же знаешь, как он тебя любит.
— Его любовь мне уже поперек горла встала.
— Ты — его единственная дочь.
— И твоя тоже. Но ты почему-то не пытаешься лишить меня свободы.
— Потому что я тебя очень хорошо понимаю. — Одри погладила Линдси по не чесанным с самого утра волосам. — Твое стремление стать самостоятельной похвально, но ты же понимаешь: отец считает, что решения, принятые без его участия, всегда ошибочны.
— А ты не могла бы ему объяснить, что я уже достаточно взрослая, чтобы решать, как мне жить? — тоскливо спросила Линдси.
— Я сто раз ему об этом говорила. Да и ты тоже пыталась доказать это не меньше.
— Я под колпаком, — прошептала Линдси, массируя виски, в которых молоточками начинала стучать боль. — Птица в золотой клетке. Кому это надо? Точно не мне.
— Все было в порядке, пока ты не развелась с Клиффом, — посетовала Одри.
— Это не так, — возразила Линдси. — Отец сам выбрал мне жениха и вынудил выйти за Клиффа только для того, чтобы получить надо мной власть. Чтобы приструнить меня. Как только я поняла это, сразу же подала на развод.
— Но Клифф хороший парень…
— Да, слишком хороший, — с кривой усмешкой произнесла Линдси. — Он готов таскать каштаны из огня для моего отца. И ходить по раскаленным углям. Иначе как объяснить, что отец выбрал именно его мне в мужья? Только за преданность! Ведь у Клиффа гроша за душой не было.
— Мне кажется, он по-прежнему в тебя влюблен.
— Клифф? — Линдси удивленно посмотрела на мать. — Сомневаюсь. Он, как верный пес, обожает только своего хозяина. А я так, сахарная косточка в награду.
— Детка, тебе нужно немного отдохнуть, — Одри снова дотронулась до волос дочери. — Хочешь горячего чаю? А завтра…
— Мы пройдемся по магазинам, и я забуду все свои проблемы, — с непередаваемым сарказмом продолжила Линдси за мать.
Та не могла не уловить горькой иронии, прозвучавшей в этих словах, однако не поняла ее причины.
— А что плохого в магазинах?
Линдси поднялась, подобрала кроссовки, носки и чмокнула мать в щеку.
— Ты права. Ничего плохого в них нет. И вообще шопинг — это лучшая терапия. И на чай я тоже согласна. Пойду переоденусь. Кажется, тут осталось кое-что из моих вещей? Нет смысла возвращаться в мою квартиру, я ведь уже предупредила, что съезжаю. Я скоро спущусь вниз и…
— Я буду ждать тебя в летней беседке! — подхватила Одри, обрадованная тем, что у дочери неожиданно поднялось настроение. — До скорого, дорогая. Я распоряжусь насчет чая.
Оказавшись в своей комнате, Линдси швырнула кроссовки в шкаф, скинула одежду и отправилась в душ, чтобы смыть с себя усталость. Вечером предстоял нелегкий разговор с отцом. Если, конечно, папочка снизойдет до беседы с непокорной дочерью. В последнее время мистер Фэлкон перестал устраивать Линдси головомойку, а просто пресекал все ее попытки показать зубки.
Линдси встала перед огромным зеркалом и покрутилась, чтобы разглядеть себя. Отличная фигура, стройные ноги, тонкая талия, пышный бюст, да и мордашка очень симпатичная. Природа щедро наградила Линдси внешностью, зато судьба в отместку отобрала все остальное.
Угораздило же меня родиться в семье Фэлкон, подумала она, забираясь в душевую кабину. Где-то я слышала теорию о том, что души, готовящиеся прийти в этот мир, могут выбирать родителей. Если это предположение верно, то я сильно промахнулась, когда указала на чету Фэлкон.
Она принялась яростно тереть тело мочалкой, словно хотела заодно стереть с себя и все заботы.
Как-то одна из подруг Линдси сказала, что отдала бы все на свете, чтобы поменяться с ней местами. Вот и поменялась бы. Вот было бы здорово.
В детстве Линдси гордилась, что носит фамилию Фэлкон. Все ходили по струнке, стоило им узнать, что она — дочь человека, который держит в руках весь город. Однако повзрослев, Линдси начала ненавидеть свое положение. Сколько раз она пыталась в юности сбежать из дому? Пять? Или шесть? Да что там, ведь только сегодня она снова, как непослушный подросток, удрала. И снова ее остановили. Неужели отец не понимает, что чем больше он ограничивает свободу дочери, тем сильнее Линдси хочет ее получить?
Вопреки ожиданиям, душ не успокоил нервы. Линдси вышла из кабинки еще более раздраженной. Надев шорты и футболку, она прихватила с собой расческу и вышла из комнаты. Линдси было абсолютно наплевать, как она выглядит. Ей хотелось насолить всем: отцу, матери, бывшему мужу… Пусть видят, до чего они ее довели!
Она спустилась вниз, прошла на кухню, достала из холодильника холодную банку лимонада и побрела в беседку. На столике, за которым уже сидела Одри, стояли чайник, сахарница и корзиночка с печеньем.
