казалось, что она нашла приемлемый компромисс.
— Договоримся так. Можешь согласиться, можешь — нет. Если не согласишься, я расскажу Тони все, что знаю. Ты дашь ему фотографию Малика с тем условием, что если он отыщет его, ты будешь принимать участие в его захвате. Если ты сам поймаешь его, никаких проблем не будет. Если это сделает Тони... ну что ж, я уверена, что твои друзья в Лэнгли сумеют прикрыть свои задницы. — Она умоляюще заглянула ему в глаза. — Ты должен рассказать ему, Калли, должен договориться с ним о сотрудничестве. Все остальные варианты неприемлемы.
Калли знал, что она права. Вид изувеченной девушки на Брайтон-Бич поставил его лицом к лицу с ужасающей реальностью. Все это уже нельзя было рассматривать как операцию, проводимую Управлением в целях предотвращения утечки важной информации. Он также знал, что Малик никогда не сдастся живым, а его смерть устроит все заинтересованные стороны.
— Но мы ничего не расскажем твоему другу об интересе, проявляемом к этому делу Управлением, а также о прошлом Малика. Идет?
— Идет. Но ты недооцениваешь его. Ты думаешь, он не вычислил, кого ты представляешь?
— Вычислить можно все что угодно. Но получить подтверждение своим предположениям — дело совсем другое.
— Хорошо. Можешь не рассказывать ему, что ты из ЦРУ. Придумай любую легенду, чтобы объяснить свой интерес. Все, что он должен знать, это кого ловить.
— Позови его сюда, — сказал Калли. — Я с ним поговорю.
Через минуту Хаузер вернулась вместе с Гримальди.
— Вы хотите мне что-то сообщить? — спросил он.
— Только сперва мы должны договориться. Я сообщу вам все, что могу, но работать будете вы сами. Не сотрудничая с ФБР.
— Никаких проблем. Я намерен разыскать преступника и не хочу, чтобы расследование превратилось в трехъярусный цирк и серию конференций на высоком уровне.
— И если вы найдете его, я должен присутствовать при захвате.
— Даю слово.
Калли вынул из задернутого «молнией» кармана куртки фотографию Малика, снятую во время его проверки, и вручил ее Гримальди.
— Вот тот преступник, которого вы разыскиваете.
— 'Трупосоставитель'?
— Да, это он.
— Вы уверены?
— На все сто.
— И...
— И — что?
— Как его зовут? Какие есть о нем сведения? Что он здесь делает? Откуда вы знаете, где его искать? И все прочее.
— Я не знаю, какое имя он носит сейчас.
— Каково его настоящее имя?
— Вам нет необходимости это знать.
— Почему бы мне не решить самому, что мне надо знать?
— Так не пойдет.
— В самом деле?
— Послушайте, Гримальди. Я готов с вами сотрудничать в той мере, в какой могу, но не разыгрывайте со мной крутого парня и не пытайтесь выжать из меня то, чего я не могу сказать. Если я, в свою очередь, нажму на вас, вы станете рядовым регулировщиком, разъезжающим на мотороллере. Я и так уже рассказал вам больше, чем имею право, поэтому перестанем спорить, чья штука длиннее, и объявим перемирие.
Гримальди пошел на попятный.
— О'кей, но я должен знать, зачем он сюда приехал, только тогда я смогу начать поиски.
— Он был замешан в похищении бумаги для печатания денежных знаков. У нас есть основания полагать, что в его распоряжении есть клише для изготовления фальшивых банкнот. Если это так, он приехал лишь для того, чтобы получить отпечатанные деньги; после этого он сразу же улетучится. Поэтому у нас мало времени. Найдите место, где печатаются деньги, и он в наших руках.
— Сколько еще ваших людей действует в районе, который обслуживает мой полицейский участок?
— Ни одного.
— Вы знаете кого-нибудь из его знакомых здесь?
— Только одного, и мы с Хаузер проследим за ним.
Гримальди пристально посмотрел на фотографию.
— Давно она снята?
— Три года назад.
— Он продолжает носить очки, бороду, усы?
— Вчера вечером был без них.
— Вы видели его вчера вечером?
— Около семи часов. Он столкнул нашу машину с дороги в Вирджинии.
— Не хотите рассказать об этом подробнее?
— Нет, — ответил Калли.
— Я знал, что вы так скажете. Ну, ладно, но только, пожалуйста, ведите себя тихо. Если найдете его, позовите меня. У вас нет тут никаких юридических прав, и я не хочу никаких перестрелок из вестернов в самом центре Брайтон-Бич.
Гримальди повернулся к Хаузер.
— Будь осторожна, Джули. Эти русские — крепкие орешки; колумбийские картели и ямайские группировки, с которыми нам до сих пор приходилось иметь дело, по сравнению с ними просто ребятишки, поющие в хоре. Им помогают накачивать мышцы прежние советские олимпийские чемпионы-тяжелоатлеты, и они сейчас усиленно занимаются вывозом наркотиков, в том числе и героина из бывших советских республик. Парни они умные и крутые, и убить для них все равно что муху прихлопнуть. В этом году на мне висит восемнадцать нераскрытых убийств. Большинство из них были совершены днем, и никто ничего не видел. Мы пробовали расследовать эти убийства, но везде натыкались на закрытые двери. Никто из них не хочет, чтобы его записали в «стукачи», как они называют осведомителей. Ко всему прочему никто из полицейских не знает русского языка; я сам учился на курсах русского языка, но без особого успеха. Единственная фраза, которую мне необходимо было запомнить по-русски: «Я ничего не знаю», потому что этой фразой они отвечают на все вопросы.
Недавно я допрашивал одного из русских. Кое-кому из его друзей не понравилась его компания, и они вывернули ему ногу, как крендель. Я допрашивал его об одном человеке, которого мы подозревали в убийстве. Он засмеялся, показал на свою скрюченную ногу и сказал: «Вы что, поступите со мной хуже, чем они?» Большинство из них побывали в советских тюрьмах, наши тюрьмы для них как загородные пансионы. Они пережили КГБ и ГУЛАГ, не боятся ни нас, ни кого-нибудь другого и прибегают к насилию с большей легкостью, чем любой псих или наркоман, каких тебе или мне приходилось встречать. Почти все наши ребята их побаиваются этим людям ничего не стоит вырезать или перестрелять всю семью полицейского.
— Картина ясна, — сказала Хаузер.
— Даже не думайте справиться с ними сами, — сказал Гримальди, вручая ей свою визитную карточку. — На обороте — телефон моего радиопейджера. Сообщайте мне о каждом пустяке.
Гримальди посмотрел на Калли.
— Вы не хотите ничего добавить об этом парне?
— Хочу. Все, что вы сказали, относится и к нему в еще большей степени, чем к другим. Никакого сравнения с психами, с которыми вам приходится иметь дело. Он ни за что не дастся вам в руки, поэтому забудьте о всяких ваших правилах. Стреляйте первыми, и стреляйте на поражение, я гарантирую вам, что его не удастся захватить живым.
