Почувствовав ее взгляд, он спросил:
— Какие у тебя планы насчет подходящего мотеля? Тебе же надо где-то переночевать?
Как будто она сможет заснуть!
— Отвези меня прямо в аэропорт, — ответила Оливия. — Я устроюсь в комнате отдыха и дождусь самолета, а если там не будет свободного места, найду какое-нибудь другое. Можешь не беспокоиться.
— Я и не беспокоюсь, — сказал он. — Какое теперь имеет значение мое желание быть с тобой, заботиться о тебе? Раз ты решила ехать обратно домой…
О, с каким наслаждением, она влепила бы ему пощечину за его упрямство, нежелание пойти на компромисс.
— Что ж, мы сказали друг другу самые теплые слова на прощание, думаю, пора разбегаться, — отрезала Оливия.
Несмотря на суровую отповедь, в последний момент она не выдержала: слезы хлынули из ее глаз, не давая ей возможности запечатлеть в памяти его темные брови, густые темные волосы, страстный изгиб рта…
Сдерживая рыдания, Оливия потянулась к Гранту, но тот отстранил ее.
— Хватит, — жестко сказал он. — Ты выбрала сама.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Может быть. Только по-своему, оглядываясь на папу, — отрезал Грант, и спустя минуту она осталась одна с чемоданами и сумкой. Внутри не было ничего, кроме пустоты и разбитой мечты.
Прошло три недели. Оливия ухаживала за отцом, навещала его. В одну из суббот раздался звонок — на пороге стояла Бетани.
— Я только что узнала, что ты вернулась, — сказала она. — И почему ты прячешься? Что происходит?
Оливия отложила рабочую папку с документами, которые просматривала, и усмехнулась.
— Я приехала пораньше: у папы случился сердечный приступ. А потом пришлось заняться спонсорами рождественской распродажи.
— Оливия, не лукавь со мной! Что произошло между тобой и Грантом? Почему его нет?
— Он решает вопрос с работой в Ванкувере.
На несколько минут, повисла тишина, пока Бетани переваривала информацию. Наконец она сказала:
— Пойди, приоденься, пообедаем в кафе.
— Нет, — отказалась Оливия. — В другой раз.
— Никаких отговорок.
Они устроились в уголке кафе и заказали яичницу с креветками. Оливия сидела с неприступным видом.
— Ну, что произошло? И если ты скажешь «ничего», я устрою маленький переполох.
— У нас с Грантом опять все разладилось, — с тоской в голосе сказала Оливия.
— Я догадалась. Но мне хочется знать, каким образом тебе удалось испортить такое хорошее начало?
Оливия безучастно уставилась в окно. Кленовая аллея вдоль речной долины уже покраснела. Скоро будет День благодарения, затем Рождество, и еще один год проходит, а ее боль и тоска остаются…
— Отношения строят вдвоем, Бетани. Ты же знаешь.
— Как же хочется выругаться! — Бетани была вне себя от возмущения. — Что ж, я поторопилась со своими советами, но я думала, что теперь вы оба, наученные горьким опытом, станете терпимее и умнее.
— Я тоже так считала, но Грант — эгоист. Он хочет быть единственным в моей жизни, а для меня не может быть выбора — он или папа. Какой бы Сэм ни был, он мой отец и очень любит меня.
— Так объясни ему это, а еще лучше — поезжай обратно. Грант не может быть эгоистом, он — врач, это исключается в силу профессии, а иначе ему нечего делать в медицине.
— Нет, — возразила она, отодвигая в сторону свой едва тронутый омлет. — Он вполне ясно дал понять, что не собирается мириться с моими капризами. Любовь к отцу он считает капризом!
— Тогда пусть немного поварится в собственном соку. Может, когда он хорошенько поразмыслит, станет больше прислушиваться к голосу разума. Оливия, я же видела, как он опьянен тобой, как и ты, кстати. Ешь. Ты ничего не добьешься тем, что будешь морить себя голодом, к тому же ты ужасно выглядишь.
— Я не голодна, — упиралась Оливия, — а если честно, недавно меня даже тошнило от одного вида еды.
Бетани внимательно на нее посмотрела.
— Я-то думала, вернемся после обеда к тебе домой, и как следует выпьем, но ты, пожалуй, сейчас не расположена. Вместо попойки я дам тебе еще один мудрый совет: не ставь на Гранте крест без борьбы, Оливия. Он слишком хорош, чтобы швыряться им.
— Думаю, совет опоздал, — сказала Оливия. — Мы, вернее, я уже все испортила.
— Никогда не бывает слишком поздно, — усмехнулась Бетани. — По крайней мере, до тех пор, пока у тебя в груди еще бьется сердце. У вас обоих столько возможностей все вернуть.
Бетани знала, что делала: ее совет пролетел мимо ушей. За прошедшую неделю Оливия неоднократно поднимала трубку, чтобы позвонить ему, и стремглав мчалась на звонок телефона: а вдруг это он? Она твердила себе, что между ними все кончено, но сердце не хотело верить. Однако наступает момент, когда человеку приходится принять неизбежное, и идти по жизни дальше своим путем.
— Какой смысл в том, чтобы возвращать прошлое? — спрашивала она Бетани. — Едва появилась проблема, пусть и старая, он все разрушил.
— Поезжай к нему, Оливия, и постарайся убедить его, что ты в его жизни надолго. Не мучайте друг друга, не выискивайте нелепых причин для ссоры.
Бетани права во всем. Оливия, уже собралась было ехать, но… ее врач сообщил, что причина тошноты, потери аппетита и бессонницы самая житейская — она, Оливия, уже два месяца беременна.
Новость сразила Оливию! Она даже зашаталась от волнения, к горлу подступила тошнота.
— Я удивлен, что вы не поняли этого сами, — сказал врач, удивленно глядя на нее. — Ведь это не впервые.
— Вы правы, но раньше ничего подобного не было…
— Каждая беременность индивидуальна. В первый раз эмбрион был слабо прикреплен к матке, вы не доходили срок. Но сейчас пока все в норме. — Он посмотрел на нее поверх снимка УЗИ. — Вы, должно быть, рады, Оливия?
— Да, — сказала она все еще в шоке. — Почему вы подумали иначе?
— Вы явно не планировали ребенка и не замужем. Многие на вашем месте не оставляют ребенка…
Избавиться от ребенка Гранта?
— Нет! — воскликнула она. — Моя ситуация, может, сейчас и не идеальная, но я не пойду на аборт. Я справлюсь, так или иначе.
Но ее ребенок будет без отца, с грустью осознала она. Уж если он, будучи женат на ней, противился ребенку, то сейчас и говорить нечего.
«Ты сделала это, чтобы привязать меня!» — обвинял он. «Но ты тоже участвовал в этом, Грант», — оправдывалась она, поражаясь его злости: неужели он считает ее способной использовать невинное дитя, чтобы добиться своих корыстных целей?
— Сейчас мне не придется оправдываться, — говорила она Бетани. — Это случилось, когда был Бал Солнечного Цветка. Мы поехали ко мне и были так поглощены друг другом, что искать презервативы, уже не было времени.
— Когда женщина прилагает столько сил, чтобы соблазнить мужчину, она не думает о последствиях, — усмехнулась Бетани. — Мне это не нужно объяснять, Оливия. Я сама была в подобной ситуации. Но это не значит, что ты должна сохранять новость в секрете. Откуда ты знаешь, может, для него
