Оливия бросила на него ненавидящий взгляд.
— Я не нуждаюсь в твоих советах, как мне заботиться о своем отце. Ты будешь последним, к кому я обращусь за помощью.
— Как знаешь. — Гран пожал плечами, но не смог удержаться и кивнул в сторону буфета, ломящегося от лобстеров в майонезе, заливных креветок, копченой индейки, ростбифов и других деликатесов. — Это изобилие — не для него.
Но Оливия из духа противоречия, хотя и прекрасно сознавая правоту Гранта, отвела Сэма к столу, усадив его в тени старого величественного дуба. Почти тут же к ним присоединился Генри Колтон. И это трио — Колтон, лебезящий перед стариком и чуть ли не пускающий слюни перед Оливией, Сэм, восседающий, словно король на аудиенции, и его покорная дочь, усердно прислуживающая отцу, — настолько вывело Гранта из равновесия, что, увидев Джастина, проходящего мимо, он кивнул на троицу:
— Как тебе эта картина?
— Ты имеешь в виду, что там больше нет тебя? — не понял Джастин.
— Не думаю, что мне там место. Но двадцативосьмилетняя женщина стала служанкой у своего деспотичного отца ради того, чтобы жить в роскоши.
— Согласен, — кивнул Джастин. — Но что ты предлагаешь?
— Я? — состроил гримасу Грант. — Ничего. Да и вряд ли смогу. В их компании мои советы не котируются.
— Почему же? Разве ты вернулся в Спрингдейл не ради нее?
Грант вспыхнул:
— Ты и сам прекрасно знаешь, что нет!
В отличие от Гранта Джастин не любил конфликтных ситуаций.
— Да ладно, Грант! Я благодарен, что ты сделал мне большое одолжение, подменив меня на время в больнице, но пошел бы ты на это… ну, скажем, если бы это был кто-нибудь другой — вернее, если бы это было где-нибудь в другом месте? Признайся, у тебя была причина приехать именно сюда. Давай, выкладывай: будешь воевать с Сэмом Уайтфилдом или попытаешься отвоевать у него Оливию?
Грант мог с уверенностью заявить, что час назад Сэм сдал свои позиции. Но сейчас он просто усмехнулся Джастину и поднял бокал.
— Давай выпьем за твою семейную жизнь, друг мой, — произнес он. — Пусть медовый месяц не кончается никогда.
Лежа в расслабляющей ароматной ванне, Оливия почувствовала, что напряжение спало, и приятная истома охватила все тело. Сейчас молодая женщина отбросила все посторонние мысли и наслаждалась комфортом и роскошью своего жилища.
Конечно, она понимала, почему чувствовала себя неуютно. Она вела себя на свадьбе глупо и неискренне. И причина одна — Грант Медисон. Сказать, что у нее был шок, когда она увидела его, — значит не сказать ничего. Это было потрясение. Оливия была близка к обмороку, удару, к чему угодно. Она начала приходить в себя только к вечеру, тем более что Грант сохранял дистанцию, когда Генри пригласил ее потанцевать, и она согласилась, не видя причин отказывать хорошему танцору. Да и почему не танцевать на свадьбе молодым людям?
Люди, конечно, шептались уже тогда. Те, кто знал Гранта раньше, не забыли его и стремительную женитьбу доктора на дочери председателя правления больницы. И она, и он всегда были в центре внимания, и прекрасно знали это. Так было до, во время и после брака. Сейчас эта роскошная красавица высоко держала голову и уверенно улыбалась Генри, кружившему ее в танце.
Но тут музыка изменилась… Генри выпустил ее из объятий… и Грант мгновенно оказался рядом.
— Покажем им, как это делается, дорогая? — тихо сказал он.
— Но я… — начал было, Генри.
— Ты протестуешь? — парировал с усмешкой Грант. — И как ты предполагаешь сделать это? Поколотишь меня?
Стоило посмотреть, как изящный, узкокостный Генри сразится с Грантом, телосложение которого вызывало восхищение не у одной Оливии. И сейчас она вспомнила, как впервые увидела Гранта без одежды… Это был шок! Широкоплечий, узкобедрый, с мускулистыми руками, длинными стройными ногами и мощной грудью, он притягивал к себе восхищенные взгляды окружающих.
Генри не подозревал, о чем она думает.
— Оливия, хочешь, я тебя избавлю от этого парня?
— Успокойся, Генри, — сказала она. Смеющиеся глаза Гранта — это колдовство, гипноз, противостоять которым она не в силах. Ее тело мгновенно откликнулось на его призыв. — Если доктор Медисон хочет танцевать, я охотно удовлетворю его просьбу!
Забыв про инстинкт самосохранения, она отдалась бурному, стремительному танцу, чувствуя себя в руках Гранта настолько хорошо, что бессознательно слилась с ним в одно целое. Она никогда не думала, что танец может быть настолько заряжен энергией и страстью. Он завертел ее вокруг себя, потом оттолкнул, поддерживая уверенной рукой, а затем с силой притянул к себе, и так близко, что их бедра сомкнулись, а тела, слившись, двигались как одно целое.
Когда Оливия, смогла что-то соображать и увидела, что все вокруг поняли ее сумасшедшую тягу к нему, он стремительно отстранил ее, прижал спиной к своей груди и обвил руками талию с таким умыслом, чтобы ее рука, соскользнув вниз, задержалась на упругом изгибе его ягодиц.
О, он был чертовски хорош в такого рода трюках! Она знала за ним эту способность и раньше, но была уже так заведена им, что не чувствовала опасности; она осталась с ним и позволила втянуть ее и в следующий медленный танец, мелодия которого возбуждала еще больше. Она закрыла глаза, и положила голову ему на плечо. Грант застонал от удовольствия и, чуть поменяв позу, дал ей понять, насколько он возбужден. Впрочем, от Гранта всегда идет такая сексуальная волна, в которую, хочешь, не хочешь, окунаешься с головой — и становится не до обид.
Но сейчас Оливия взяла себя в руки и как можно равнодушнее процедила:
— Ты забываешься, Грант Медисон.
— Ну, — пробормотал он, явно разочарованный, — это от меня не зависит, скорее, ты виновата — прижимаешься своим восхитительным телом к мужчине. И как он должен реагировать?
Оливия испугалась. «Неужели окружающие слышали их интимный разговор?» — ужасаясь, гадала она. Все хихиканья, смешки, взгляды обращены к ней или это естественное поведение гостей?
Несомненно, к ней эти проявления веселья не имели отношения. Но как повела себя Оливия Маргарет Уайтфилд, занимающая одну из высших ступенек на иерархической лестнице общества? Развернулась и ушла прочь от Гранта Медисона?
Отнюдь! Она отпрянула от него, и влепила ему пощечину…
Очнувшись от воспоминаний, она глубоко вздохнула и снова погрузилась в воду, сожалея, что не может найти в себе силы утопиться от стыда. Как она теперь будет смотреть в глаза людям и ему? К тому же целых два месяца?
Глава вторая
В выходные дни Оливия пряталась от всех. Отключив телефон, она с головой окунулась в работу: покрасила туалетную комнату в дальней части холла, навела порядок в цветнике, окаймляющем патио, и в своем гардеробе.
В понедельник, благословляя про себя современное чудо — компьютер, Оливия выполнила накопившуюся работу. Однако во вторник она принялась ломать голову, чтобы найти благовидную причину и не идти на планерку в «Спрингдейл Дженерал».
«Ты взрослая женщина, Оливия! — уговаривала она себя. — Что особенного произошло, из-за чего нельзя показаться в свете? В конце концов, ты свободная дама».
