смогла сравнительно небольшими силами серьезно затруднить деятельность германских корабельных дозоров. Так, например, 30 и 31 мая, действуя группами из 4–6 штурмовиков Ил-2, советские летчики повредили четыре малых тральщика (R-70, R-71, R-65, R-66). Первые два были выведены из строя прямыми попаданиями авиабомб. Такие потери для немцев были уже явно чрезмерными. В результате 1-я флотилия катеров-тральщиков перебазировалась из района Нарвского залива в финские шхеры. Наряд привлекаемых для ударов по кораблям сил не увеличивался и в дальнейшем. Иногда помимо Ил-2 в качестве штурмовиков использовались истребители И-153 и И-16.
Особенно интенсивными были налеты советской авиации в первой половине июня. За этот период, по немецким документам, получили повреждения тральщики R-66 и М-17. Фактически эффективность ударов балтийских летчиков была еще выше за счет потерь в экипажах кораблей. Так, например, 15 июня при атаке советских штурмовиков на противолодочном корабле UJ-1207 были ранены четверо моряков. Тот же корабль еще раз в течение этого дня подвергся нападению четверки «илов». Хотя на этот раз о потерях ничего не сообщается, надо полагать, что экипаж противолодочника больше внимания уделял наблюдению за воздухом, чем поиску подводных лодок.
В июле основным событием стала неудачная для нас операция по захвату острова Соммерс, в которой авиация флота являлась основной ударной силой. Хотя в результате бомбоштурмовых ударов 8–11 июля удалось повредить финские сторожевые катера VMV-8 и VMV-18, канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Турунмаа», а также немецкий тральщик М-18, надводные корабли противника смогли блокировать десант на острове, огнем своей артиллерии сковать его продвижение, а затем организовать переброску подкреплений его гарнизону.
Десант на Соммерс был спланирован и проведен столь плохо, что на общем фоне ВВС КБФ выглядели не хуже других, добившись хоть каких-то успехов. Всего в операции было выполнен 471 самолето-вылет и задействованы все рода авиации флота.
В начале августа командующий ВВС КБФ приказал организовать специальную группу «охотников», в задачу которых входило подавление неприятельских корабельных дозоров на Гогландском противолодочном рубеже. В группу предписывалось включить три Ил-2 из 57-го шап и четыре Як-1 из 21-го иап. Была установлена «норма выработки» — не менее двух вылетов в сутки. Своими действиями группа должна была обеспечить прорыв в Балтику подводных лодок второго эшелона. Именно в августе, действуя под практически непрерывным прессингом флотской авиации, немецкие противолодочные силы понесли наибольшие потери за всю кампанию.
15 августа был уничтожен малый тральщик R-106. Еще девять кораблей были повреждены осколками бомб и огнем из бортового оружия самолетов. Среди них четыре тральщика (М-18, М-19, М-29 и М-30), три противолодочных корабля (UJ-1207, UJ-1214 и UJ-1218) и два сторожевых катера ORe-84 и ORe-87.
Немецкие отчеты отмечают, что советские ВВС довольно настойчиво пытались вытеснить дозорные корабли с их позиций. Вот как, например, выглядел обычный день 7 августа в Финском заливе с борта уже упоминавшегося противолодочного корабля UJ-1207. В 11:30 (здесь и далее время берлинское) два Ил-2 атаковали тральщик М-19. Результат атаки — восемь тяжело раненых. С 14:15 до 16:15 шесть И-153 штурмовали уже UJ-1207; правда, потерь и повреждений на нем не было. В 20:00 три «ила» бомбами и реактивными снарядами нанесли удар опять по UJ-1207 и UJ-1214. «1207-й» снова счастливо избежал повреждений, а вот в экипаже менее везучего UJ-1214 появились раненые (из них шесть тяжелых). Естественно, что в таких условиях немцам было не до ведения планомерного противолодочного поиска.
Поэтому часть заслуги в успешном преодолении подводными лодками второго эшелона противолодочного рубежа противника по праву принадлежит летчикам-балтийцам. По крайней мере, ни разу силам ПЛО в районе активных действий нашей авиации потопить или серьезно повредить прорывающуюся лодку не удалось. К сожалению, в дальнейшем активность авиации КБФ над Финским заливом упала. До конца года в результате удара советской авиации был поврежден только тральщик М-17, получивший прямое попадание авиабомбы 17 октября.
Кроме штурмовой авиации в Финском заливе действовали самолеты-торпедоносцы 1-го гвардейского мтап, выполнившие 43 атаки. Хотя в докладах пилотов фигурируют «транспорты» и «конвои», фактически в большинстве случаев безрезультатным атакам подвергались все те же мобилизованные тральщики и сторожевики. В принципе, уже само использование торпедоносцев только в пределах Финского залива стало одной из причин их неудачных действий. Если бы районы «свободной охоты» торпедоносной авиации были перенесены в «неосвоенные» просторы Восточной Балтики или Ботнического залива, результаты могли бы стать гораздо выше. Вероятность успешной атаки по одиночному транспорту всегда выше, чем по боевому кораблю, к тому же в условиях Финского залива постоянно ожидающему нападения с воздуха. Впрочем, даже и без эффектных побед выход торпедоносцев в открытое море все равно имел бы смысл. Их появление серьезно осложнило бы обстановку на морских коммуникациях противника и вынудило бы его принимать какие-то ответные меры. А как показал опыт борьбы немцев с нашими подводными лодками, любая новая угроза в новом районе вызывала у командования германских ВМС на Балтийском театре состояние, близкое к панике. Но не потому, что оно не умело воевать. Просто в условиях постоянного дефицита всех ресурсов, чтобы «заткнуть» очередную «дыру», надо было обязательно оголять другой участок огромного фронта.
Теперь переместимся на восток. Единственной отдушиной в плотном кольце блокады для Ленинграда было Ладожское озеро. «Дорога жизни» связывала окруженный город и Большую землю. Значение ладожской коммуникации хорошо понимали обе стороны. Весной 1942 года группа армий «Север» не имела в своем распоряжении сил, чтобы сомкнуть сухопутное кольцо окружения. Поэтому германскому командованию, не оставлявшему попыток добиться полной блокады Ленинграда, требовалось тем или иным способом прервать водную коммуникацию по Ладоге.
Как уже отмечено выше, немцы не могли в течение всей кампании 1942 года обеспечить полное господство в воздухе на всем северо-западном участке Восточного фронта. Из-за этого у противника отсутствовала возможность какого-либо длительного воздействия на караваны, следующие по озерной трассе. Так что «севастопольский» вариант у немцев не проходил. Но когда позволяли силы и средства, командование 1-го воздушного флота наносило болезненные удары по конечным пунктам «Дороги жизни».
Так, почти сразу после начала навигации, 28 и 29 мая, противник массированно (50–60 бомбардировщиков) атаковал порты Осиновец и Кабона. Силы ПВО оказали достаточно энергичное сопротивление этим налетам. За два дня немцы признают потерю трех машин: Ju-88A-4 (зав. 3799) из 8./KG1 и двух Ju-87D-1 (зав. 2135 и 2179) из III/StG1. Тем не менее портовым сооружениям был нанесен определенный ущерб, много было погибших и раненых (только 28 мая — 233 человека). Однако перевозки продолжались с нарастающим темпом. Эпизодические удары небольших групп самолетов по судам на озере могли привести к потерям (пусть и чувствительным), но были не способны полностью прервать движение конвоев по ладожской «Дороге жизни».
У немцев оставался еще один вариант решения проблемы Ладоги — завести на озере свою флотилию. И такая попытка была предпринята. Новое соединение получилось, так сказать, «многонациональным». Причем в этом деле оказались задействованы не только финны, что вполне естественно, но и далекие от Ладоги итальянцы, направившие на озеро четыре малых торпедных катера MAS. Впрочем, костяк союзной ладожской флотилии составили немецкие самоходные десантные паромы типа «Зибель», доставленные в разобранном виде в порт Лахденопохья. Несмотря на свое не очень грозное название, эти корабли были неплохо вооружены, часть паромов имели 88-мм орудия, а также обладали хорошей живучестью. 13 июня «зибели» прибыли на Ладогу, а через месяц первые из них были спущены на воду. Чуть раньше вступили в строй итальянские катера.
На первом этапе своего существования озерная флотилия подчинялась так называемому Einsatzstab Fahre Ost, который в свою очередь замыкался на командование 1-го воздушного корпуса люфтваффе. Личный состав флотилии паромов числился в зенитном дивизионе Flakabteilung 144 (Fahre). Общее руководство действиями всех сил противника на Ладожском озере принадлежало командующему 1-м воздушным флотом генерал-полковнику А. Келлеру.
Советское командование из различных источников было своевременно осведомлено о намерении противника создать на Ладоге свою флотилию[25]. Однако даже 7 августа штаб Ладожской военной флотилии отрицал наличие легких сил противника на озере. К счастью, это заблуждение не имело фатальных последствий. Проведенная 11 августа воздушная разведка подтвердила
