его общества, но сегодня вечером присутствие лорда Паундстоуна послужило лишним напоминанием о том, насколько все было непросто. Она, спохватившись, улыбнулась и обратилась ко всем троим с бодрым приветствием:
– Добрый вечер!
– Леди Лилиан! – Паундстоун широко развел руки, словно хотел обнять ее. Его и без того красное лицо сделалось багровым, когда он склонился к ее руке. – Безмерно счастлив видеть вас снова. Нам очень вас не хватало на последних заседаниях «Общества любителей древностей».
Его неловкий, несколько затрудненный поклон и странный скрип навели ее на подозрение, что лорд Паундстоун носит тугой корсет, пытаясь уменьшить свои постоянно увеличивающиеся габариты. Он чуть заметно поморщился – Лили стало его жаль.
– Обещаю, что на следующем заседании непременно буду, – сказала она, делая реверанс. – Я тоже очень скучала без вашего изысканного «Общества», сэр. Ваши восхитительные дискуссии так возвышают и обогащают. Благодаря вам и вашим коллегам я каждый раз узнавала столько интересного. – Сделав эффектную паузу, она решила добавить к комплименту печальный вздох – в качестве завершающего штриха. За долгие месяцы, проведенные в затворничестве. Лили уже несколько отвыкла от роли очаровательной дурочки, которая была очень удобна. – К сожалению, в отличие от мисс Стэнхоуп, я не могу с такой легкостью усваивать названия всех этих иппогрифов и совершенно не в силах запомнить все эти трудные имена египетских царей и династий. Но я хорошо помню, что на заседаниях «Общества» – у лорда Алфреда – всегда подают восхитительный чай, а угощение – просто выше всяких похвал.
– Это называется иероглифы, леди Лилиан, – снисходительным тоном поправил ее Паундстоун.
– Ах, да, конечно, – пробормотала Лили, – Я ошиблась. Мне придется несколько раз написать это слово. Так я лучше запоминаю разные сложные слова вроде этих хироглифов.
– У вас новый веер, Лили? – спросила леди Байнбридж, предупреждая намерение лорда Паундстоуна поправить девушку во второй раз. – Какое чудо! Позвольте – я бы хотела получше рассмотреть работу.
Лили протянула веер леди Байнбридж и затараторила:
– Ну еще бы, – заметил лорд Паундстоун. Он склонил голову набок, стараясь разглядеть кого-то в противоположном конце зала. – Я бы с превеликим удовольствием обсудил с вами эту потрясающую новость, леди Лилиан, но я условился с лордом Грейвелом о партии в бридж. Он будет страшно разочарован, если я сейчас же не подойду к нему.
И, выразив в самых учтивых и торжественных выражениях свои сожаления, Паундстоун поспешил откланяться, предоставив дамам одним обсуждать свежий контрабандный товар. Как только он удалился, все трое вздохнули с облегчением.
– Слава Богу, наконец-то ушел, – сказала Софи. Леди Байнбридж обернулась к Лили, но так, чтобы видеть краешком глаза зал.
– Я знаю, что вы ожидали встретить сегодня вечером только Софи, – сказала она, удостоверившись, что никто за ними не наблюдает, – но мой муж горит желанием прочитать последнее сообщение, которое вы расшифровали.
– Я в этом не сомневалась, – сказала Лили. Она знала о причине нетерпения сэра Байнбриджа. Ведь послание, спрятанное за спицами ее веера, содержало сведения о последних передвижениях войск Наполеона по континенту. Сам же сэр Малкольм Байнбридж, начальник Особого отдела Военного департамента, не смог бы прочесть это сообщение – без расшифровки.
Леди Байнбридж осторожно спрятала в перчатку тонкий, сложенный в несколько раз листок бумаги и вернула веер Лили.
– Теперь я оставлю вас вдвоем, юные леди. Мои наилучшие пожелания вашему отцу, Лили.
Едва леди Байнбридж отошла, Софи напустила на себя таинственный вид.
– Угадай, кого я здесь сегодня видела?
– Кого? – спросила Лили, стараясь получше спрятаться за широкими резными листьями пальмы в надежде, что здесь ее никто не заметит. Ей совсем не хотелось сейчас танцевать или пускаться в пустые светские разговоры. Через полчаса она сможет незаметно уйти, а пока, по крайней мере, составит компанию Софи.
– Он высокий, у него порочно-загадочный вид, говорят, очень опасный человек, особенно для женщин, настоящий ловелас. Моя лучшая подруга считает его самым красивым и обворожительным мужчиной в Англии. – Софи прикрыла веером подбородок, дурашливо закатила глаза. – Как ты думаешь, кто бы это мог быть? – Она лукаво взглянула на Лили, но, увидев ее лицо, испуганно воскликнула: – Что с тобой? Ты белая как мел!
– Ничего, – солгала Лили. – Просто неважно себя чувствую. – Софи продолжала пытливо глядеть на нее. – Ну хорошо, скажу, если ты так хочешь. Я случайно услышала, как Маргарет Грэнджер сказала, что помолвлена с герцогом Ремингтоном.
Сказав это, она снова почувствовала опустошающую боль в сердце – как и в тот момент, когда услышала слова Маргарет. Лили всегда лелеяла тайную надежду, что Ремингтон однажды заметит ее и, может быть, даже попросит кого-нибудь, чтобы его ей представили. Ну что ж, возможно, это и к лучшему, уговаривала она себя. И потом, ей нельзя забывать о своих обязанностях, – занимаясь столь опасным делом, нельзя думать о мужчинах. Тем более о таких, как герцог Ремингтон. В ее жизни, полной тайн и притворства, ему не было места.
– Ремингтон и Маргарет Грэнджер, – задумчиво повторила Софи.
– Только, пожалуйста, за меня не переживай, – строго сказала Лили. – В тот день, когда я призналась тебе в своей безрассудной страсти к Ремингтону, мы с тобой как раз перед этим разговором решили попробовать французский коньяк. Так что ты не очень-то верь моим излияниям. И вообще, герцог вряд ли захотел бы жениться на женщине, которая пьет коньяк и к тому же способна открыть своей подруге, что влюблена в него. Маргарет Грэнджер таких глупостей никогда бы не сделала. Что ж, леди Маргарет – само совершенство и благовоспитанность. На этот раз Ремингтон получит образцовую герцогиню.
– Возможно, она будет поприличней, чем его первая супруга, – согласилась Софи. – Герцогиня номер один прославилась своими тайными любовными похождениями. Впрочем, они едва ли оставались для кого-то тайной. Говорят, она умерла при родах ребенка, отцом которого Ремингтон быть никак не мог, ибо несколько месяцев находился в Вест-Индии. А вернулся как раз, когда она скончалась. О загадочных обстоятельствах ее смерти тогда ходили весьма неприятные для герцога слухи.
– Ремингтон никак не мог быть причастен к ее смерти, – резко возразила Лили. – Всем было известно, что его не волнуют похождения герцогини. К тому же он не из тех мужчин, которые способны поддаться ревности или жажде мести, во всяком случае, не настолько, чтобы совершить то, на что ты намекаешь. И вообще, какое нам до всего этого дело…
– А я и не подозревала, что ты так хорошо его знаешь.
– Тебе прекрасно известно, что нет.
– Однако мне известно, что этот человек тебе очень нравится.
– Нравится? – Лили раздраженно щелкнула языком. – Мы с ним даже незнакомы. Как он может мне нравиться, если я его совсем не знаю? Большинство людей считают его холодным и высокомерным, и ни для кого не секрет, что у него напрочь отсутствуют нравственные устои. В прошлом году он так афишировал свой роман с леди Пентон, что лорду Пентону в конце концов пришлось отправить свою жену в путешествие по Восточной Индии. Ее сменила леди Сент-Джеймс, потом была леди Фэнсворт, и наверняка множество других женщин! Ловелас – вот он кто!
– Боже!
– Поразительно, не правда ли? Ну как можно влюбиться в такого человека? Нет, увольте, я непременно преодолею свою слабость. Ведь на самом деле…
