безопасности. Ему и в голову не придет, что я причастен к вашему исчезновению. Ни одна живая душа здесь не знает, что я работаю на Францию. Никто, даже наш докучливый и всезнающий сэр Малкольм Байнбридж. Лорд Грэнджер все эти месяцы отвлекал на себя его внимание, но никто, кроме Лэндо, не знает о моем участии в этой операции. Лэндо – один из лучших французских агентов. Вам должно быть лестно, что за вами охотятся лучшие силы. Лэндо будет сопровождать вас во Францию, и, осмелюсь предположить, вам будет о чем поговорить.
Мысль о том, что ей предстоит остаться наедине с Лэндо, заставила Лили содрогнуться. Он наверняка захочет поквитаться с ней за свою неудачу и за шрам, что зловеще краснел у него на виске.
– Почему вы работаете на французов? – спросила она. – Что заставило вас предать свою страну?
К ее удивлению, Гарри нисколько не обиделся на этот вопрос.
– Деньги, что же еще, – сказал он, пожимая плечами. – У французов их много, и я совсем не прочь воспользоваться хотя бы частью вражеских богатств. Мне уже удалось восстановить наше состояние, которое промотал мой отец, оставивший одни долги. Вы – мое последнее поручение. На те деньги, которые мне предложили за то, что я вас поймаю и доставлюим живой и невредимой, я смогу безбедно жить до конца моих дней да еще устроить судьбу своих сестер.
Лили почувствовала, как незримая петля все туже затягивается на ее шее.
– Куда вы меня везете?
– В мой лондонский дом, – охотно ответил он. – Мать, сестер и почти всех слуг я отослал в поместье – на довольно-таки долгое время. Вам я предоставлю очень уютный каменный подвал – до тех пор, пока сэр Малкольм не угомонится, разыскивая вас по всему городу. А когда найдут ваше тело, сильно пострадавшее в дорожной катастрофе – настолько сильно, что вас можно будет узнать только по одежде, – они в конце концов вынуждены будут смириться с вашей смертью. И тогда уже будет совсем несложно переправить вас на побережье, где вас посадят на корабль, который отвезет вас во Францию. Так что через неделю, самое большее через две, вы окажетесь долгожданной гостьей французского правительства.
Лили хотелось знать, осталась ли у этого жизнерадостного молодого человека хотя бы капля жалости. Она тайком за ним наблюдала, надеясь увидеть на его лице сожаление или хотя бы сочувствие, но видела лишь бодрую решимость и уверенность в себе. Он даже не задумывался о том, что обрекает ее на участь худшую, чем смерть.
И тогда она начала молиться, молиться о том, чтобы мистер Милтон как можно быстрее доставил ее записку графу. Бедный мистер Милтон, должно быть, подумал, что она несколько повредилась в уме, отдавая ему распоряжения, не имеющие ничего общего с выбранным ею образцом. А что, если он просто выполнит ее заказ и отошлет приглашения, а записку разорвет… Если он это сделает. Ремингтону больше не удастся ее спасти…
20
–Я пришел в себя, когда эти канальи пытались скинуть меня в реку. Их двое, я один. —• Джек сжал руки в кулаки. Его душил гнев и стыд за то, что он позволил так легко себя одурачить. Он не выполнил свой долг, не оправдал доверия герцога.
Карета резко накренилась, и они оба едва удержались на своих местах. От бешеной скорости, с которой Диксби гнал лошадей, экипаж качался из стороны в сторону. Ремингтон выпрямился и как ни в чем не бывало продолжал заряжать пистолеты. Джек продолжал свой рассказ:
– Они забрали мой нож, тот, что был за поясом, но не знали, голубчики, что я всегда ношу в сапоге еще один. •– Джек мрачно усмехнулся. – Думаю, они очень пожалели, что не перерезали мне горло сразу в том переулке, чтобы уж наверняка отправить меня на тот свет.
– Они ничего не говорили о моей жене? – спросил с тревогой Ремингтон.
Джек покачал головой.
– Почти ничего не слышал, какие-то обрывки фраз, из которых ничего нельзя было понять. – Джек намигумолк, затем сказал: – Есть еще одна вещь, которую вам надо обязательно знать, ваша светлость… об этом мерзавце, который выдал себя за работника граверной. У него на виске, вот здесь, был шрам. – Джек показал на свой висок. – В ту ночь, когда мы приехали в Кроффорд-хаус, Диксби сказал, что ее светлость, когда отбивалась от того мерзавца, огрела его по виску подсвечником – аж в кровь разбила. Мне бы, дураку, сразу приметить его шрам, но, когда я смекнул, что к чему, было уже поздно.
Ремингтон почувствовал, как кровь стынет в его жилах. Он щелкнул затвором одного пистолета, затем другого. Надо что-то делать… скорее… все, что угодно, лишь бы не сидеть сложа руки, иначе он сойдет с ума от своей беспомощности.
Где теперь его Лили? В том переулке, где Джек едва не простился с жизнью? Она одна сейчас? Как же ей сейчас страшно… Если она еще жива. Ремингтон отложил пистолеты. Он
Карета резко остановилась перед магазином мистера Милтона. Диксби, каким-то таинственным образом сохраняя достоинство и изысканность манер даже в такой критической ситуации, успел подбежать и открыть перед Ремингтоном дверцу, которую тот уже собрался сорвать с петель резким нетерпеливым ударом. Герцог ворвался в магазин и в три огромных шага подбежал к прилавку.
Мистер Милтон стоял за прилавком. При виде герцога Ремингтона у мистера Милтона глаза стали совсем круглыми, он хотел попятиться назад, но герцог навис над ним, вцепившись в лацканы его сюртука.
– Где моя жена?
Милтон съежился от этого грозного рыка, безуспешно пытаясь удержаться на ногах. Однако концы его ботинок на целый дюйм не доставали до земли. Ремингтон встряхнул его.
– О, ваша светлость! Помилуйте! Ее светлость уехали отсюда часа два назад! Ах, я так и знал, что. здесь что-то. не так. Она вела себя столь странно, и еще эта записка…
Ремингтон с глухим звуком резко опустил его на пол.
– Какая еще записка? Где она?!
Милтон засуетился возле прилавка и дрожащими руками протянул Ремингтону кусок бумаги.
– Это только копия, ваша светлость. Оригинал я послал отцу ее светлости, графу Кроффорду, как и просили ее светлость…
Ремингтон пробежал глазами текст.
– Эти распоряжения имеют какое-нибудь отношение к приглашениям, которые вы должны были для нее сделать?
Милтон в полной растерянности уставился на герцога.
– Нет, ваша светлость. Ничего общего с заказом ее светлости. В действительностимы все уже обсудили перед тем, как она ушла отсюда в первый раз. Но затем, всего несколько минут спустя, ее светлость вернулись и дали мне эти распоряжения, которые не имели никакого смысла. Она даже вела себя совершенно по-другому.
– Что вы имеете в виду?
–• С нею был мужчина. Я подумал, это ваш кучер. Но она постоянно оглядывалась на него через плечо, улыбалась и все время говорила, говорила, а глаза у нее были такие испуганные… я еще ни у кого не видел таких испуганных глаз.
– У этого мужчины был на виске шрам?
Мистер Милтон кивнул.
– Я попытался спросить у ее светлости, что случилось, но она не дала мне даже рта раскрыть. И тогда я понял, что ей нужно, чтобы я вел себя так, будто не происходит ничего странного, но я никак не мог понять почему. Она только сказала, что неожиданно должна уехать из города и что очень важно, чтобы я доставил записку ее отцу как можно скорее.
Ремингтон отвернулся от Милтона. Он видел Лили так ясно, как будто она сейчас стояла перед ним с тем самым выражением ужаса в глазах, о котором только что сказал ему этот господин. Одного Ремингтон не мог понять: почему Милтон, видя эти глаза, полные страха, не попытался помочь ей. Как он посмел допустить, чтобы Лили уехала с тем мерзавцем, которого так боялась… Нет, определенно Милтону следовало бы умереть.
– Я не знал, что мне делать, ваша светлость. Я только пытался выполнить то, что велела ваша жена.
