— Не оглядывайся, — сказала она. — Граница между мирами становится все тоньше. Они приходят издалека, и они очень опасны. Если ты прикоснешься к кому-нибудь из них, то сразу превратишься в пепел.
— Так, значит, здесь действительно кто-то есть? — воскликнул он. — Кто они?
— На твоем языке они называются ангелами.
Тропинка резко свернула направо. Захария и Канси-а-лари прошли под аркой, сложенной из грубых камней, которую охраняли два каменных льва. Захария услышал далекие раскаты грома и почувствовал влагу на губах. Это оказалась кровь, текущая у него из носа. Канси-а-лари выпустила наконец его руку, и он вышел на овальную площадку, вымощенную мраморными плитами, так плотно подогнанными друг к другу, что не оставалось никаких зазоров.
Дул безжалостный ветер, и Захария порадовался, что у него есть плащ. Ночь была безоблачная, холодная, порывы ветра пронизывали насквозь. Внизу ритмично рокотало море. На небе снова ясно сверкали знакомые звезды, на востоке мерцали созвездия — Меч Королевы, Щит и Кубок. Луна затмевала западные звезды, виднелись лишь самые яркие. Захария вспомнил, как ребенком он любил смотреть в ночное небо, надеясь увидеть ангела.
Неужели за седьмыми воротами и вправду были ангелы?
— Захария.
Женщина шагнула к воротам и прикоснулась к ним. Ее кожа, похожая на полированную бронзу, светилась мягким ровным светом. Золотые монеты на запястье тихонько позванивали. Канси-а-лари глубоко вдохнула.
— Ты чувствуешь? — спросила она. — День стал таким же длинным, как и ночь. Пришла весна. В мире все начинает расти. Как давно я не ощущала ничего подобного!
Захария растерянно посмотрел на нее. О какой весне она говорит? Они добрались до моря через пару недель после зимнего солнцестояния, не больше. За одну ночь они перебрались через пески и дошли до острова. Верно?
На востоке затеплился слабый свет зари, а на западе луна медленно опускалась за горизонт. Женщина подняла копье и потрясла им в воздухе.
— Пошли. Иди за мной след в след.
Они прошли через арку и направились в центр площади. Чем дальше они шли, тем явственнее он ощущал, что земля под ногами тает: сначала они шли по камням, потом по грязи, потом его ноги стали увязать в тине. Посреди площади была неглубокая ямка, и там Канси-а-лари остановилась и опустилась на колени. Захария медленно побрел к ней. Воздух, казалось, превратился в воду, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы пройти это небольшое расстояние. Дойдя до ямки, он вдруг покачнулся и упал. Ему показалось, что он кубарем катится вниз, потом последовал сильнейший удар о землю. Открыв глаза, Захария увидел, что он лежит возле ямы, а рядом стоит Канси-а-лари. Он посмотрел наверх.
— Белый Охотник, — ошеломленно прошептал он и снова опустил глаза. Над ним больше не было неба в обычном понимании — отовсюду лился странный яркий свет. Кроме того, вверх поднималась золотистая лестница, казавшаяся бесконечной. По крайней мере он не видел, где она заканчивается, — на большой высоте она казалась не толще нити. Сквозь радугу цветов — розового, серебристого, черного, бирюзового, янтарно-желтого, зеленого и бело-голубого — мелькали тени, но они казались такими неясными, тусклыми и двигались так медленно, что Захария подумал, что это ему только кажется. Он посмотрел вниз.
Далеко внизу, так далеко, что это расстояние не преодолеть за месяц и даже за целый год, он увидел мерно покачивающиеся воды, черные как деготь, с барашками белой пены.
Он дотронулся до края ямы, желая убедиться, что он Действительно видит это сквозь нее, но пальцы коснулись холодного мрамора.
— Что это за место? — спросил он севшим голосом.
В горле у него пересохло, и Захария не мог разговаривать нормально. Может, она хочет, чтобы он умер от жажды? Может, таким образом она собирается принести жертву своим богам?
— Это чурендо, — несколько нетерпеливо повторила она. — Дворец колец. Здесь встречаются три мира: высший мир, мир середины и низший мир.
— Господи, — пробормотал он. — И какой же мир лежит под нами? Преисподняя?
— Я не знаю, что вы называете преисподней. Под нами лежат воды хаоса. Выше находится внешнее море, которое на твоем языке называется «небесами». Там мы оставили свой корабль и вскоре должны будем вернуться в гавань. Но не все еще готовы к нашему возвращению. Нас не ждут. О Шаратанга, защити меня! Я не могу найти его на земле, но во дворце колец ничто не может скрыться от взгляда ищущего. Куда он ушел?
Она повернулась к северу, подняла копье и потом заговорила — сначала на своем языке, потом, словно вспомнив о присутствии Захарии, перешла на вендийский:
— Вот моя кровь. — С этими словами она вытащила длинную иглу и осторожно проколола себе язык. Кровь медленно потекла по мраморной плите и собралась в небольшом углублении. — Попроси свою сестру услышать меня.
Канси-а-лари повернулась на восток, снова тряхнула копьем и повторила обряд. То же самое она проделала, повернувшись на юг и на запад.
Наконец она подняла глаза к небесам и прошептала:
— Керавапети, вот моя кровь. И вот мои слова. Покажи мне то, что я должна увидеть.
Она присела на корточки возле углубления с кровью, а затем проколола ногу так, чтобы кровь опять потекла в канавку. Не вставая, она достала из своей сумки желудь и пузырек с темной жидкостью, вылила его содержимое в ямку с кровью, а потом бросила туда и желудь.
— Воды хаоса, примите мое подношение, — тихо произнесла она.
Аои повернулась в Захарии, прищелкнула языком и кивнула. От страха у него подвело живот, но он пошел к ней. Он был ей нужен. Пусть даже он и станет жертвой на алтаре ее богов.
— Теперь мне нужна твоя кровь. Высунь язык! — произнесла она и снова достала иглу.
Да, это больно! Он зажмурился и взмолился, чтобы бабушкины боги придали ему отваги. Когда Канси- а-лари снова заговорила, он решился открыть глаза.
— Возьми кровь того, кто будет жить и умрет в срединном мире. И пусть все три мира соединятся здесь.
Она достала флягу (Захария почувствовал сладкий запах воды), вылила в яму все ее содержимое, потом достала разноцветные перья — золотистое, как солнце, зеленое, как весенняя трава, и черное, как бездна, и бросила их следом.
Когда они коснулись поверхности, вода закружилась, поднялся туман, и внутри него он увидел девушку. Она была так близко, что, казалось, до нее можно дотронуться.
Захария услышал шипение. Через мгновение до него донесся шепот Канси-а-лари:
— Он где-то рядом. Я чувствую его.
Захария уже видел этого человека через огонь раньше.
Его спутница выдохнула: «Санглант!», топнула ногой и потрясла копьем, словно угрожая кому-то, а потом пронзительно крикнула, как сокол, бросающийся на добычу.
Видение исчезло, а порыв ветра развеял туман. Солнечный свет залил все вокруг, Канси-а-лари и Захария стояли на небольшой площадке, внизу тихонько рокотало море. Женщина Аои довольно улыбнулась и протянула ему флягу.
— Пей. А потом мы съедим все, что осталось в наших запасах. Сегодня мы отдохнем, а завтра придется продолжить путь.
Он так сильно хотел пить, что готов был осушить флягу одним глотком, но, вспомнив о верной лошади, налил воду в ладони и дал ей утолить жажду. Только после этого он позволил себе маленькими и жадными глотками выпить все до капли.
