Алан вскрикивает и приходит в себя.
Но тут же понимает, что кричал не он.
Он снова слышит крик, крик о помощи. Раздается сигнал рога, Алан слышит возбужденные голоса и наконец окончательно приходит в себя. Он стоит на коленях возле ручья, опустив руку в воду. Он смотрит на воду и внезапно понимает, что ручей течет в другую сторону.
Алан видит ноги, обутые в сандалии. Прямо перед его носом покачивается обсидиановый наконечник копья. И хотя на небе нет луны, он отчетливо видит человека, стоящего перед ним: на его доспехах выгравированы дерущиеся звери. Светлые волосы, безбородое бронзовое лицо и темные глаза, которые, кажется, видели все на свете…
Алан понимает, что перед ним вовсе не человек.
Наконечник копья все еще маячит у него перед носом.
Алан слышит суету в лагере словно сквозь толстый слой ваты, а его гончие, которые нападают на любого, кто осмелится угрожать ему, сидят совершенно неподвижно.
— Я не убью тебя только потому, что тебе служат священные животные, — говорит принц. Теперь Алан его узнал, но тот вряд ли узнал Алана. — Уйди с дороги. Дай нам пройти.
До Алана доносится голос Тиабольда:
— Иди сюда, Алан! Господи! Сколько их тут!
Алан смотрит на войско, появляющееся за принцем. Они полупрозрачны, но их копья выглядят вполне смертоносно. Войско растянулось по дороге, и конца ему не видно.
— Кто вы? — спрашивает Алан. — Вы даррийцы?
— Я не знаю этого племени, — говорит принц. — Отойди в сторону.
— Если я отойду, вы уйдете, не причинив нам вреда? — Алан не уходит с дороги.
— Отойди, Алан! Мы будем стрелять! — кричит капитан Тиабольд, и по спокойному лицу принца Алан понимает, что тот не слышит ни слова.
— Нет, капитан! — кричит в ответ Алан. — Пусть уходят с миром. Они сражаются не с нами.
— Эти люди с тобой? — спрашивает принц.
Женщина рядом с принцем что-то говорит и поднимает лук, нацеливаясь на что-то за спиной Алана. Тот снова слышит голос капитана.
— Пригнись, Алан.
— Я не уйду, — решительно отвечает Алан, он осторожно переступает, стараясь не сойти со старой дороги. — Прошу вас, капитан Тиабольд, пусть
— Она в сферах, — отвечает тот, и его глаза расширяются от удивления. — Откуда ты ее знаешь? В тебе есть что-то знакомое…
— Ступайте с миром, прошу вас, — говорит Алан. — Я клянусь своим Богом, Кругом Единства, что мы не причиним вам вреда. Я не хочу, чтобы между нами была война.
— Мы всегда воюем друг с другом. — Призрачная женщина сплевывает на землю.
— Нет, не торопись. — Принц кладет копье на дорогу. — У нас свои дела. Этот ийкия'пе прав. Нам ни к чему драться с ними.
— Не сейчас, — отзывается женщина. — Но если приливом нас отнесет обратно к берегу, лучше бы их было меньше.
— Ты не забыла об армии шанарет'зери, которая следует за нами по пятам? — Он поднимает копье, и колокольчики, привязанные к нему, тихо звенят. — Пусть будет так, ийкия'пе. Я клянусь Тем-Кто-Сияет, что до тех пор, пока вы не тронете нас, мы не станем нападать на вас. Но пока мое войско не пройдет, я буду стоять рядом с тобой, прижимая копье к твоему горлу, и, если ты солгал, ты умрешь.
Алан сходит с дороги.
— Пусть будет так. Капитан Тиабольд, прошу вас, прикажите людям оставаться на местах. Пусть это войско пройдет, и мы не станем сражаться.
— Послушайте его, друзья, — раздается женский голос, и Алану кажется, что это та самая белокурая «орлица». — Думаю, он видит больше, чем мы.
— Всем оставаться на местах, — приказывает Тиабольд, — никому не браться за оружие.
По цепи «львов» прошла команда, и все остановились, ожидая, что же будет дальше. Мимо проходила призрачная армия. Принц стоял рядом с Аланом, не сходя, впрочем, со старой дороги. Теперь впереди шла женщина, ее кираса точно так же была украшена зверями, но вместо меча на поясе висел небольшой кинжал.
— Господь милосердный, — выдохнул Тиабольд. Судя по всему, он стоял в нескольких шагах от Алана. — В жизни не видел женщины прекраснее… Если бы после ночи наслаждения она всадила мне в сердце кинжал, я умер бы счастливым.
Поднялся легкий ветер, словно его создавали те, кто проходил мимо. Воины шли по дороге в колонну по двое, плечом к плечу. Помимо металлических доспехов на них были только перья и бусы, все их оружие, казалось, сделано из камня, только стрелы, больше всего напоминавшие короткие копья, были выточены, по-видимому, из кости. В середине колонны прошли несколько бронзовокожих детей и подростков, у каждого в ухе сиял изумруд. Алан смотрел на проходящих людей, и вдруг он понял, что его ноги стоят не на земле: под ним не сгибалась трава, не оставалось отпечатков в грязи.
Потерянные находились не совсем в этом мире. Как, впрочем, и он сам.
Некоторые солдаты испуганно вскрикивали, опасаясь, что тени эльфов могут утащить их с собой.
— Откуда же вы? — спросил Алан у принца, когда на дороге показались последние солдаты. Они шли, не замечая его. — И куда вы идете?
— Когда мир изменился, мы оказались между двумя сферами. Нас смыло в море и унесло туда, где земля все время трясется под ногами. Но я почувствовал приближение прилива — он возвращается. Может, прилив снова вернет нас на землю. И тогда мы сможем отомстить.
Принц шагнул вслед за последним солдатом.
Занялся рассвет, раздался крик петуха, и тонкий серп месяца растаял в солнечных лучах.
Эльфы исчезли.
Теперь Алан не чувствовал ветра, который веял на него справа, когда солдаты проходили по дороге. Ручей снова потек по-прежнему — на северо-восток, в лес. Хотя, возможно, ему все это только приснилось.
— Что это было? — вопросил капитан Тиабольд, когда все пришли в себя и загомонили.
— Капитан! Капитан! — подбежал к нему кто-то из солдат. — Там Лео. Он стоял на страже в лесу. Его ранили эльфы, он весь горит!
Алан пошел вслед за капитаном Тиабольдом, белокурой «орлицей» и толпой «львов», которые при свете дня стали куда храбрее. Не видно было и следа дороги, по которой сегодня ночью прошла целая армия.
Лео, обычно немногословный, сейчас держался рукой за правое плечо и беспрестанно бормотал.
— Нет-нет, — говорил он, пытаясь оттолкнуть кого-то невидимого. — Нет. Тише, они услышат, что вы идете.
— Надо осмотреть его рану, — сказал Тиабольд. Он так и не снял шлем, но Алан видел его изувеченное ухо. — Я думал, мне это приснилось, — пробормотал капитан, покосившись на Алана. — Только сейчас, когда услышал, что он говорит, понял, что все случилось на самом деле. Это да слова Ханны… — Он
