слышал однажды о свалке в «Гранада Льюисе» на Южной Стороне. Закон – чилось все это смертью десятка соло и их псов, а театр сго – рел до тла, и вместе с ним пара отличных фильмов с участием Кэгли. После этого банды пришли к соглашению, что кинозалы получают статус убежищ. Сейчас стало получше, но разве не может найтись какой-нибудь придурок, у которого беспорядок в мозгах…
Это был тройной сеанс. «Крутая сделка» с Дэннисом О'Китех, что нам предстояло посмотреть. Она была снята в 1948 году, то есть семьдесят шесть лет назад, и бог знает, как еще не рассыпалась. Лента соскакивала с катушек, и парням приходилось то и дело останавливать показ, чтобы перезаря – дить ее. Но кинуха была неплохой. О соло, которого предала его же банда, и как он мстил им. Банды, гангстеры, масса по – тасовок и стрельбы. Честно, неплохое кино. Второй шла вещь, которую сняли во время Третьей Войны, в восемьдесят седьмом, за два ода до моего рождения. Называлась она «Запах ломтя». В основном, вспарывание животов и немного хорошей рукопаш – ной. Отличные сцены с гончими-разведчиками, вооруженными на – палмометами, нападающими на китайские города. Блад буквально пожирал эти сцены глазами, хотя уже видел эту ленту. У него была какая-то дурацкая идея, что это фильм о его предках. Он всячески отстаивал эту мысль, хотя знал, что я считаю это чушью собачьей.
– Не хочешь ли сжечь ребеночка, герой? – шепнул я ему.
Он понял издевку, поерзал на своем сидении, но ничего не ответил, с удовольствием продолжая смотреть, как псы про – жигают себе дорогу в городе. Я же умирал со скуки и ждал главного фильма.
Наконец, пришло его время. Он был потрясающим, сделан – ный в конце семидесятых, и назывался «Черные кожаные ленты». С самого начала все шло как по маслу. Две блондиночки в чер – ных кожаных корсетах и сапогах, зашнурованных до самой раз – вилки, с кнутами и в масках, завалили тощего парня. дна из этих цыпочек села ему на лицо, другая устроилась на нем вер – хом. После этого пошло что-то уже совсем невообразимое, си – девшие повсюду соло начали удовлетворять себя. Я и сам соби – рался немного облегчиться, но тут Блад повернулся ко мне и сказал совсем тихо, как всегда, когда унюхивает необычный запашок:
– Знаешь, все-таки имеется одна курочка…
– Да ты рехнулся! – отмахнулся я.
– Говорю тебе, я чую ее. Она здесь, парень.
Я огляделся как можно непринужденнее. Почти все места в зале были заняты соло и их собаками. Если бы сюда просколь – знула цыпочка, непременно поднялся бы бунт. Ее разорвали бы на части, прежде чем какой-нибудь счастливчик успел бы на нее залезть.
– Где? – тихонько спросил я.
Вокруг сосредоточенно работали соло. Когда на экране блондинки сняли маски и одна стала обрабатывать тощего парня толстой палкой, привязанной к бедрам, по залу пронесся стон.
– Минутку.
Блад сосредоточился, тело его напряглось, как струна, глаза закрыты, ноздри трепещут.
Я решил дать ему время поработать.
Это было вероятным, могло быть вероятным. Я знал, что в подземках показывали совсем другие фильмы, то дерьмо, кото – рое снимали в тридцатых и сороковых. Все чистенько, все приглажено, где даже женатые пары спали на раздельных крова – тях. И я знал, что время от времени какая-нибудь смелая ку – рочка из этих благонравных подземок тайком является погля – деть, на что похожа настоящая порнуха. Я слышал о таком, но в тех кинотеатрах, где я бывал, такого не случалось. А шансы на это, тем более в «Метрополе», были крайне незначительны – ми. В «Метрополь» ходил трудный народ. Поймите меня правиль – но, я ничего неимею против парней, которые ставят друг друга раком… Черт побери, это можно понять! В наши времена куро – чек на всех не хватает. Но я не могу представить себя ка – ким-нибудь слабаком, который цепляется к тебе, ревнует, только и знает, что оголяет для тебя свой зад, а ты делаешь за него всю остальную работу. Это так же хреново, как иметь при себе настоящую девку. В крупных стаях такие дела служат поводом для свар, портят кровь и разжигают резню. Так что я никогда к этому не стремился… Не то, чтобы совсем никогда, но никогда надолго.
Так что, учитывая весь этот разный народец, захаживаю – щий в кинотеатр «Метрополь», вряд ли какая-нибудь цыпочка рискнет появиться здесь. Но если уж она пришла сюда, почему другие псы не смогли ее унюхать и сообщить об этом своим хо – зяевам?
– Третий ряд впереди нас, – наконец сказал Блад. – Мес – то в проходе. Одета под соло.
– Как же так получилось, что ты смог ее почуять, а дру – гие псы нет?
– Ты забываешь, кто я такой, Альберт.
– Не забываю, я просто не верю…
Но если по правде, кажется, я все-таки верил. Если бы вы были таким же тупицей, как я когда-то, а пес вроде Блада вас столькому научил, вам бы пришлось верить всему, что он говорит. Со своим учителем не поспоришь. Не в том случае, если он научил вас читать и писать, складывать и вычитать, и всем тем вещам, которые подразумевают, что ты поумнел, но теперь не слишком много значат, если не считать того, что это приятно осознавать.
Чтение – штука полезная. Она может пригодиться, когда находишь консервы, хотя в разграбленном супермаркете легче найти банки, у которых с наклеек сошли рисунки. Но пару раз умение читать помогло мне не взять консервированную свеклу. Свеклу я ненавижу.
Поэтому мне пришлось поверить, что он учуял девчонку, в то время как другие псы не смогли этого сделать. Он расска – зывал мне об этом миллион раз. Он это называл историей. Боже мой! Я ведь не настолько туп! Я знаю, что такое история. Это все те дела, которые случались до настоящего времени.
Но мне нравилось слушать историю непосредственно от Блада вместо того, чтобы читать затрепанные книги, которые он постоянно притаскивал. А та особенная история была исклю – чительно о нем самом, поэтому он вываливал ее на меня раз за разом, пока я не выучил ее наизусть, слово в слово. А если пес научит тебя всему, что ты знаешь, тебе волей-неволей приходится ему верить. Только я никогда не показывал вида перед этим любителем задирать лапу.
2
То, что он изложил мне, было следующим:
