– Не надо… Прекрати… Что ты делаешь?.. Нет, не на – до…
Она еще не совсем очухалась от сна, была слабой, к тому же я не думаю, что она захотела сопротивляться всерьез.
Конечно, она вскрикнула, когда я взломал ее, но после этого все было в порядке. Мат стал влажным от крови, а Блад продолжал дрыхнуть, как убитый.
Все было совершенно иначе. Обычно, когда я заставлял Блада кого-нибудь вынюхивать для меня, все делалось в бодром темпе: схватить, овладеть и побыстрее убраться, пока чего не случилось.
Когда мы кончили в первый раз, она так обхватила меня за спину, что я подумал о своих треснутых ребрах, но потому она меня отпустила, правда, медленно-медленно, глаза ее были закрыты, а на лице играла блаженная улыбка. Она выглядела счастливой, это я могу сказать точно.
Мы проделали это еще много раз. Это было уже ее идеей, и, конечно, я не мог ей отказать. А потом мы лежали рядышком и разговаривали.
Она спросила меня, как я могу общаться с Бладом, и я рассказал, как боевые собаки развили в себе телепатические способности, но потеряли способность самостоятельно искать себе пищу, поэтому соло и члены стай должны делать это за них, и как ловко у них получалось вынюхивать девок ля таких одиноких парней, как я. На это она ничего не ответила.
Я спросил, на что похожа жизнь в подземке.
– Там очень хорошо, но чересчур спокойно. Все вежливы друг с другом. У нас всего лишь один небольшой городок…
– Ты живешь в нем? Как вы его называете?
– Топек. Это совсем недалеко отсюда.
– Да, я знаю. Спусковая шахта находится всего в полуми – ле. Я как-то бывал там из любопытства.
– А ты когда-нибудь был в подземном городе?
– Нет, и не думаю, чтобы мне захотелось…
– Почему? Там очень хорошо. Тебе бы понравилось.
– Дерьмо!
– Это слишком грубый ответ.
– А я и есть очень грубый и невежливый.
– Но не все время…
Этот разговор начал меня бесить.
– Слушай, дура, что ты говоришь? Я схватил тебя, делал с тобой, что хотел, изнасиловал тебя с полдюжины раз, и что я слышу, а? Что во мне может быть хорошего? У тебя что, не хватает мозгов понять, что когда кто-то…
– Но мне это понравилось, – очень мило улыбнулась она.
– Хочешь сделать это еще раз?
Я был по-настоящему шокирован, так что даже отодвинулся подальше от нее.
– Ты что, ничего не соображаешь? Ты что, не знаешь, что такая цыпочка из подземки, как ты, может быть изувечена та – кими соло, как я? Тебя что, родители не предупреждали: «Не появляйся наверху, тебя украдут эти грязные, волосатые, дур – но пахнущие соло!» Разве ты этого не знала?
Он положила руку на мое бедро и стала его поглаживать. Меня снова охватила возбуждение.
– Родители никогда не говорили мне так про соло, – ска – зала она, затем притянула меня к себе и поцеловала. И опять я так и не смог ее остановить.
Боже мой, это продолжалось несколько часов! Спустя не – которое время Блад, наконец, повернулся в нашу сторону и сказал:
– Я больше не могу притворяться спящим. Я голоден, и у меня болят раны.
Я отбросил Джун – на этот раз она была сверху – и обс – ледовал пса. Доберман оторвал изрядный кусок его уха, вдоль морды шел глубокий порез, мех с одного бока был весь покрыт запекшейся кровью.
– Тебе здорово досталось, приятель, – сказал я.
– Ты тоже не похож на розовую клумбу, Альберт, – огрыз – нулся Блад.
Я быстро убрал руки.
– Можем ли мы выбраться отсюда?
Он немного покрутился и затряс головой.
– Ничего не могу прочесть. Экран, Хочешь – не хочешь, а придется вылезать и идти на разведку.
Мы немного обсудили это и решили, наконец, что если здание сгорело и чуть остыло, стая к этому времени должна уже просеять весь пепел. То, что они не попытались взломать котел, указывало, что мы, вероятно, довольно глубоко погре – бены под обломками. Или так, или здание все еще сильно рас – калено. В этом случае они все еще находятся наверху, гото – вясь тщательно посеять то, что могло остаться после пожара.
– Думаешь, тебе это удастся в таком состоянии?
– Думаю, что мне в любом случае придется это сделать, – угрюмо ответил Блад. – Вы тут затрахались до потери рассудка и, наверное, забыли, что нам еще нужно остаться в живых.
