кому-то нужен — это хорошо, так хорошо после бесконечных месяцев, проведенных в Преисподней!
Мы покинули капсулу и быстро прошли расстояние, отделявшее корабль от моего жилища. Мне было приятно посмотреть на их сверкающий корабль; они явно им гордились и хорошо о нем заботились. Новое поколение — сильные, умные ученые, полные юношеского энтузиазма, стремящиеся к замечательным открытиям. Совсем не похожие на старых, измученных людей, вроде меня.
Корабль был залит ярким светом прожекторов и сиял в ночи Преисподней, как огромный горящий факел. Будет здорово снова оказаться в космосе. Мы подошли к кораблю, один из мужчин нажал на панель, и внутри что-то загудело. Открылся люк, опустился посадочный трап; я сразу заметил, что модель современная. Раньше это меня совсем не волновало; я был бедным космическимскитальцем до того, как встретил свою будущую жену. Она значила для меня гораздо больше, чем все корабли на свете.
Я сделал первый шаг вверх по трапу, и в этот момент, почти одновременно, произошли два события.
Я увидел свое отражение на гладкой поверхности корабля. Малопривлекательное зрелище. Отвратительный рот, перекосившийся набок, зиял, словно открытая рана. Глаз, сверкающая щелка, — и чудовищная, покрытая венами опухоль. Я остановился на мостике, молодые ученые на миг замерли у меня за спиной.
И тут случилось второе событие.
Я услышал ее голос.
Где-то… очень далеко… в ярко освещенной янтарной пещере, с потолка которой свисали разноцветные сталактиты… окруженная мерцающей аурой доброты, чистоты и надежды… юная… необыкновенно прекрасная, она меня звала… сладкоголосая музыка среди сверкающих солнц и мерцающих звезд, на зеленой траве Земли, где счастливо живут маленькие существа… это была она!
Я стоял и слушал, и это мгновение показалось мне вечностью.
Склонив голову, я слушал и знал, что она говорит правду — такую простую, такую чистую и реальную, что я повернулся, прошел мимо молодых людей и вернулся в Преисподнюю.
Ее голос смолк в тот момент, когда моя нога коснулась земли.
Они посмотрели на меня, и некоторое время все молчали. Потом один из них — невысокий блондин с живыми голубыми глазами и короткой шеей — спросил:
— В чем дело?
— Я не полечу, — ответил я.
Девушка сбежала ко мне вниз по трапу.
— Но почему? — В ее голосе слышались слезы. Конечно, я не мог сказать. Но она была такой маленькой, такой милой и так напоминала мою жену, когда мы только познакомились, что я должен был ей ответить.
— Я слишком долго пробыл здесь; на меня неприятно смотреть…
— О!.. — Вырвавшееся у нее восклицание не могло меня остановить, и я продолжал:
— …вы вряд ли сможете меня понять, но я… мне здесь было спокойно. Это жестокий мир, здесь темно, но там она, — и я показал в черное небо Преисподней, — я не могу улететь и оставить ее. Вы в состоянии понять это?
Они медленно кивнули, и один из парней сказал:
— Дело не только в вас, Ван Хорн. Это открытие имеет огромное значение для всех на Земле. Жизнь там с каждым днем становится все хуже и хуже. После того как были изобретены препараты, замедляющие старение, люди просто перестали умирать, а католики и пресвитерианцы мешают принятию законов, контролирующих рождаемость. Перенаселение стало очень серьезной проблемой; в цели нашей экспедиции входит выяснить, насколько человек в состоянии адаптироваться к новым мирам. Ваше открытие может оказать нам огромную помощь.
— Кроме того, вы же сказали, что флюхи исчезли, заговорил другой ученый. — Без них вы умрете.
Я улыбнулся им; она сообщила мне кое-что очень важное про флюхи.
— Я смогу принести вам пользу, — быстро проговорил я. — Пришлите сюда нескольких молодых людей. Мы станем вместе изучать это явление. Я покажу им все, что мне удалось найти, а они смогут ставить здесь эксперименты. В лабораторных условиях никогда не воссоздать ситуацию в Преисподней.
Так я их и поймал. Они грустно на меня посмотрели, девушка согласилась… а через несколько мгновений к ней присоединились и ее коллеги.
— И… и… я не могу оставить ее здесь одну, — повторил я.
— До свидания, Том Ван Хорн, — сказала девушка и сжала мою руку своими пальчиками в перчатках.
Это было что-то вроде поцелуя в щеку, только шлем мешал, поэтому она пожала мне руку.
А потом они стали подниматься по трапу на корабль.
— Откуда вы возьмете воздух, если флюхи ушли? — спросил один из молодых людей, остановившись на полпути.
— Со мной все будет в порядке, я вам обещаю.
Когда вы вернетесь, я буду вас поджидать.
Они с сомнением посмотрели на меня, но я улыбнулся и погладил свою сумку-опухоль, у всех троих сделался смущенный вид, и они пошли дальше по трапу.
— Мы вернемся. И привезем с собой других.
Девушка посмотрела на меня сверху. Я помахал рукой, и они вошли внутрь. А я быстро добрался до своей капсулы и стал наблюдать за их кораблем, который прочертил ночь яростным, пламенным хвостом. Когда они улетели, я зашел внутрь и стал смотреть на тусклые, такие далекие точечки мертвых звезд.
Где-то там, наверху, кружила она.
Я знал, что мне будет чем подкрепиться сегодня, и потом. Она мне сказала; я думаю, что всегда это знал, только не понимал, что знаю, поэтому она мне и сказала: флюхи не умерли. Они просто отправились пополнить свой запас кислорода, взять его из тела планеты, из пещер и пористых полостей, хранящих воздух. Они вернутся задолго до того, как у меня возникнет в них нужда.
Флюхи вернутся.
И наступит день, когда я снова ее найду, и это уже будет навсегда.
Я ошибся, когда давал имя этому миру. Не Преисподняя.
Это вовсе не Преисподняя.
В землях опустелых
Стоит, объяв скалу всем телом,
Близ солнца в землях опустелых,
Лазурным миром взят в кольцо
На Большой Сырт опустилась ночь, и Петерсон это знал. Он был слеп — и все же знал, что спустилась марсианская ночь. Стихли скрипки сверчков. Сияние солнечного тепла, что весь день его согревало, рассыпалось; становилось зябко. И вопреки слепоте он чуял приход теней, живших здесь с незапамятных времен.
— Претри, — позвал он шепотом, и эхо из лунных долин отозвалось: «Претри, Претри, Претри…», перекатываясь и затихая почти у подножия небольшой горы.
— Я здесь, старик Петерсон. Чего ты хочешь от меня?
Петерсон в пневмораке расслабил мышцы. Он вдруг почувствовал, как напряженно ждал. И дождался.
